Сумерки - Стефани Майер

Эдвард закрыл глаза, будто признание забрало слишком много сил. Я внимательно слушала, понимая, что мне должно быть страшно. Вместо этого я чувствовала облегчение – наконец-то все встало на свои места – и даже сочувствие – он ведь так страдал и все же нашел в себе силы признаться, что хотел лишить меня жизни.

– А потом мы попали в больницу, – подсказала я.

– Мне было безумно страшно, – признался Каллен. – Ведь я вел себя безответственно и подверг семью риску. А потом я поругался с Розали, Эмметтом и Кэри, когда они заявили, что сейчас самое время… Ссора получилась ужасная, мы столько друг другу наговорили! Зато Карлайл меня поддержал, и Элис тоже. – Назвав имя сестры, Каллен нахмурился. – А Эсми сказала, что я могу делать, что хочу, лишь бы никуда не уезжал! Весь следующий день я подслушивал мысли твоих собеседников и понял, что ты меня не выдала. Логическому объяснению это не поддавалось! Я понимал, что больше рисковать нельзя и от тебя следует держаться подальше. Но каждый день запах твоих волос, кожи, свежесть дыхания терзали меня так же, как и в первый.

Теплые тигриные глаза смотрели так нежно!

– Но, в конце концов, – продолжал Эдвард, – лучше бы я выдал семью в самый первый день, чем причинить тебе боль сегодня, здесь, когда меня ничто не останавливает.

Любопытная, как все девушки, я не удержалась от вопроса:

– Почему?

– Изабелла, – Эдвард шутливо взъерошил мои волосы. Я затрепетала от его прикосновения. – Белла, я не смогу жить, если причиню тебе боль. Ты вообразить не можешь, что я чувствую, когда представляю тебя, бледную, холодную, неподвижно лежащую на земле… – Каллен пристыженно опустил глаза. – Не видеть твоего румянца, блеска в глазах, когда ты разгадываешь глубинный смысл моих слов… Ради чего тогда жить? – В печальных глазах застыл вопрос. – На всем свете для меня нет никого дороже тебя. Отныне и навсегда.

У меня голова шла кругом. От невинного обсуждения моей гибели мы плавно перешли к взаимным признаниям. Эдвард ждал, и я, трусливо разглядывая руки, понимала, что он ждет моего ответа.

– Мои чувства тебе прекрасно известны. Ну… в общем, я лучше умру, чем соглашусь жить без тебя. Знаю, я идиотка!

– Ты правда идиотка! – рассмеялся он. Наши глаза встретились, и я тоже рассмеялась. Ну и ситуация, мы оба смеемся над моей глупостью.

– Значит, пума, или в моем случае, лев, влюбился в бедную овечку! – радовался Эдвард, а мне стало не по себе.

– Какая глупая овечка! – вздохнула я.

– А лев – ненормальный мазохист! – поддержал Эдвард и снова рассмеялся. Интересно, о чем он сейчас думает?

– Почему?.. – начала я, не зная, как продолжать.

– Что почему? – улыбнулся Каллен.

– Объясни, почему ты раньше убегал от меня?

– Ты знаешь, почему. – Радостная улыбка погасла.

– Просто хочу понять, что именно я делала не так. Нужно же мне знать, что можно, а что нельзя ни при каких обстоятельствах.

– Белла, мне не в чем тебя упрекнуть, – снова улыбнулся Эдвард. – Все недоразумения произошли по моей вине.

– Но я же хочу помочь, чтобы тебе было легче.

– Ну, – нерешительно начал Эдвард, – мне не по себе, когда ты подходишь слишком близко. Люди стараются держаться от нас подальше, инстинктивно чувствуя опасность… Когда ты совсем рядом, я чувствую запах твоего горла, – выпалил он, напряженно вглядываясь в мое лицо.

– Тогда ясно, – легкомысленно произнесла я, пытаясь разрядить обстановку. – Горло больше не показываю!

– Да нет, все не так страшно, – рассмеялся Эдвард. – Просто меня удивили собственные ощущения.

Он поднял руку и осторожно положил мне на шею. Я не шелохнулась, и ничего похожего на страх не испытала.

– Видишь, какая гладкая и нежная…

Кровь бешено неслась по жилам, и мне бы очень хотелось как-нибудь замедлить ее бег. Ведь Эдвард, очевидно, слышал, как стучит мое сердце.

– Румянец тебе идет, – вкрадчиво проговорил он и, нежно коснувшись щеки, взял мое лицо обеими руками, бережно, словно хрустальную вазу.

– Не двигайся, – попросил Эдвард.

Очень медленно, не сводя с меня глаз, он наклонился ко мне. Резкое движение, и холодная щека легла на мою яремную впадину. Пошевелиться я не могла, даже если бы очень захотела. Я застыла, слушая легкий звук его дыхания, наблюдая, как солнечные лучи играют на бронзовых кудрях.

Медленно, очень медленно его руки скользили вниз по затылку. Эдвард затаил дыхание и остановился, лишь опустив ладони мне на плечи. Холодное лицо скользнуло по ключице и прижалось к груди.

Он слушал, как стучит мое сердце.

Как долго мы сидели без движения, я не знала; возможно, несколько часов. Постепенно сердце забилось спокойнее, я не шевелилась и молчала, пока Эдвард держал меня в объятиях. Я понимала, что могу умереть в любую минуту, так быстро, что и заметить не успею. Почему же мне не было страшно?

И тут он меня отпустил, в золотистых глазах воцарился покой.

– В следующий раз будет легче.

– А в этот раз было непросто?

– Ну, примерно так, как я себе представлял. А тебе?

– Все в порядке. Эдвард засмеялся.

– Ты же знаешь, о чем я! Я робко улыбнулась.

– Вот, – он взял мою руку и прижал к своей щеке. – Чувствуешь, как тепло?

Бледная кожа, обычно холодная как лед, действительно казалась теплой. Однако меня мало волновали такие тонкости – моя мечта исполнилась, и я могу прикоснуться к его лицу.

– Не шевелись, – прошептала я.

Никто на свете не может замирать, как Эдвард.

Закрыв глаза, он тут же превратился в неподвижную мраморную статую.

Очень хотелось растянуть удовольствие, мои пальцы двигались неспешно. Я провела по его щеке, аккуратно коснулась век и синеватых кругов под глазами. Вот я нежно обвожу контур носа и красиво очерченного рта. Губы раскрылись, и тыльной стороной ладони я почувствовала его дыхание. Тянуло наклониться поближе, ощутить вкус его поцелуя, чтобы между нами не осталось никаких преград… Но, не желая спешить, я отдернула руку.

Эдвард открыл голодные глаза, – и вот уже в который раз вместо страха я почувствовала, как внизу живота образуется узел, а кровь бешено несется по венам.

– Как бы мне хотелось, чтобы ты поняла всю сложность и запутанность моего положения, – прошептал он.

– Объясни, – выдохнула я.

– Вряд ли получится. С другой стороны, я рассказал тебе о своих потребностях и предупредил, что от такого мерзкого существа лучше держаться подальше… Думаю, в какой-то степени ты способна меня понять. Хотя, не страдая пагубными пристрастиями, ты не сумеешь представить себя на моем месте. – Однако, – холодные пальцы легонько коснулись моих губ, заставляя меня дрожать, – есть и другие потребности и желания. Те, о которых я ничего не знаю.