Мессалина - Виолен Ванойк

В то утро Мессалина совсем забыла о своей подруге, обрадовавшись известию, которое сообщил ей Клавдий: по ее просьбе он решил послать Аппию Силану распоряжение покинуть испанскую провинцию Бетику, где он был наместником и где его жена Лепида чувствовала себя словно в изгнании. Впрочем, Лепида вернулась в Рим уже более месяца назад, заявив, что умирает от скуки в этих отдаленных краях, опаляемых солнцем с весны до осени. Узнав о решении Клавдия, Мессалина тотчас послала записку с хорошей новостью матери. Она ничуть не удивилась, когда Ливия объявила ей о визите Лепиды.

— Дорогая моя, я счастлива! Ты представить себе не можешь, как ты меня обрадовала! — воскликнула Лепида, целуя дочь.

— Ты так упрашивала меня поговорить с Клавдием, чтобы добиться этого возвращения! — притворно вздохнула Мессалина, нашедшая в настойчивости матери великолепный повод повторить Клавдию просьбу, которую она уже высказывала ему от себя лично.

Лепида уселась рядом с ложем, на котором лениво разлеглась Мессалина.

— Мне, однако, странно видеть, как ты торопишься встретиться с мужем, — сказала Мессалина. — Я узнала, что с момента возвращения в Рим ты уже изменила ему по меньшей мере с двумя любовниками, не считая случайных связей в храме Мифилесета, который ты упорно продолжаешь посещать.

— Милая моя деточка, одно не мешает другому! — воскликнула Лепида. — Оттого, что я сплю с мужчинами, которые мне нравятся, я не меньше люблю моего дорогого Аппия! Действительно, в последнее время я вернулась к Симону. Ах, это поистине чудесный мужчина! Он просил напомнить о нем твоей императорской особе. Похоже, ты и в самом деле забыла, что это он предсказал тебе твою невероятную судьбу. Именно благодаря ему ты вышла замуж за Клавдия и властвуешь теперь в этом дворце.

— Верно, я и забыла об этом, — призналась Мессалина. — Дружба с таким человеком может быть полезной. Я попрошу Клавдия оказать ему какие-нибудь милости, а сама сделаю ему дорогие подарки.

— Он будет тебе признателен. Но к чему это я заговорила о Симоне? А, вспомнила! Детка моя дорогая, я должна тебя предостеречь. Многие из тех, кого я встречала и у него, и у Хилона, говорили мне о твоей любовной связи с этим Титом. То, что ты изменяешь мужу, — совершенно естественно. В Риме весьма трудно отыскать верную супругу… как и супруга. Но мы, женщины, должны нарушать супружескую верность тихо и скромно, ничего не выставляя напоказ. Очень неприлично, когда мужчина всюду хвастает, что у него любовница, да еще жена цезаря. Если молва дойдет до Клавдия, он может скверно к этому отнестись.

Мессалина слушала мать, и лицо ее омрачалось. Многие из ее окружения, начиная с Мнестера, говорили ей об опасности, какую представлял для нее этот тщеславный Тит, кому попало объявлявший, что он любовник императрицы. Мнестер сам не раз отчитывал Тита, увещевая его быть сдержаннее. И Мессалина укоряла его в кичливости. Он же отвечал, что ему незачем краснеть из-за связи, которая делает ему честь, что злых языков он не боится, что их любовь должна быть выше мелочных соображений и что тем самым он лишь дает ей доказательство страсти, неподвластной общественному мнению.

Лепида внезапно смолкла, увидев печаль на лице дочери.

— Дорогая моя, тебе не нравится, что я говорю правду? Но представь, что об этой истории прослышала Агриппина… Кстати, удивительно, что она еще ничего не знает! Какое оружие ты даешь ей в руки! В следующий же миг, я уверена, она обо всем донесет Клавдию. Она не очень-то жалует тебя с той поры, как по твоему наущению были сосланы ее дорогой философ и сестрица. Я знаю, она только и мечтает видеть, как ты полетишь вниз с вершины Тарпейской скалы!

— Мне это хорошо известно, — сказала Мессалина.

— Тогда чего же ты ждешь, почему не избавишься от столь неудобного, компрометирующего тебя любовника, у которого язык резвее форели?

— Поверь, я уже много размышляла об этом. И не раз хотела его удалить. Но если я его прогоню, он тут же сделается сообщником Агриппины. Он слишком многое обо мне знает и этим держит меня.

Лепида, поднесшая было ко рту финик, так и застыла с поднятой рукой и растерянно уставилась на дочь.

— Вот, оказывается, что… — наконец проговорила она.

— Ну конечно. Я знаю, что он готов на все, чтобы меня удержать, даже погубить меня и себя.

Лепида некоторое время молча глядела на дочь, со вздохом прикрывшую глаза.

— Тогда у тебя есть только один выход, — уверенно сказала Лепида.

— Какой?

Мессалина открыла глаза.

— Избавиться от него.

— Что ты имеешь в виду?

— Яд, моя дорогая, яд.

— Яд?!

— Разумеется, яд. Ты не можешь ни послать людей арестовать его, ни просто прогнать: в обоих случаях он тебя выдаст. С другой стороны, чем дольше ты будешь держать его подле себя, тем самонадеяннее он будет становиться и тем больше риску, что на тебя донесут Клавдию. Тебе остается только уничтожить его. Конечно, ты можешь подослать человека, чтобы тот убил его кинжалом, но тогда у тебя будет сообщник, самой тебе с ним не справиться. Это всегда рискованно: убийцу могут раскрыть, подвергнуть пыткам — и он тебя выдаст. Значит, остается единственное средство — яд. Дать его будет нетрудно, Тит ведь, кажется, полностью тебе доверяет.

— Думаю, да. Но где раздобыть яд?

— Для этого достаточно пойти к Локусте, захватив с собой мешочек, наполненный золотыми монетами с изображением твоего супруга.

— Кто такая эта Локуста?

— Странная женщина, которая с особенным умением приготавливает разные снадобья: приворотные зелья, исцеляющие микстуры, но главным образом яды. У нее был муж, он ее бил и проматывал деньги, которые она изо всех сил старалась заработать. Скаредная Локуста не могла терпеть такую расточительность и, чтобы положить всему конец, просто-напросто отравила этого дрянного человека. Впрочем, я так предполагаю, она же уверяет, что он сел в Остии на корабль и уплыл в Мавританию. Прошло уже много лет, но он так и не вернулся. С той поры она усовершенствовала рецептуру ядов и приобрела постоянных клиентов среди людей богатых и часто меняющихся — среди бедных. Правда, несмотря на свою скупость, случается, что она ничего не берет с бедняков, если только снадобье не должно принести им богатое наследство, — тогда она требует солидный процент.

— И у нее никогда не было неприятностей, при такой-то славе? — удивилась Мессалина.

— Никогда. Влиятельные люди берегут ее, думая, что когда-нибудь им могут понадобиться ее услуги. Потом она лишь продает снадобья, а это не является подсудным делом. Исключая мужа, она никого не отравила, да и в отношении его доказать ничего невозможно.