Эфирное время - Полина Дашкова

Голова раскалывалась, а телефон продолжал надрываться. Лиза обнаружила, что лежит поперек кровати, в футболке. Одеяло скомкано, подушки раскиданы, покрывало валяется на полу, рядом, безобразным комком, валяются ее джинсы. За окном светло, на часах одиннадцать.

– Добрый день, госпожа Беляева, с вами все в порядке? – услышала она в трубке. – Вы должны сегодня выступать в прениях по докладу…

«О, Господи, я проспала! Как такое могло случиться? Заседание началось в девять, сейчас перерыв…»

– Да, простите, я себя неважно чувствую, – ответила она слабым голосом.

– Что случилось? Вам нужен врач?

– Нет, спасибо. Все нормально. Мне уже лучше. Вероятно, я немного простудилась. Через полчаса спущусь в конференц-зал.

Лиза тут же пожалела о своем обещании. Чувствовала она себя действительно ужасно. Болела не только голова, но все тело, как будто ее избили ночью. Под горячим душем стало немного легче. Она отчетливо вспомнила, что у нее в номере был Красавченко, причем она его в гости не приглашала. Он явился, воспользовавшись каким-то дурацким предлогом, что-то, связанное с ювелирными украшениями. Он интересовался ее серьгами и кольцом, болтал о знаках Зодиака.

Взглянув в зеркало, она обнаружила, что выглядит отвратительно. Волосы встрепанные, лицо бледное, отечное, под глазами серые мешки. Серьги были в ушах, кольцо на пальце.

«Ну да, а как же иначе? – подумала она. – Этот Красавченко хам, мерзавец, но все-таки не грабитель. Он сотрудник МИДа, официальный участник конференции».

И тут она почувствовала неприятный холодок в желудке. Она вспомнила, что все это время Красавченко вертелся в гостинице, в фойе, в барах, постоянно попадался ей на глаза, но в конференц-зале она его ни разу не видела. Не встречала его и на заседаниях тематических групп. Впрочем, могла просто не заметить в зале, участников больше трехсот человек.

– Кто же нас познакомил? – пробормотала Лиза. – А ведь никто! Никто нас не знакомил. Он подошел ко мне сам, когда я завтракала во фруктовом баре на седьмом этаже, представился, и мне, разумеется, не пришло в голову проверять, выяснять, тот ли он, за кого себя выдает. Здесь десятки людей знакомятся друг с другом. Однако я ни разу за эти дни не видела, чтобы он разговаривал с кем-то из участников конференции. То есть его имя и то, что он сотрудник МИДа, я знаю только с его слов. Так зачем же все-таки он вломился ко мне в номер ночью? Откуда он вообще взялся и что ему от меня нужно?

Смутное ощущение гадливости постепенно обрастало вполне определенными подробностями. Ночью состоялся совершенно непристойный разговор. Сначала Красавченко нагло, неуклюже клеился к ней, а потом выяснилось, что он заснял ее в квартале «красных фонарей» на фоне проституток обоего пола и порноафиш. Он показал фотографии и пытался ее шантажировать. И что было дальше? Да ничего не могло быть. Она выставила его из номера. Однако он не ушел. Почему?

Если бы шантаж сводился только к этим дурацким картинкам, она вообще не стала бы с ним разговаривать, вызвала бы ночного портье и попросила, чтобы ей помогли избавиться от незваного гостя. Но она не сделала этого. И еще, он так и не сказал, зачем ему все это надо, чего он хочет в обмен на фотографии.

Чем отчетливей восстанавливались слова и события, тем холодней становилось Лизе под горячим душем.

«Он знает! – вспыхнуло у нее в голове. – Я пропала, он все знает».

Она до красноты растерлась теплым полотенцем, включила фен, оделась, быстро подкрасилась, кое-как подколола влажные недосушенные волосы. Головная боль не затихала. Лиза выпотрошила содержимое своей сумочки на журнальный стол. На дне лежала упаковка анальгина с хинином.

– Лекарство, – пробормотала она, вскрывая упаковку, – яд, противоядие…

Слова эти сами собой всплыли в памяти. Перед глазами встало гладкое пластмассовое лицо с квадратным подбородком. Лицо героя сериала, глянцевая картинка комикса.

«Мы с ним пили вино. Стоп, а где стаканы? Вымыл и убрал? Ну да, разумеется. Все аккуратно убрал за собой, и бутылку тоже. Он очень настаивал, чтобы мы с ним выпили, вдруг вспомнила Лиза, – правильно, я ведь вообще не пью, а уж в компании с Красавченко, ночью, наедине, ни за что не стала бы по доброй воле. А может, этого и не было? С собой он вина не приносил, это я точно помню. Ну да, он взял бутылку из платного бара в моем номере. Он еще сказал, что утром оплатит пользование баром. Ему непременно надо было выпить со мной, чтобы подсыпать мне в вино препарат, который… Который что? Расслабляет волю? Отбивает память? Настолько сильно отбивает, что я не могу вспомнить, сама сняла джинсы или это сделал Красавченко? Может, он вообще изнасиловал меня, а я ничего не помню? Маньяк, ублюдок… надо срочно заявить в полицию. Однако о чем я буду заявлять? Как я могу доказать то, чего не знаю? К тому же наверняка сегодня его уже нет в гостинице».

