Хронос Изгоев (СИ) - Карнов Тихон

— Как видишь, — произнесла Катриона, — меня можно принять за живую.

— Полагаю, вы не андера.

— Безусловно, — актриса едва заметно кивнула. — Призраки сформированы памятью о них, я же то немногое, что осталось от себя настоящей. Здесь, в этом месте, я способна вести жизнь, не слишком отличающуюся от обычной.

— Мои преподаватели сказали бы, что такое невозможно. Впрочем, в последнее время я уже видел много невозможных вещей.

Катриона вновь слегка кивнула при его словах.

— Обрыв приближается, и его дыхание уже коснулось этого мира. Вы ведь уже пытались покинуть эту гостиницу, не так ли? В стенах «Судрабстолл» действуют иные законы, ибо на ней стоит печать посмертия.

— Снова Обрыв, — глухо проговорил Аматрис. — Что им движет?

— Воля его господина, конечно. Однажды, возможно, вы встретитесь, — Катриона подошла к столу и налила игристое в два хрустальных бокала, после чего протянула один из них Кегану. — Выпей со мной. Не бойся, оно не отравлено.

После короткого колебания Аматрис пригубил напиток. Он оказался сладким и отдавал грушей. Катриона проследила за ним взглядом и опрокинула свой бокал до дна.

— А вот в том, которое выпила я, содержался литфий. На церемонии открытия этой гостиницы, многие годы назад. Я умирала на полу банкетного зала, и вместе со мной мой жених и все собранные им гости. У Эдвина были конкуренты, и они нашли способ избавиться от него.

Слова прозвучали отрешённо, взгляд актрисы оказался устремлён в пустоту. Аматрис поставил бокал обратно на стол.

— Мне очень жаль, — тихо сказал он. — Должно быть, это была страшная смерть.

— Помню её до сих пор, но память милосердна и с годами слабеет, — Катриона кивнула. — Та история так и не стала достоянием общественности. Родственники моего жениха боялись, что трагедия, случившаяся в этих стенах, ляжет на репутацию гостиницы тёмным пятном. Впрочем, «Судрабстолл» так и не открылась, — женщина издала слабый смешок. — Для меня начались годы, провёденные здесь.

— На что это было похоже?

— Заточение оказалось тягостным, хотя и комфортным. К счастью, я была не одна, хотя это в конечном счёте и обернулось бедой. — Актриса цепко посмотрела на Аматриса: — Сперва мы с Эдвином были слабым шёпотом в темноте, дуновением ветра. Но Обрыв становился сильнее, а вместе с ним стали сильнее и мы. Теперь больше всего мой жених жаждет вырваться наружу, вновь обрести жизнь.

— И как он собирается этого добиться? — Аматрис нахмурился.

— Для исполнения своего плана ему нужно новое тело, чтобы сделать своим, и ещё одно, женское, для меня. Эдвин хочет, чтобы новая жизнь настала для нас обоих, — Катриона невесело рассмеялась. — Мародёр, недавно посетивший нашу гостиницу, оказался полезен для исполнения планов моего жениха. Он был один и к тому же явно болен, так что не годился, чтобы забрать его тело. Однако по приказу Эдвина он записал послание, которое и привлекло в «Судрабстолл» тебя и твою подругу.

— Значит, это была ловушка, — голос Кегана похолодел. — Печально осознавать, что наш интеллект не выше, чем у какого-то вымышленного персонажа… Как нам вырваться, госпожа?

— Эдвин запер вас во временной петле, повторении того дня, когда наша с ним жизнь оборвалась, — актриса заговорила быстро и тихо. — Разорвать петлю возможно лишь единственным способом. Вы с твоей подругой должны провести церемонию открытия, которую когда-то не закончили мы. Исполните всё, как было предписано, и двери откроются.

— Благодарю, что помогаете нам, госпожа, — Аматрис глубоко поклонился. — Скажите только, как правильно провести эту церемонию, — однако когда он обратил свой взгляд к актрисе, та уже исчезла. Комната была пуста, и лишь в недопитом бокале исходило пузырьками игристое. — Ладно, — сказал Кеган, вздохнув. — Как-нибудь разберёмся.

