Пассажир без багажа - Анна Малышева

– Лена говорила, что они у нее строгие, – припомнил Борис. – А уж если унюхали, что девчонка выпила… Мог такой скандал разразиться, что она про все на свете забыла, не только про ключи. Ничего, утром привезет.

На другое утро Татьяна Робертовна явилась на работу первой. Она постояла несколько минут на крыльце, подергала запертую дверь, потом обежала дом и позвонила с запасного входа. Обе двери были заперты, на звонок никто не отвечал. Через некоторое время стали являться другие сотрудники мастерской. Они разделились на две группы – кто-то стоял во дворе, кто-то – на крыльце. Все поджидали Лену, но та не появлялась.

Вскоре начали подходить первые утренние клиенты. Татьяна Робертовна была уже не в состоянии говорить. Она сосала таблетку валидола и страдальчески отворачивалась, когда очередной клиент спрашивал, когда откроется мастерская.

– Кто-нибудь вообще знает, где она живет? – спросила Ирина. – Что эта девчонка воображает? Что мы ее простим по молодости?! Напилась и загуляла где-то!

Они пытались сообразить, как проникнуть в мастерскую, но ничего не могли придумать. Второй экземпляр ключей хранился в сумочке Елизаветы Юрьевны, но сумочку забрала милиция – вместе со всем ее содержимым. Где теперь были эти ключи – неизвестно. Борис первым сообразил, что стоит позвонить в охранный пункт и спросить, поставлена ли мастерская на сигнализацию? Он одолжил у Наташи жетончик, сбегал к ближайшему автомату и вскоре вернулся совершенно обескураженный:

– Там говорят, что объект на сигнализацию не поставлен. Вчера утром был снят с охраны – и все. Больше никаких контактов не было.

Татьяна Робертовна повернулась к нему с искаженным от ярости лицом:

– Ну, Борис, я тебе никогда не прощу, что ты напоил эту дуру! О ней я уже не говорю! Как только увижу, вмажу, своих не узнает! Бросила мастерскую без охраны! Спасибо, хоть дверь догадалась запереть! Ну что вам? Что?! – огрызнулась она на подошедшую к ней скромно одетую женщину. – Закрыто, не видите?!

Но женщина как будто не заметила ее грубости. Она сбивчиво попросила сказать, у кого заночевала ее дочь? Вчера она не пришла с работы и не позвонила… После минутного общего недоумения выяснилось, что это – мать Лены.

– Не знаю, где она! – рявкнула Татьяна Робертовна. – Сама ее ищу! У нее ключи, мы даже на работу попасть не можем, спасибо вашей Леночке! Господи ты, боже мой, а отвечать все равно буду я!

Ирина отвела женщину в сторонку и несколько минут о чем-то ее расспрашивала. Потом подозвала Бориса:

– Ты понимаешь, она никогда не ночевала вне дома. Всегда возвращалась.

– Всегда! – подтвердила измученная женщина. – Я уже всех ее подружек обзвонила. Никто ее вчера не видел… Я всю ночь не спала… И вот подумала, может, она у кого-то из вас заночевала?

– А парня у нее не было? – спросил Борис.

Ирина укоризненно на него взглянула, и он замолчал. Мать Лены, нервно теребя ремешок своей потрепанной сумки, сказала, что у ее дочери никакого парня не было, и вообще она никогда бы себе не позволила остаться где-то ночевать. Ей это не разрешалось.

– Вчера она осталась в мастерской последней, чтобы убраться, – осторожно сказала Ирина. – Но вы же видите – все заперто… Не знаю, почему она…

Ее прервал пронзительный крик. Ирина в испуге обернулась и увидела прильнувшую к зарешеченному окну Наташу. Та всматривалась в помещение торгового зала, приложив ладони к вискам, отгораживаясь от утреннего света. Женщина опустила руки и повернулась к собравшимся. На ней лица не было.

– Там, там, – пробормотала она, как-то странно дергая подбородком. – Там, внутри… Лежит.

Все бросились к окнам. Борису тоже удалось разглядеть то, что находилось в торговом зале. Впрочем, увидел он немного. Какой-то темный округлый предмет, в котором с трудом узнал опрокинутое ведро. Сдвинутый на середину комнаты стул – когда он уходил, стул стоял совсем по-другому. И темную, бесформенную массу на полу…

– Это она! – продолжала кричать Наташа. – Она там лежит!

– Тише, тут ее мать, – Ирина схватила ее за локоть и сильно тряхнула. – Не кричи.

Татьяна Робертовна, которая до сих пор безуспешно пыталась увидеть что-то в окне, внезапно вскрикнула:

– О, господи, ну конечно! Копия ключей есть еще в охранном пункте! Мы же сдавали туда ключи, как я забыла! Борис, немедленно поезжай… Нет, я с тобой, тебе не отдадут.

