Мессалина - Виолен Ванойк

Как только один из двух нубийцев закрыл дверь, которую они бдительно охраняли, император обратился к Нарциссу в более непринужденном тоне:

— Нарцисс, я доволен твоей службой и уже давно считаю тебя свободным человеком. Так вот, императрица справедливо заметила мне, что твоя преданность заслуживает награды. Кроме того, работа, которую ты выполняешь, занимаясь императорской почтой, делает для тебя доступными некоторые государственные тайны, и это обстоятельство повышает значимость твоей деятельности. А посему я решил дать тебе свободу.

Глаза раба, узнавшего, что скоро он станет свободным человеком, загорелись. Он опустился перед Клавдием на колени и, взяв руку императора, горячо поблагодарил его.

— Надеюсь, твое новое положение не лишит тебя желания служить мне, но, напротив, побудит еще лучше исполнять свои обязанности. Ну так прочти мне теперь корреспонденцию и начни с той, что пришла из-за границы.

Нарцисс поднялся с колен и взял один из свитков, разложенных на низком столике. Послание было от британского царя. Нарцисс сел, развязал скрепляющую свиток ленту и стал читать:

«Тиберию Клавдию, императору Рима.

Я в последний раз требую выдачи перебежчиков, коим ты дал приют в Риме. С той поры как Юлий Цезарь предпринял попытку захватить Британию…»

Нарцисс прервал чтение: один из нубийцев снова открыл дверь, чтобы впустить раба, который объявил, что по приглашению императора прибыл проконсул Испании Аппий Силан. Клавдий распорядился впустить Аппия Силана.

Через некоторое время вошел Аппий Силан и приветствовал императора, величавым жестом отбросив полу своего красновато-коричневого плаща на левое плечо. Он был высокого роста, крепок, с мускулистыми руками и ногами.

— Здравствуй, Аппий, — ответил Клавдий на приветствие.

Он пригласил его занять одно из сидений напротив и спросил:

— Какие новости ты привез нам из Испании?

— Превосходные новости, цезарь. Иберы — народ мирный. Мы всегда уважали их обычаи и нравы, потому и они ведут себя вполне покладисто.

— Что ж, великолепно. Послание, опередившее тебя, уже дало мне представление о твоей деятельности и подтвердило покорность испанцев… А, вот и Мессалина!..

— Да, Клавдий, — сказала, входя в кабинет, императрица, одетая в блестящую шафранного цвета тунику, — мне только что сообщили о приезде нашего дорогого Аппия, и я поспешила сюда, чтобы обнять его.

— Так сделай это, Месса.

Она направилась к Аппию, который поднялся, как только она вошла. Приблизившись к отчиму, она подняла глаза к его строгому лицу и слегка откинула голову, словно предлагающая себя женщина, потом внезапно повернулась к Клавдию:

— Мне кажется, мой дорогой супруг, что ты пренебрегаешь всеми законами гостеприимства. Я не вижу здесь ни прохладительных напитков, ни закуски для человека, утомленного долгим и малоприятным путешествием.

— Ты права, Месса, но Аппий только что прибыл, когда ты вошла. Мне непременно надо ответить британскому царю и ознакомиться с сегодняшней почтой. Я предлагаю тебе, Аппий, пойти в покои императрицы, она велит приготовить ванну и подать закуску. Мы увидимся, когда ты отдохнешь с дороги.

— Как тебе будет угодно, — ответил Аппий, однако, без большой охоты.

Когда он вошел в столовую, Аилур, лежавший, вытянув лапы, на восточном ковре и позевывающий, встал, приблизился к нему, обнюхал и по приказу хозяйки вернулся на место. Мессалина указала гостю на диван и велела рабыне принести вина и мяса.

— Лепида счастлива, что вернулась в Рим, — сказала она, занимая ложе напротив. — Мне кажется, она скучала в Испании.

— Я знаю. И все же климат там приятный, да и население не доставляло нам ни малейшего беспокойства.

— Я послала известить ее о твоем прибытии.

Аппий поблагодарил. Мессалина следила за каждым его движением. Она наблюдала, как он протянул чашу рабыне и та налила ему лучшее вино, которое имелось во дворце, как он поднес чашу к губам и слегка наклонился, откусывая мясо косули.

— Твое возвращение наполняет меня радостью, — сказала она. — Я намерена устроить сегодня вечером в моем доме на Квиринале праздник в твою честь. Согласен ли ты прийти туда?

— С удовольствием, Месса, я тронут твоим вниманием.

— Мы будем ждать тебя. Лепида знает, где этот дом. Там я принимаю своих самых близких друзей.

— Можешь на меня рассчитывать, я с радостью приду.

Мессалина не собиралась много времени тратить на обольщение Аппия. За год царствования она приобрела уверенность властителей; ей хотелось, чтобы каждое ее желание удовлетворялось немедленно, даже если речь шла о любовных прихотях. Она все тщательнейшим образом приготовила, чтобы тем же вечером поймать Аппия в свои сети.

Прибыв вместе с Лепидой в дом на Квиринале, он был приятно удивлен строгим убранством комнат, красотой барельефов, теплой обстановкой, созданной с помощью благовоний и искусно устроенного освещения, позволяющего выделить одни уголки и погрузить в полумрак другие. Молодые женщины с гибкими смуглыми телами танцевали под звуки арф, кифар и флейт.

Обнаженная до пояса рабыня провела гостей к отведенным для них местам в пиршественном зале. Ложе Аппия находилось рядом с ложем Мессалины, уже занятым ею. Она была одета в более легкую тунику, чем утром, и распустила волосы: они спадали ей на плечи длинными волнистыми прядями, похожими на ночных змей.

Мессалина пригласила дочь Поппеи, через которую продолжала получать сведения о связи ее матери с Валерием Азиатиком. Она уверяла, что он по-прежнему влюблен. К своей радости, незадолго до прибытия Лепиды и Аппия Мессалина узнала, что Поппея позорно изменяет ему. Она не оставила намерения сделать Азиатика своим любовником, но это не помешало ей любезно встретить Аппия. Лепида устроилась рядом с Траулом Монтаном, всадником, которого Мессалина взяла в любовники, хоть он ее и не домогался, и в ту же ночь прогнала: она возжелала его из прихоти и тотчас разочаровалась. Однако она с удовольствием приглашала его на свои пирушки: он был тонким собеседником и развлекал присутствующих остротами.

Когда все гости собрались, в зал пригласили мимов и акробатов, а тем временем рабы подавали блюда и щедро разливали лучшие вина. Лепида проявила живейший интерес к Траулу Монтану — к его молодости и красоте. На празднование возвращения своего отчима Мессалина специально пригласила известного повара, так что блюда, каждое из которых было произведением искусства, изумляли всех не только своей оригинальностью, но и изысканным вкусом. Гости ели и пили с особенным аппетитом. Мессалина наблюдала за матерью, но вскоре, убедившись, что она достаточно пьяна, перестала ею интересоваться. Тогда она пригласила пройтись Аппия, якобы для того, чтобы облегчить пищеварение, а заодно и осмотреть дом. Он, пошатываясь, двинулся за ней. Едва они покинули зал, как Мессалина прижалась к нему и потянулась губами к его губам; после мгновения нерешительности он овладел ею. Мессалина расценила это как знак разделенной страсти. Она провела его по многочисленным комнатам, раздумывая о том, вести ли его сейчас к себе в спальню, но все же отказалась от этой идеи из опасения, что у матери была еще достаточно ясная голова, чтобы отправиться на их поиски. Она повернула вместе с ним к пиршественному залу, но, прежде чем войти, проговорила: