Брат 2. Америка, бойся русских - Владимир Колычев

Одного они приметили сразу. К кабаку подъехали, а оттуда крутой мэн вываливается. Костюмчик с блесткой, шкафообразный парниша за спиной. Ряха у мэна тысяч на сто-двести «тонн» баксов тянет. В «Мерседес» дядя сел.

Крутая тачка — не вопрос. Вопрос в другом — куда она едет. Если есть вопрос, значит, где-то есть ответ. Чингиз нашел его, на хвосте у «мерса». Трехэтажная «сталинка» в центре города. Сюда и подъехал мэн. В сопровождении «отбойщика» зашел в подъезд. Поздно, ночь на дворе. Поэтому квартиру легко вычислить по свету. Хон, и зажглось окошко.

Второй этаж, первая квартира слева.

— Один живет. — заметил Чингиз. — Без бабы…

— А может, он со своим громилой спит, — хмыкнула Янка. — Или с гомилой…

Зря она на охранника чморила. Не пидер он. Хотя кто его знает… Парниша сел в машину и уехал.

— А вдруг «карась» все-таки гомик? — спросил Клим — Янка, надо проверить…

План был прост до безобразия. Янка позвонила в дверь. Послышалось стандартное:

— Кто там?

— Извините, у вас муки немного не найдется? — спросила Янка.

— Какой муки?

— Я соседка ваша новая…

Тишина. Скорее всего, мэн в «глазок» ее рассматривает. Послышались щелчки открываемого замка. Значит, Янка мэну понравилась. Еще бы — суперсексуальный халатик на ней. На одни ножки глянешь и обкончаешься…

Значит, не гомик…

— Муки? — спросил мэн, открыв дверь. — Зачем?..

— А чтобы в очко тебе теста напхать! — рыкнул Клим.

Мужик оторопел от неожиданности, когда увидел его. И громко пернул, когда в живот ему ткнулся «ствол» «беретты».

— Я же муки просила, а не дерьма, — сморщилась Янка.

Клим с Чингизом втерлись в хату. А она спустилась вниз, села в «девятку». На шухере кто-то стоять должен. И за тачкой присмотр тоже должен быть. Угонят — на чем тогда когти рвать? Да и бабки в машине, арсенал. Целое состояние.

— Привет, Садко! — ухмыльнулся Клим.

— Садко? — превозмогая страх, переспросил «карась».

— Ну да. Ты ж у нас типа новгородский купец…

— Ребята, вы меня не за того приняли. Я не коммерсант. Я заместитель председателя горисполкома… У вас будут крупные неприятности…

— Самая крупная неприятность — это ты… Короче, козел, бабки давай!..

— Нет у меня денег!.. Молодые люди, я предлагаю вам немедленно покинуть мой дом. Если вы сделаете это прямо сейчас, я гарантирую вам, что вас никто не тронет…

— Ага, так мы тебе и поверили…

Клим со всей силы врезал мэну под дых. Тот согнулся в три погибели, осел на пол.

— А теперь тронут?

— Вы, наверное, не понимаете…

Последнее слово перешло в стон. Это Чингиз не выдержал. И кованым ботинком зарядил мужику в промежность.

— Короче, мудила, бабки давай!..

— Я же говорю, у меня нет денег…

— Братуха!..

В руках у Чингиза появилась веревка. На пару с Климом он связал мужика. Затем заклеил ему рот лейкопластырем. Отволокли его в зал — подальше от входных дверей. Чтобы подъезд не разбудил своими стонами.

Квартира у него просторная. Но не сказать, чтобы очень богатая. Достаток — не более того.

Чингиз достал из кармана паяльник. Сунул шнур в розетку. Клим стащил с мужика штаны, перевернул его на живот. Содрал со рта пластырь.

— Ну что, будем говорить, где бабки?

Мэн с ужасом смотрел на паяльник в руках Чингиза. Дар речи напрочь отшибло. Он мог только мычать. Но ему не обязательно говорить, достаточно кивнуть, затем просто показать, где у него нычка. Но, увы, он только замотал головой.

— Ага, бедный ты у нас. Всего лишь зампредисполкома. Совсем бедный, на задрипанном «Мерседесе» выкатываешь, в конуре какой-то живешь. И костюмчик на тебе — тряпье… Где бабки, шкура?

— Да нет у меня денег. Нет!..

Клим заклеил ему рот. Чингиз поднес к заднице паяльник.

— Учти, козел, без канифоли в очко пойдет!..

Он с удовольствием наблюдал, как мычит и бьется в конвульсиях мужик. Единственно хреново — вонь паленого дерьма…

— Хорош, — махнул рукой Клим.

И сорвал пластырь.

— Уррроды! — прорычал мужик. Больше он ничего сказать не мог. Глаза едва не вываливаются из орбит от боли, изо рта пена хлещет.

— Ну так что, будем говорить, где бабки?

Мужик замотал головой. Видно, понравилось ему паяльник в заднице ощущать. Кайф ловит. Гомосек противный…

Сдался он после третьей экзекуции. Все-таки есть у него тайник. Клим это нюхом чувствовал.

