Яд для Наполеона - Эдмундо Конде

— Танцуйте, разумеется, танцуйте! — Свои слова Жиль сопроводил порывистым широким жестом и окинул пару внимательным взглядом, что не укрылось от Огюста. — И постарайтесь не ошибиться в движениях, — добавил он тихо, когда они удалились.

Удивительно, как нередко нам пригождаются умения, о которых мы на время забываем! Еще в борделе, когда не было поблизости хозяйки, девушки часто танцевали с Жюльеном, и иногда это продолжалось так долго, что к концу он буквально не чувствовал ног. Когда заиграла музыка, Жюльен точно знал, что не только мгновенно вспомнит все движения, но будет безупречен в танце.

В первой и второй фигурах дама и кавалер не обменялись ни словом. Только после выполнения перехода, предлагая даме левую руку, Жюльен осмелился задать вопрос:

— Как давно вы знакомы с виконтом?

— Всего пару дней, — ответила Сара. — Мы познакомились на рауте у него в особняке на Сент-Оноре.

Убедившись, что Жюльен не узнал ее, она почувствовала себя комфортнее.

— Ах, вот как! С этой улицей много для меня связано. Там жила одна очень дорогая мне особа. — Голос Жюльена незаметно для него самого зазвучал нежнее.

— Наверное, друг детства? — Сара посмотрела ему в глаза, и ей вновь показалось, что под этой маской скрывается лицо юноши, чье имя она тогда так и не узнала.

Жюльен скользнул быстрым взглядом по светлым локонам, струившимся по точеной шее, вдохнул ванильный аромат и промолвил:

— Ангел. И такой трагический конец…

Несколько следующих па они безмолвствовали.

Молчание, собравшись с духом, нарушила Сара:

— Весьма сожалею. Должно быть, вы очень хорошо знали ту особу.

— Более того, мадмуазель.

— Более того?

— Я отдал ей свое сердце.

— Простите, я пробудила в вас горькие воспоминания.

— Напротив, в моей жизни эти воспоминания — самые светлые.

Они опять умолкли и не разговаривали до завершения танца. Ибо что можно сказать после таких слов? Его душа унеслась в идеальный мир, а в бальной зале осталась лишь материальная оболочка. Тем не менее Жюльен продолжал с безупречной четкостью выполнять все танцевальные фигуры и ни разу не сбился и не подвел свою визави. С ней же все обстояло иначе.

Грудь Сары теснило волнение, кровь пульсировала в висках, почти как в ту ночь, когда мать сообщила ей об убийстве мистера Коббета, ее приемного отца. На сей раз однако сердце билось как-то иначе. В какой-то момент Сара усомнилась, подумала, не ошиблась ли она, действительно ли танцующий с ней господин и юноша из детства — один и тот же человек, не почудилось ли ей это? Сомнения, однако, развеялись, а сердце наполнилось уверенностью. Хотя прошло столько лет, неизменной осталась манера двигаться, а главное — глаза. Их она никогда не забудет, ибо этот взгляд преследовал ее в бредовых видениях, когда, балансируя между жизнью и смертью, она лежала в нищенской каморке своей любимой матери. Сара помнила, что физическая боль, от которой останавливалось дыхание, сопровождалась и моральными страданиями, страхом не увидеть его никогда. Так и случилось — они больше не встретились. И вот теперь, после испытания на прочность, которое прошли ее чувства, после всех потрясений, явилась тревожная уверенность: глаза, которые она искала все эти годы, глаза, которые вспоминала, любуясь звездами в ясные летние ночи, принадлежали хозяину светского раута, куда она пришла совсем не ради развлечения, а по патриотическому долгу.

После окончания танца Жюльен проводил мадемуазель Коббет к тому месту, где они оставили виконта.

— Вы замечательно танцевали, несмотря на неловкого партнера, — сказал Жюльен.

— Ах, право, оставьте комплименты, мсье! — возразила Сара.

— Старания нашего хозяина искупают любые возможные огрехи, — добавил Жиль.

— Мадмуазель, — Жюльен легким поклоном поблагодарил Сару, которая ответила ему реверансом, а затем точно так же приветствовал ее спутника: — Виконт.

— Мсье Ласалль. Сегодня мы с вами не в равных условиях. При следующей встрече надеюсь увидеть вас без маски.

— Поверьте, я желаю того же не меньше вас, — ответил Жюльен и, повернувшись, удалился.

— Мадмуазель, — сказал Жиль, оставшись с Сарой вдвоем, — должен сообщить вам, что я не ошибся. Здесь нет ничего достойного внимания. Я уезжаю. Не угодно ли вам составить мне компанию?

— Виконт, вы предъявляете к нынешнему, насквозь обуржуазившемуся миру чрезмерно высокие требования. Я еду с вами.

— Да будет так, дорогая. Прошу вас, — Жиль предложил ей руку.

В вестибюле он привычно обернулся, чтобы бросить беглый взгляд по сторонам, и заметил на боковой лестнице странную фигуру. Отказываясь верить собственным глазам, Жиль в растерянности сделал навстречу несколько шагов. Сосредоточенно глядя под ноги, по ступеням тяжело поднимался старик с цветочным горшком в руках. Виконт видел его в профиль со спины, но, ступив на последний марш, прежде чем скрыться из виду, пожилой господин на миг повернулся к нему лицом. При виде знакомых черт Жиля охватили противоречивые чувства. На миг его сердце уколола жалость, однако ее тут же поглотило бурное море неприятных воспоминаний, которые заставили Жиля напрячься.

Отец сильно постарел и изменился почти до неузнаваемости, но это был, несомненно, он. Одетый отнюдь не празднично… И поднимался как будто к себе домой… Стало быть… он живет здесь, под одной крышей с наглым американским выскочкой в маске!

— Что-то случилось, виконт? — спросила Сара, подойдя к нему, когда старик скрылся на втором этаже.

— Уже поздно, а я вдруг вспомнил о кое-каких неотложных делах, требующих моего внимания, — ответил Жиль и поспешил забрать у лакея шляпу и накидку.

Бал, тем временем, продолжался. Шампанское лилось рекой, гости пребывали в эйфории.

— Как тебе понравилась мадемуазель Коббет? Прелестна, не правда ли? — поинтересовался Огюст.

— Очередная светская вертихвостка, — отреагировал Жюльен, погруженный в свои думы. — Порядочная женщина не позволила бы себе появиться в сопровождении такого кавалера.

— Не понимаю, почему это она не может появиться в обществе виконта… Послушай, а где же наш таинственный связной? Почему не явился?

— Возникли некоторые осложнения.

— Что ты имеешь в виду?

— У нас еще будет время это обсудить, — поставил точку Жюльен, заметив, что к ним приближаются две дамы.

— Ты как всегда полон тайн, — изрек Огюст, предвкушая приятное знакомство.

13

Неожиданное открытие

Пятого марта 1815 года в королевские покои в парижском дворце Тюильри, нарушая нормы придворного протокола, сломя голову ворвался курьер со срочным донесением. Двумя днями позже, в Вене, другой фельдъегерь около шести утра поднял с постели князя Меттерниха, министра иностранных дел Австрии и одного из главных политических деятелей Европы той эпохи. Оба посланца доставили зловещие депеши одинакового содержания: Бонапарт с шестьюстами пятьюдесятью солдатами и офицерами Старой гвардии покинул Эльбу и движется в Париж.