Выжившая из Ходо. Эльфийский турнир - Ольга Дмитриева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Холодный язык коснулся моей щеки и слизнул кровь. Тьен старательно зализывал рану, и боль начала угасать. Совсем рядом лязгнула сталь – клинки моих друзей приняли на себя удар шипастых хвостов. Чавкающий звук раздался еще ближе. Тьен дернулся, но зализывать мою рану не прекратил. После того как звук повторился, я решительно отодвинула морду пса и открыла глаза.
В зеленом взгляде был укор. Но Тьен не стал терять время. Пес развернулся и грудью встретил атакующего глосса. Тварь обвила его тело хвостом, шипы вонзались в магический доспех, который в одном месте был пробит. Из узкой щели сочилась темная кровь демона. За спиной глосса виднелись второй, третий... Много.
Я рывком села. Сил подняться не было. Мои пальцы рассеянно коснулись щеки. На коже не осталось и следа. Нужно было подняться, но дурнота не отступала. А золотистый свет внутри меня продолжал призывно сиять. Меньше всего мне хотелось пользоваться им сейчас. Но я вспомнила наставления Дэ-Хоя, подумала и... Пожелала? Приказала?
Золотой свет вспыхнул вокруг моего тела и ушел в землю, прорастая десятком острых бамбуковых побегов. Глоссы забились на месте, пронзенные острыми зелеными стеблями. Мои друзья не растерялись и принялись сноровисто рубить тварей на куски. Затем Винсент сделал знак остальным отойти в сторону и создал огненное заклинание пятого ранга. Каким-то чудом он при этом не спалил золотой цветок. Я вдохнула пепел и закашлялась. Шон торопливо склонился ко мне:
— Как ты, Шия?
— Плохо, - процедила я, оглядывая выжженное пространство между колонн.
Золотой свет и магия огня должны были сжечь малейшие следы некромантии, даже если они остались.
«Не должны были, – заметил Тьен. – Я быстро залечил твою рану, и здесь слишком много следов моей крови».
Я скривилась и пробормотала:
— Остроухие, наверное, выжгут всю пещеру, чтобы от них избавиться.
С этими словами я потрепала пса по голове и попыталась подняться. Мне удалось это сделать только с помощью Шона. В глазах брата плескалось беспокойство. Винсент попытался приободрить меня:
— Ты использовала магию эльфов и осталась в сознании. Уже хорошо.
— Ничего хорошего, – мрачно ответила я. – Если так пойдет дальше, я не смогу пользоваться некромантией.
Ястер озадаченно сказал:
— Ну... Если Эльфийская магия будет сильнее твоей некромантии, разве не все равно?
Я бросила на него короткий взгляд и поспешно отвернулась. Разумеется, мне не было все равно. Нет, эльфийская магия отвратительна, да и пользуюсь я ей неумело...
«Может, поэтому и пользуешься неумело», – прозвучал в моей голове спокойный голос Тьена.
Я вопросительно посмотрела на пса, и он продолжил:
«Ты ненавидишь эльфов и все, что с ними связано. Не понимаешь нуамьеннцев. Ты в чужом теле, но не любишь ни свою новую внешность, ни свои новые способности. И даже не пытаешься их полюбить. Возможно, поэтому ты не можешь пользоваться ими, как подобает».
Я нахмурилась. Мне захотелось возразить псу, но я могла сделать это только мысленно. В этот момент Винсент взял с постамента золотистый цветок и сказал:
— Нужно выбираться, пока здесь не обнаружились еще какие-нибудь твари.
Я вспомнила свои ощущения и задумчиво сказала:
— Кажется, здесь была какая-то эльфийская ловушка. Маяк, который выпустил новых глоссов, стоило нам приблизиться к цветку.
— Откуда ты знаешь? – подозрительно спросил Шон.
— Почувствовала, - призналась я.
Он нахмурился, но больше ничего не сказал. Тьен умчался в темноту выискивать новую опасность. У меня все еще предательски дрожали колени, слабость накатывала волнами, вместе с тошнотой и ознобом. Мне пришлось идти, вцепившись в локоть Шоннерта. Как ни странно, моя беспомощность словно успокоила юношу. Он снова чувствовал себя в привычной роли старшего брата, опекающего сестру.
Кажется, тело Шияссы от новообретенной магии тоже не было в восторге. Или пока не могло к ней приспособиться.
«Это теперь твое тело», – напомнил скользящий в темноте Тьен.
Я стиснула зубы. Мне очень хотелось с ним поспорить, хотя бы мысленно. Но я понимала, что в его словах есть здравое зерно. Я, иправда, ненавидела новое тело и ту магию, которая лишила меня доступа к привычной некромантии. Именно поэтому я прибегала к ней только в крайнем случае. Но, похоже, больше я себе этого позволить не могу. Сегодня мне придется освоить то, что дал мне Дэ-Хой. Потому что этот турнир – первый шаг к возвращению в Рибен. И здесь у меня нет права на проигрыш.
Поэтому когда сверху на нас упала стая существ, которые напоминали тощих и лысых куриц с окованными сталью клювами, я не шевельнулась. Не попыталась выплести светлое заклинание или достать катану. Только позволила золотому свету, который пульсировал внутри меня, вырваться наружу и прорасти новыми побегами бамбука, на этот раз из сталактитов, нанизывая тушки нежити, как на вертел.
Эти твари оказались слабее – их моя магия сразу уничтожала. Как только последняя «курочка» обратилась в прах, меня скрутил новый приступ тошноты и слабости. Я выпустила локоть Шона и тяжело осела на землю. Какое-то время я пыталась унять взбунтовавшиеся внутренности. В чувство меня снова привел Тьен. Холодный язык коснулся моего лица. Перед глазами стоял туман, и я на ощупь обхватила шею пса и уткнулась лицом в гладкую шерсть.
«Все будет хорошо. Ты справишься. Ты научишься управлять этим».
Конечно, научусь. У меня нет выхода.
Я почувствовала на своих плечах руки товарищей.
— Шия, – тихо и обеспокоенно позвал Шон. – Ты в порядке?
— Нет, – процедила я. – Но скоро буду.
Винсент сжал мое плечо и предложил:
— Я могу понести тебя.
— Нет. Мы не знаем, что еще ждет нас в коридоре. Ты должен быть готов сражаться.
Мне показалось, что при этих словах тихо вздохнул Тьен.
До выхода я все же дошла на своих ногах. Слабость медленно отступала, но у выхода из туннеля я нашла в себе силы выпустить локоть Шона и, пошатываясь, выйти на поле следом за ним. Нас встретил рев трибун. Подоспевший слуга принял у нас золотой цветок, и на магическом табло под гербом Академии Орджей загорелась цифра пятьдесят.
Судя по тому, что места под остальными гербами пустовали – мы вернулись первыми. Остроухие явно этого не ожидали. Пока мы шагали к своему месту на трибунах, я старательно пыталась понять, какой выход с поля считается правым. Я