Деньги лежали на кухне в пакете с манной крупой.

— Что это? — поморщился Клим. Всего две тысячи рублей и какой-то дешевый перстенек.

— Издеваешься, да?..

— Да это все… Разве вам этого мало?..

Пытка продолжилась. Но, увы, мужик так ничего и не сказал. Возможно, он бы и раскололся, показал, где лежит основная часть сбережений. Но когда паяльник вошел в зад в пятый раз, он кончил. Вернее, кончился. Дух испустил.

— А может, он в самом деле пустой? — спросил Чингиз.

В глазах сожаление. Нет, не мужика ему жалко. А то, что рисковал зря. Две тысячи рублей — это большие деньги. Обычному трудяге полгода или даже год за них вкалывать. Но им этого мало.

— Посмотрим…

До самого утра они обыскивали дом. Все вверх дном перевернули. Но тайника так нигде и не обнаружили.

Что ж, и на старуху бывает проруха.

Клим с Чингизом смотрелись эффектно. Спортивные штаны, кожаные куртки, золотые цепи, бритые затылки. Под братков-рэкетиров косят. Хотя в принципе то, чем они занимаются, и есть рэкет. Жесткий, динамичный рэкет.

Осень девяностого года. Барахолки, коммерческие палатки, кооперативы, торгово-закупочные фирмы. Коммерческие магазины, банки. Всего хватает в Питере. Клим выбирал что покрупней.

Сегодня у него по плану солидный коммерческий ресторан. Вчера они с Янкой провели здесь вечер. Присматривались. Цены приличные, с клиентурой никаких проблем. Неплохие бабки здесь крутятся. Как и куда идти, они тоже узнали. Сегодня — в бой. Жадность зовет!..

К кабаку они подъехали в обед. На «девятке» фальшивые номера — только так, и никак иначе. У Клима и Чингиза под куртками «стволы». Положение обязывает.

Полным ходом к директору ресторана. В приемной какой-то крепыш сидит, о чем-то думает. Руки в карманах — шары парень гоняет. На всю катушку торчит…

— Эй, куда? — недовольно посмотрел он на Клима. От такого дела его оторвали. Злится. Только вставать надо навстречу гостям. Неважно, что нежданным.

— Брат, побазарить надо, — широко улыбнулся ему Чингиз.

Хоп, и в руке у него «ствол». Парень в трансе, глаза квадратные. А Чингиз все лыбится. Подошел к нему. Раз! И рукоятью «ствола» в висок. Парень так и обмяк в кресле. Голова набок, глаза на плече…

Дверь в приемную закрывается изнутри. Изящный позолоченный засов. Клим тут же воспользовался им. Намертво заблокировал дверь.

Директор в кабинете. Девка у него. На кожаном диванчике сидит. Не слабо смотрится. Короткая юбка, нога на ногу, тонкая сигарета в зубах. На мордашку смазливая. Только сисек что-то не наблюдается — может, зеленкой их прижгла. На вошедших она едва взглянула. И то как на грязь из-под ногтей.

А ножки у нее ничего. Интересно, что у нее там под юбкой?.. Клим поймал ее небрежный взгляд. Сделал неприличный жест. Вытянул в ее сторону руку. сжатую в кулак. И как бы перерубил ее ладонью у локтя. Типа, выкуси!..

— Братуха, а ну глянь, трусняк у нее есть? — с ходу велел он Чингизу.

Девка побледнела, сигаретка вывалилась из пальцев. Губы задрожали.

Наверное, трусики дома забыла. Застеснялась. А может, ей взгляд Клима не понравился. Сквозняк в нем. Боится кое-что застудить.

Только бояться Чингиза надо. Он не только глаза — он руки к ней тянет. Хоп! И его клешня у нее под юбкой. Хоп! И ее лапа целится ему в лицо. Само собой, Чингиз не ждет, когда коготки вцепятся ему в глаза. Он перехватывает руку, заламывает ее за спину. Телка в неудобной позе.

— А трусиков нет! — лыбится Чингиз.

Хоть прямо сейчас к станку. Но надо унять директора ресторана. Он уже оправился от неожиданности. Поднимается из-за стола. Рожа багровая от возмущения.

Вместе белого флага Клим выхватил «ствол». И направил его на мужика. У того краска вмиг сошла с лица. Как будто в фигуру из музея восковых фигур мэн превратился.

— Короче, дядя, мы твоя «крыша»! — объявил Клим. — С тебя двадцать штук баксов. Прям счас!..

— А… А-а… Какая «крыша»?.. Вы, наверное, адресом ошиблись…

— Поговори еще…

— Но я серьезно. Я серьезным людям плачу…

— Ну и плати, кто тебе не дает. А мне ты двадцать штук баксов должен…

Девка на диване молчит — не пикнет. Клим глянул на нее. Юбка задралась чуть ли не до пояса. Ляжки голые, ягодицы. Офигенная картинка. И покорная девочка. Чингиз ей ведь не только руку заломал, он еще и «ствол» в затылок упер. У Клима в мозгу запульсировала похотливая жилка.