– Милицию! – всхлипывала Наташа. – Вызовите кто-нибудь милицию…

Через полчаса мастерскую отперли. Когда Татьяна Робертовна возилась с ключами, у нее так дрожали руки, что она два раза уронила связку. Весь персонал мастерской стоял во дворе, у служебного входа. Люди были так потрясены, что даже не переговаривались. Они держались кучно и с опаской поглядывали в сторону милицейской машины. Мать Лены находилась в полуобморочном состоянии. Ее пришлось усадить на лавочку у подъезда. Рядом с ней стояла Ирина. Она курила и старалась не глядеть на женщину, и все-таки держалась наготове, чтобы вовремя прийти ей на помощь.

Наташа не ошиблась – посреди торгового зала, на полу, лежала Лена. Ее одежда насквозь промокла от разлившейся по полу мыльной воды. И от крови – кровь была всюду, даже на прилавке.

Никого из персонала вовнутрь не пустили, но Татьяна Робертовна стояла у отпертой двери и напряженно прислушивалась к тому, что происходило в мастерской. Уже через несколько минут все собравшиеся во дворе узнали – Лену зарезали.

Об этом говорили шепотом, но мать девушки каким-то образом расслышала это и вскочила со скамейки. Ирина попыталась ее удержать:

– Туда нельзя! Туда не пускают!

Но женщина с неожиданной силой вырвала у нее руку и вбежала в подъезд. Ирина опустилась на ее место и спрятала лицо в ладонях.

– Какой кошмар, – глухо сказала она. – Просто проклятье какое-то. Я уволюсь. Мне все равно, что другой работы нет, уволюсь!

– Я тоже! – крикнула Наташа. Ее все еще трясло, и лицо было мокрым от слез. – Я ни минуты здесь не останусь! Да к черту такую работу! Нас всех поубивают, правильно мой муж говорит!

– Прекрати! – цыкнула на нее Татьяна Робертовна. Она изо всех сил старалась взять себя в руки, и это удалось ей лучше, чем другим. – Тихо! Ты что разоралась! Еще скажи, что ты знала, что Лену убьют!

Наташа дико посмотрела на нее и ничего не ответила. Ее била крупная дрожь, и она, сгорбившись, отвернулась.

Тело девушки вынесли на носилках сразу же после того, как прибыла специальная машина. Кто-то отвернулся, чтобы не быть свидетелем этого зрелища, а кто-то, например, Борис, смотрел во все глаза. Татьяна Робертовна суетилась, пытаясь отогнать любопытствующих жителей этого дома. Те давно уже собрались возле подъезда и наперебой обсуждали случившееся.

– Нельзя, нельзя, – уговаривала она тех, кто пытался войти в подъезд. Она попыталась не впустить туда пожилую женщину с кошелкой. Та сердито оттолкнула ее:

– Да вы что, с ума сошли? Я живу в этом подъезде! Сами бы шли отсюда! Второй раз у вас убивают, и все за четыре дня!

– В самом деле, – негромко произнес Борис. Он обращался непонятно к кому, глядя на тлеющую в руке сигарету. – Какая-то эпидемия… И кому мы жить мешаем?

Надя робко предположила, что, может быть, тут какая-то мафиозная разборка, о которой они понятия не имеют.

– Ну да, это директора нашего ТОО так запугивают, – бросил тот, даже не взглянув на женщину. – Глупости! Если бы на него наехали, взялись бы за него самого или за его семью. Мы-то здесь при чем? Ну ладно, Елизавета была заведующей, она лицо ответственное. Но эта… Простая уборщица, молодая девчонка! Да что с нее было взять?!

К ним подошла Ирина. Она попросила у Бориса сигарету и, прикуривая, придержала его руку – пламя зажигалки так и плясало.

– Это у кого так рука дрожит, у меня или у тебя?

– спросила она, криво улыбаясь.

– У обоих, наверное, – ответил он, убирая зажигалку. – Ты в самом деле решила уволиться?

– Да. – Она жадно присосалась к сигарете, ее глаза опять стали влажными.

– Кто же будет сидеть рядом со мной? – спросил он.

– Посадят вместо тебя какую-нибудь мымру, с ней даже поговорить будет не о чем…

– Как будто со мной ты много разговаривал, – она старалась унять дрожь в руках, но сигарета так и прыгала между пальцев. – Господи, ведь ее мать все-таки туда прорвалась. Что теперь будет? Нас, наверное, допросят. А я ничего не помню, ничего! Не помню даже, во сколько я ушла!

– Мы ушли втроем, – напомнила ей Надя. – Ты, я, и Наташа. Это было в половине девятого. Или немножко раньше.

– Больше всего цепляться будут ко мне, – нервно напомнил Борис. – Я ведь остался с девочкой… Но честное слово – я не делал этого! Надеюсь, вы-то меня не подозреваете?!

Ему никто не ответил. Только Ирина дотронулась до его руки, и он жадно схватил ее пальцы, как будто в них заключалось его оправдание.

Через некоторое время из подъезда вышла мать Лены. Ни на кого не глядя, зажав платком рот, она пересекла двор и скрылась за углом. Остановить и расспросить ее никто не решился. Вскоре всех сотрудников пригласили пройти в мастерскую. Их провели в торговый зал, где на полу остались наспех затертые пятна крови, и попросили сесть и подождать. Следователь расположился в фотолаборатории. Стол очистили от фотобумаги и реактивов, поставили еще один стул. Туда по одному проходили сотрудники.