Дивный новый мир финансов - Валентин Юрьевич Катасонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А вот статистика по экспорту продукции АПК. По данным Росстата, в период 2012–2017 гг. экспорт по данной товарной группе составил (млрд, долл.): 2012 г. — 16,8; 2013 г. — 16,3; 2014 г. — 19,0; 2015 г. — 16,2; 2016 г. — 17,1; 2017 г. — 20,7. За шестилетний период прирост экспорта составил всего 3,9 млрд, долл., или 23 %.
Чтобы выйти на целевой показатель 2024 года по экспорту машин и оборудования, его следует увеличить по отношению к 2017 году в 1,8 раза. Чтобы выйти на целевой показатель 2024 года по экспорту продукции АПК, его следует увеличить в 2,2 раза. Уже совсем печальная картина обстоит с экспортом услуг. В 2017 году, по данным Банка России, российский экспорт услуг составил лишь 15,4 млрд. долл. Чтобы выйти на заданный в 2024 году уровень, экспорт услуг надо увеличить в 6,5 раз. Было бы разумнее, если бы авторы проекта указа поставили задачу по торговле услугами хотя бы избавиться от хронического и большого дефицита торговли услугами. Например, в 2017 году этот дефицит (превышение импорта над экспортом) составил 8,4 млрд. долл.
Тут не надо быть экономистом и большим знатоком внешней торговли, чтобы сказать, что целевые показатели по экспорту взяты с потолка. Такие запредельные показатели можно было бы устанавливать лишь в том случае, если бы, скажем, в стране стартовала индустриализация. Тогда, действительно можно было бы рассчитывать на такие «рывки». Но про индустриализацию, мобилизацию экономики и создание эффективной системы управления экономики в майском указе — полное молчание.
Удивительным образом в указе обойден вопрос о том, предполагаются ли радикальные изменения структуры внешней торговли России и ее места в международном разделении труда в предстоящие шесть лет. Или же все сохранится по-прежнему, т. е. Россия будет оставаться сырьевым придатком Запада, экономикой трубы. Из приведенных выше цифр непонятно, будет ли наращивание несырьевого экспорта замещать экспорт природных ресурсов (нефти, природного газа, руд металлов, необработанного леса и др.) или оно будет лишь дополнением к существующему сырьевому экспорту. Короче говоря, из общей картины выхвачен отдельный кусок, фрагмент, а всей картины мы не видим. Есть подозрение, что ее не видят и те, кто готовил проект указа.
Напомню, что за годы существования Российской Федерации было множество заклинаний по поводу того, что структуру внешней торговли страны надо менять, уходить от «экономики трубы», сокращать в экспорте долю нефти и других сырьевых товаров и наращивать долю продукции обрабатывающей промышленности, особенно машиностроения. Такие мантры звучали даже во времена Ельцина. Звучат они и после 2000 года, когда на Олимпе российской власти произошла «смена караула».
Каковы результаты этих заклинаний? Обратимся к данным Росстата. Доля товарной группы «Минеральное сырье» в экспорте Российской Федерации была следующей (%): 1995 г. — 42,5; 2000 г. — 53,8; 2010 г. — 68,5; 2016 г. — 59,2. А вот показатели по товарной группе «Машины, оборудование и транспортные средства» (%): 1995 г. — 10,2; 2000 г. — 8,8; 2010 г. — 5,4; 2016 г. — 8,6.
О чем свидетельствуют приведенные цифры? За более чем двадцатилетний период сырьевая ориентация российского экспорта даже усилилась, а позиции в области промышленного (машиностроительного) экспорта неуклонно слабели. Сегодня не любят вспоминать статистику советского периода, а я напомню, что до начала 1970-х гг. экспорт Советского Союза был преимущественно промышленным, а не сырьевым. В 1950 году на товарную группу «Машины, оборудование и транспортные средства» приходилось 11,8 % экспорта СССР, а на группу «Топливно-энергетические ресурсы» — лишь 3,9 %. В 1960 году соотношение этих двух товарных групп было 20,5 % и 16,2 %; в 1970 году — 21,5 % и 15,6 % соответственно.
Когда в 1973-74 гг. разразился мировой энергетический кризис и цены на черное золото взлетели в четыре раза, Советский Союз подсел на «нефтяную иглу» и структура внешней торговли СССР стала стремительно меняться. В частности, в 1975 году доля машин и оборудования в советском экспорте несколько снизилась — до 18,7 %, а вот доля топливно-энергетических ресурсов резко взлетела — до 31,4 %. Экспорт уже приобрел сырьевую ориентацию. В 1985 году ситуация была еще более неприглядной: на машины и оборудование приходилось лишь 15,5 %, а вот доля топливно-энергетических ресурсов взлетела до 46,5 %. В эпоху «застоя» Советского Союза развитие внутреннего производства средств производства и потребительских товаров замедлилось, потребности стали покрываться в первую очередь за счет импорта, оплачиваемого нефтедолларами. В середине 80-х годов на мировом рынке нефти произошел обвал
цен (спецоперация, спланированная и проведенная Вашингтоном), что, в свою очередь, нанесло тяжелейший удар по экономике Советского Союза. От этого удара СССР не сумел оправиться, страна шла к своему концу. Данная история является наглядным пособием, объясняющим, какие угрозы несет сырьевая ориентация экономики и экспорта. Она также показывает, что нельзя ни в коей мере допускать перекосов в сторону чрезмерного вовлечения страны в сферу международной торговли и в сферу международного движения капитала, ибо обе эти сферы контролируются Западом. Россия может сохранить свой национальный суверенитет лишь в том случае, если будет иметь свой развитый внутренний рынок, а международный рынок может быть лишь дополнением.
А тон майского указа таков, что, мол, России любой ценой надо и далее продолжать процесс интеграции в мировую торговлю и мировую экономику. Это у таких стран и юрисдикций, как Сингапур, Люксембург или Нидерланды нет альтернативы такой интеграции, поскольку они мизерны по территории, численности населения, не имеют природных ресурсов, в принципе не способны создать емкий внутренний рынок. К тому же они не претендуют на то, чтобы играть сколь-нибудь заметную роль в мировой политике. А Россия обязана быть самодостаточной. У нее для этого есть все условия (обширная территория, большое население, природные ресурсы, исторический опыт — индустриализация 1930-х годов и т. д.). Без такой самодостаточности Россия может вообще исчезнуть с политической карты мира.
А что мы видим в Российской Федерации? Никто из чиновников даже слова «индустриализация» не произнес за последние годы. Когда начались экономические санкции Запада против России в 2014 года, в лексиконе властей появилось слово «импортозамещение».
Но сегодня почему-то его не вспоминают. В майском указе президента ни слова об импортозамещении. Зато стоят целевые показатели наращивания экспорта. Для того, вероятно, чтобы «дойная корова» под названием «Российская Федерация» давала Западу больше «молока». Какая польза России, ее народу от наращивания экспорта, если экспортная выручка почти не возвращается в Россию? А если формально и возвращается, то потому уходит в направлении, о котором российские власти не знают. Кроме того, сильная зависимость России от экспорта (и соответственно импорта) позволяет Западу управлять нашей страной (например, через управление рынком «черного золота», через запреты на ввоз в Россию тех или иных товаров).
Давайте посмотрим, насколько
