Жена-девочка - Томас Рид

— Спасибо, дорогая Сабби! Я знаю, что ты меня любишь, я знаю это.

— Вот уже звонят к обеду. Теперь вы должны спуститься в гостиную; и постарайтесь не сердить вашего кузена. Я имею в виду Скадамора. Очень странный молодой человек. Горячий, как дьявол, и коварный, как змея. Если он узнает, что вы предпочитаете капитана Майнарда, он устроит большой скандал вашему отцу, — это настоящая змея. Итак, мисс Бланш, вы должны опасаться всего этого и держать язык за зубами до поры до времени.

Бланш, уже одетая к обеду, спустилась в гостиную, но вначале пообещала слушаться советов своей наперсницы-креолки.

Глава XLVIII. Обед

В тот день сэр Джордж давал званый обед. Как уже было сказано, отмечали пятнадцатый день рождения Бланш, его единственного ребенка.

Гости были тщательно подобраны. Помимо тех, кто остановился в Холле, были специально для этого события приглашены еще и другие представители знатных фамилий, жившие неподалеку.

Всего собралось более двадцати семейств — некоторые из них обладали важными титулами, кроме того, ожидалось, что еще столько же прибудут позже. После обеда должны были состояться танцы.

Когда Майнард, завершив свой туалет, спустился в гостиную, она была полна гостей. Многочисленные красавицы расположились на диванах, на них были платья с вычурными юбками и очень скромными корсетами и рукавами. Джентльмены были в строгих черных костюмах с белыми воротничками и простотой нарядов резко контрастировали с шелками и атласами дам, шелестевшими вокруг.

Как только вошел в комнату, Майнард почувствовал, что оказался в центре и мужского, и женского внимания. Это внимание не было обычным, тем, которым удостаивают любого только что вошедшего гостя. Как только дворецкий громким голосом объявил его имя и воинское звание, все очень всполошились. Даже бывалый военный отбросил маску высокомерия, вдовы и герцогини, надев свои оправленные золотом очки, глядели на него с интересом, необычным для этих важных дам; ну а их дочери желали вступить с капитаном в приятный разговор.

Майнард не знал, что кроется за всем этим. Будучи чужим в этой компании, он мог ожидать испытующих взглядов, но никак не такого активного внимания столь респектабельных и воспитанных людей.

Он и сам был достаточно хорошо воспитан, чтобы не показать свое замешательство. К тому же он видел перед собой лица, которые казались дружески настроенными; а уж вдовы, глядевшие на него сквозь очки, казалось, рассматривали его с восхищением!

Хотя он и не смутился, он не мог не удивиться в своих мыслях. С многими их тех, кто сейчас здесь находился, он встречался прежде, охотился, стрелял и даже обедал вместе с ними. Так отчего именно сейчас они стали рассматривать его с таким интересом, до сего времени не выказанным?

Разъяснение происходившему дал хозяин, который подошел к гостю и в дружеской манере произнес:

— Капитан Майнард, мы вас поздравляем!

— С чем поздравляете, сэр Джордж? — спросил удивленный гость.

— С вашим литературным успехом. Мы уже наслышаны, сэр, о вашем умении владеть мечом. Но мы не знали, что вы так профессионально умете обращаться и с другим благородным оружием — с пером!

— Вы говорите сплошные комплименты, сэр, но я на самом деле не знаю, что вы имеете в виду.

— Вы узнаете, если взглянете сюда. Я полагаю, сэр, вы еще не видели — это пришло с последней почтой. — И сэр Джордж показал популярный утренний лондонский журнал.

Взгляд Майнарда остановился на колонке, в заголовке которой крупным шрифтом было набрано его собственное имя. Ниже шла рецензия на его книгу — роман, о выходе которого Майнард, уезжая из Лондона, еще не получил обычного в таких случаях уведомления. Таким образом, журнал, который он держал в руках, первым дал публичную рецензию на его книгу.

«Три замечательных тома, написанные необычным человеком. О капитане Майнарде можно сказать то же, что Байрон писал о Бонапарте:

«Спокойствие для сильных духом — ад»».[58]

Так начиналась эта рецензия, которая продолжалась в том же хвалебном духе. Завершало статью утверждение рецензента о том, что «новая яркая звезда появилась на литературном небосводе.»

Автор не стал читать всей длинной статьи с комплиментами, выданными щедрой рукой рецензента, который, конечно, не был известен в литературных кругах, и поэтому Майнард был совершенно с ним не знаком. Он просмотрел лишь несколько первых абзацев и конец статьи, после чего вернул журнал хозяину.