Она открыла платный бар. Там лежала карта вин. Не хватало одной бутылки, белого рейнского.

Прежде чем пройти в конференц-зал, она остановилась у стойки регистрации.

– Добрый день, мэм. Я могу вам помочь? – приветливо улыбнулась девушка за стойкой.

– Я хотела бы узнать, сколько я должна за пользование платным баром? – Лиза назвала свою фамилию и номер.

– Минутку, – девушка пробежала пальцами по клавиатуре компьютера, – вы ничего не должны, мэм.

– Но этого не может быть, – Лиза постаралась улыбнуться, – я пользовалась баром.

– Возможно, сведения еще не поступили.

– Да, конечно, – растерянно кивнула Лиза, – я могу получить чек на то, что уже оплачено?

– В компьютере пока нет таких сведений, мэм.

«А ты ждала, что этот урод заплатит за вино, в которое он подсыпал какую-то пакость? Идиотка!» – зло выругала себя Лиза и решительно направилась в конференц-зал.

Там все еще продолжался «бранч», перерыв с перекусом. Из ресторана прямо в зал принесли подносы с бутербродами, салатами и фруктами. Стоял приглушенный многоязыкий гул, участники расхаживали по залу с пластиковыми тарелками и стаканами в руках. Лиза решила, что не худо сейчас выпить кофе и съесть что-нибудь. К ней тут же подлетел распорядитель и сунул в руки пластиковую тонкую папку с бумагами.

– Госпожа Беляева, ознакомьтесь, пожалуйста, с документами по сегодняшнему заседанию тематической группы.

Кофе был американский, наливали его из огромных кофеварок. Лиза могла пить эту бурду только со сливками. Руки у нее дрожали, папку с бумагами она зажала под мышкой, и это было ужасно неудобно. Отклеивая крышку от пакетика, она расплескала сливки, несколько капель попало на юбку. Она взяла салфетку, наклонилась, чтобы смахнуть жирные белые капли, а когда подняла голову, прямо перед собой увидела улыбающуюся физиономию американки Керри.

– Добрый день, Лиза. Что, маленькая неприятность? Не волнуйтесь, эти сливки не оставляют жирных пятен. Они обезжиренные. Других здесь не подают. Давайте, я подержу, – она взяла папку. – Я так беспокоилась за вас. Как вы себя чувствуете?

– Честно говоря, плохо, – Лиза постаралась улыбнуться, – голова болит.

– О, вы тоже страдаете мигренью? – сочувственно кивнула американка и положила в свою тарелку несколько кусков оранжевой дыни.

– Да, у меня бывают очень сильные приступы, к тому же я до сих пор не могу привыкнуть к разнице во времени. Когда здесь ночь, в Москве день.

– Я знаю, вам не спалось этой ночью. Кажется, вы даже выходили погулять? Это действительно неплохое средство от бессонницы – ночная прогулка. Советую вам сейчас как следует подкрепиться, следующий перерыв только через четыре часа. Возьмите сэндвич с цыпленком, они сегодня очень вкусные.

Несмотря на две таблетки анальгина с хинином, голова раскалывалась. Лиза туго соображала.

– Простите, Керри, – болезненно поморщилась она, – я не поняла, о чем вы? Какая прогулка?

У стола с подносами толпилось много народу. Руки тянулись за бутербродами. Маленький пожилой индус в белой чалме нечаянно задел Лизу локтем, она сильно вздрогнула, чуть не пролила кофе, но вовремя успела поставить горячий стакан. Индус стал усиленно извиняться, кланяясь и прикладывая к груди маленькую коричневую руку.

– Давайте отойдем в сторонку, только не забудьте все-таки взять сэндвич с цыпленком, они действительно отличные, – сказала Керри и направилась к выходу.

Лиза послушно последовала за ней с цыплячьим сэндвичем на тарелке и остывающим кофе в стакане. Она шла сквозь толпу, кому-то машинально кивала, улыбалась и думала только о том, как бы не пролить кофе и как бы никто не заметил, что у нее сильно дрожат руки. Керри уже успела занять свободный столик в холле, Лиза села напротив.

– Вы действительно очень рассеянны, Лиза. Вы забыли, мы с вами живем в соседних номерах. Между двумя и тремя часами из вашего номера был слышен какой-то шум, шаги, несколько раз открывалась и закрывалась дверь. Я не приняла снотворное и никак не могла уснуть.