Эпизод двадцать девятый

Нулевая Высота

гостиница «Судрабстолл»

9-25/999

Номера, как и иные помещения гостиницы, сохранились в идеальном состоянии. Помимо самой мебели, в шкафах да на столах остались личные вещи постояльцев. В одном из люксов Нина обнаружила целую коллекцию роскошных — ныне винтажных — платьев и обуви, от босоножек до сапогов. Туалетный столик был заставлен косметическими средствами и парфюмерией. Подойдя к нему, девушка взяла хрустальный флакон с сиреневой водой, после чего, зажав бархатную помпу, распылила содержимое. Комната наполнилась свежим цветочным ароматом.

Смущённо оглянувшись на приоткрытую дверь, Нина быстро нанесла духи себе на запястья, а затем распылила над головой и у шеи. Только девушка протянула руку, чтобы вернуть духи на место, как внимание привлекла пригласительная открытка, на лицевой стороне которой была изображена пара белоснежных голубей. Внутри оказался текст:

«Уважаемая Саннара Кортан! Имеем честь пригласить вас на торжество, посвящённое бракосочетанию Катрионы Кэйвен и Эдвина Айтверна. Банкет состоится на территории гостиничного комплекса „Судрабстолл“ в ресторане „Ляйтер’ер Гигантика“ 16 сентября 925 года».

— Нехило… Евген заценит, — пробормотала Нина и, намереваясь убрать приглашение в карман, ещё раз пробежалась взглядом по строкам. — Что за [лир]?..

Чернила, которыми было выведено имя, расплылись и, собравшись, вывели на полях иное имя — «Антонина Кеймере».

— Однажды ты носила это имя, — раздался за спиной голос, и, обернувшись, Нина увидела Элиота. — Привет.

С момента их последней встречи парень не изменился. Та же белая толстовка с откинутым капюшоном и взлохмаченные чёрные волосы. Он стоял, чуть сутулясь и положив руки в карманы, и пристально смотрел на неё. На мгновение его лицо показалось Нине очень знакомым. Приглядевшись, она поняла, что оно очень напоминает Аматриса: другим было лишь выражение — непривычно робкое, да ещё единственный живой глаз серый, а не тёмный.

Элиот в свою очередь смотрел на Нину так, будто не видел долгие годы.

Вдруг стена по правую руку запульсировала, и через обои проступила плесень. Однако, точно под чьим-то сторонним влиянием, она исчезла, и поверхность вернулась к привычному виду.

— Что это? — Нина, попятившись, вздрогнула.

— Обрыв пытается прорваться, но истинный хозяин гостиницы сдерживает его, — не задумываясь, ответил Элиот. — Здесь я уже был, так что знаю, о чём говорю.

— Может, наконец расскажешь, кто ты? — задала Нина давно уже волновавший её вопрос. — Здесь наконец-то нормальный свет, так что я вижу, что вы с Кеганом похожи.

Парень помедлил, избегая смотреть на неё. Плечи его слегка дрогнули.

— Да потому что я и есть Кеган, — наконец сказал он, показывая ей правую руку, на которой была метка некрочтения. — Точнее, был им когда-то… и стал снова.

— Погоди, — Нина опешила, — а разве он жил не на Дейдре?

— У него были и другие Воплощения. В этом мире… Но их ему лучше не помнить.

— Почему?

— Ему бы не понравилось, каким он тогда был, — сдавленно произнёс парень. — Там вообще было мало хорошего. Только ты.

— Как же так вышло, что я могла стать… эмм, единственным чем-то хорошим, что там могло быть? — Нина удивилась. — Не, ты не подумай, у меня нет проблем с самооценкой, но… Лир, я же просто вейна, а не лекарство от какого-нибудь манифеста или… ну, в общем, ты понял.

— Таков этот ужасный характер, — со смешком отозвался Элиот, поведя плечами. — Достучаться до него — что-то невозможное. Однако ты это делала. Вцеплялась в парня, на которого, в общем-то, всем было плевать, и пыталась растормошить. Так это и работает.

— [Паршиво] работает, — она фыркнула, — звучит так, что я кому-то очень мешала жить.

Фантом чуть нахмурился.

— Да… Иногда есть такое ощущение, — вымученно согласился он, — но я бы сказал, что ты мешала умереть. Сдаться. Конечно, кому-то стрёмно признаться, что он не одиночка, но этот характер… требует кого-то рядом. И при этом… Ему не нужно помнить всего остального, правда.

— Ты же понимаешь, что буквально говоришь так, что по тебе видно, что ты что-то скрываешь? Может, уже начистоту? Что такого произойдёт, если он вспомнит то, что даже не собирается вспоминать?