Было бы неверно утверждать, что Майнард не был доволен, но также нельзя было сказать, что это было для него сюрпризом. Он изложил свои мысли, описал некоторые истории из своей жизни в далеком чужом краю, приправил повествование мыслями и чувствами более поздними, — все это сложилось в роман, он надеялся, что его труд о любви сделает его известным и тем самым обеспечит его будущую карьеру. До этого он думал только о войне. Сейчас настало время отложить в сторону меч и взяться за перо.

— Обед подан! — объявил дворецкий, широко раскрывая двери гостиной.

Гости сэра Джорджа разделились на пары. Только что состоявшийся автор книги обнаружил себя рядом с некоей титулованной леди. Это было молодое и интересное создание, леди Мэри П., дочь одного из благородных пэров округа. Но ее «кавалер» уделил ей мало внимания. Все его мысли были об еще более юной и интересной девушке — о дочери хозяина.

В течение тех нескольких минут, что он находился в гостиной, он направлял в сторону Бланш страстные взгляды. Она же, выхватив популярный журнал из рук своего отца, удалилась в угол комнаты и там, усевшись, жадно и с очевидным интересом поглощала его содержание.

По положению листов журнала он мог предположить, какую именно статью она читала, и, поскольку свет люстры освещал ее лицо, мог наблюдать за его выражением. Когда он писал этот роман, он постоянно думал о ней, и мысли его были возвышенны. Неужели она, углубившись в рецензию, читала теперь эти мысли?

Было сладко и радостно наблюдать улыбку на ее лице, будто хвалебные слова рецензента были ей приятны. И еще более сладостно было наблюдать, как, закончив чтение, она обвела взглядом комнату в поисках Майнарда, глаза ее остановились на нем, и на лице была гордость за автора и радость за его успех!

Известие о начале великолепного обеда грубо прервало это любование.

Майнарду досталось место во главе стола рядом с леди Мэри — и он невыносимо завидовал юным гостям, рассевшимся в конце, особенно молодому Скадамору, который сидел рядом с этой яркой красивой звездой, день рождения которой они собрались отпраздновать!

Майнард не мог более видеть ее. Между ними стояла огромная ваза с цветами из оранжереи. Как он проклинал эти папоротники и цветы, садовника, вырастившего их, и руки, которые украсили стол, создав эту непроницаемую преграду!

В течение обеда он не уделял должного внимания своей титулованной партнерше, что было почти невежливо. Он почти не слушал ее любезные разговоры, отвечал невнятно и невпопад. Его не интересовал коварный шелест ее шелковой юбки рядом с его коленями, этот маленький прием женского соблазнения!

Леди Мэри имела возможность лишний раз убедиться в правильности известной теории: в жизни мужчины-гении не только не интересны, но и просто глупы. Без сомнения, она составила такое мнение о Майнарде, и она была рада завершению обеда, когда все поднялись со своих мест, чтобы вернуться в гостиную.

Майнард тотчас же без лишних церемоний отодвинул в сторону ее стул: его взгляд был направлен к противоположному концу стола, туда, где в веренице покидающих столовую гостей была Бланш Вернон.

Взгляд виновницы торжества, после того как она появилась из-за скрывавшей ее вазы, был полной противоположностью тому хмурому взгляду, которым леди Мэри удостоила Майнарда напоследок.

Глава XLIX. Танец

Джентльмены остались, но ненадолго, допивать свои любимые вина. Доносившиеся звуки настраиваемых арф и скрипок говорили о том, что гостей ждут в гостиной, куда вскоре сэр Джордж и пригласил их.

В течение двух часов, пока продолжался обед, прислуга занималась гостиной. Ковры были убраны, гладкий, как лед, пол сверкал. Прибыли еще гости, и все разбились на группы, ожидая музыки, чтобы начать танцы.

Нет ничего более приятного, чем танцы в гостиной, особенно в английском загородном доме. Эта милая домашняя атмосфера разительно отличается от толкотни на публичных балах. Домашние балы таинственны и фантастичны, как во времена пастушеской идиллии сэра Роджера де Коверлея.

Все танцующие знают друг друга. Если кто-то не знаком, сведения о нем легко получить, таким образом, нет никакой опасности при заведении новых знакомств. В комнате чистый воздух, и вы можете свободно дышать; выйдя из комнаты для танцев, вы можете найти ужин и вина и спокойно выпить без риска отравиться — все это вряд ли возможно около храмов Терпсихоры.