Sindroma unicuma. Finalizi (СИ) - Хол Блэки

     - Поэтому поспеши и срочно извинись перед своей... И объясни отцу, что был пьян и ляпнул чушь, если всё еще желаешь мне добра, - протараторила скороговоркой, завершив речь, надеюсь, убедительную.

     - Не учи меня жить, - оборвал Мэл, засунув руки в карманы куртки.

     Его резкость покоробила, но она была заслуженной.

     - Хорошо. Мне нужно в общагу, - протиснулась мимо него.

     - Я провожу.

     - Не стоит любезности.

     - Я провожу! - повысил он голос, окинув меня взглядом - сумрачным, непонятным. Таким же, как в то утро, когда Мэл появился после двухдневного отсутствия в институте. Словно он изучал меня, открывая новые грани, и выискивал прочие неприятные сюрпризы, которые таились во мне.

     Мы вышли из туалета и спустились в холл. Просто шли рядом: я, вцепившись в ремешок сумочки, переброшенной через плечо, и Мэл, не вынимая рук из карманов. Попадавшиеся навстречу студенты расступались и шушукались за спиной.

     Стойку у раздевалки оккупировали несколько парней, и среди них мелькнула пестроволосая голова Макеса. Увидев меня с Мэлом, кто-то многозначительно присвистнул, однако отражение Мэла в одном из зеркал ответило мрачным видом и раздраженным взмахом руки, мол, всё пошло совсем не так, как планировалось. Лицо Макеса вытянулось.

     И до общежития дошли - рядом и молча.

     Знакомые стены встретили привычной обшарпанностью и блеклой лампочкой в закутке. Мне бы почувствовать радость от возвращения в родные пенаты, но не получалось, пока рядом был Мэл. Накатило опустошение, смешанное с отчаянием.

     Я постучала в дверь соседок, а Мэл, прислонившись к стене, наблюдал за мной.

     Открыла мне Лизбэт. Вот уж с кем я не ожидала встретиться.

     - Привет, - поздоровалась, растерявшись, и вместо ответного "здрасте" получила пакет со своими вещами. - А где Аффа?

     - В институте, - ответила соседка коротко. - Просила передать, как вернешься.

     - Спасибо.

     Благодарность ударилась в закрывшуюся дверь.

     Порывшись в пакете, я достала ключ. То ли руки тряслись, то ли запамятовала, как нужно открывать, но у меня не получалось провернуть замок.

     - Дай, открою.

     - Я сама.

     - Дай ключ, - потребовал Мэл, и я подчинилась.

     Последние мгновения, когда он рядом. Мэл понял свою ошибку и признал свою поспешность. Он поедет к Снегурочке, извинится и в качестве примирения преподнесет сто алых роз. Почему сто и именно алых? Не знаю, просто так пришло в голову.

     Я кусала губы, потому что глаза подозрительно часто моргали, а картинка вдруг начала расползаться.

     - Не в ту сторону поворачивала, - сказал Мэл, возвращая ключ и открывая дверь.

     Подхватив пакет и выдернув ключ, как если бы Мэл был прокаженным, я заскочила в швабровку и прислонилась лбом к захлопнувшейся двери.

     Пакет выпал из ослабевших рук, как и ключ, покатившийся по полу и затормозивший у тумбочки.

     Мэл стоял с противоположной стороны - удаляющихся шагов я не слышала. Когда он уйдет, чтобы восстанавливать порушенное будущее?

     Как же болит сердце - то колет пронзительно, то ноет тупой болью...

     В этот момент в голове оформился окончательный диагноз. Сколько бы я не воспитывала в себе силу воли и хладнокровную уверенность, а видеть Мэла - счастливого, успешного, уладившего проблемы, случившиеся из-за меня, - не смогу. Не смогу принять, что он поедет к Снегурочке и, встав на одно колено, попросит ее руки.

     Уеду, убегу, спрячусь - от себя. Нужно вылечиться. Ведь я неизлечимо больна, и источник недуга - Мэл. До чего скоротечная болезнь - длится меньше месяца, а уже последняя стадия.

     Мэл не уходил, я чувствовала. Наверное, он тоже понял, что пошел отсчет последних минут, когда между нами всего лишь шаг, разделенный тонкой преградой.

     В дверь постучали, и я вздрогнула.

     Приложила ухо - с той стороны тишина.

     Раздался повторный стук - громче и требовательней.

     Открою, чтобы увидеть в последний раз. Чтобы запечатлеть его лицо в памяти.

     Кому я вру? Оно навечно там.

     Мэл, похоже, не ожидал, что дверь отворится, и приготовился стучать повторно.

     - Я тут подумал... - взъерошил волосы знакомым до боли жестом и шагнул в швабровку, оттесняя меня. - Ты не сможешь расстегнуть замок... на платье... - сглотнул и замер.

     Полосатая шубка полетела на тумбочку, за ней отправились перчатки и сумочка, и я развернулась к Мэлу спиной.

     Бегунок медленно, миллиметр за миллиметром, разводил звенья молнии в стороны. Платье упало к ногам, бабочки вспорхнули, а я осталась в сапожках, белье и чулках.

     Мэл обошел справа.

     - Какая ты... - оглядел меня с восхищением и, недоговорив, замолчал.

     Он скинул куртку, содрал галстук, сорвал с себя пиджак, в котором красовался на приеме, и отшвырнул рубашку куда-то в сторону.

     Взял меня на руки, донес до кровати и бережно опустил.

     - Эва... ты же видишь... я не могу...

     ... не могу без тебя...

     _______________________________________________________

     сrucis *, круцис (перевод с новолат.) - крестовина

     deformi *, деформи (перевод с новолат.) - деформация

     первачи* (разг., жарг.) - служащие Первого департамента: дознаватели, следователи

     ДП, дэпы (разг., жарг.) - Департамент правопорядка

     10. Точки над i /2

     Я поцеловала Мэла в ключицу, и он потянулся.

     - Можно... лизнуть? - спросила и сконфузилась. Еще решит, что ненормальная.

     Мэл улыбнулся и обнял меня.

     - Соленый, - заключила, распробовав его кожу на вкус.

     - Не всем же из присутствующих здесь быть сладенькими.