Яд для Наполеона - Эдмундо Конде

— Я служу лишь своему искусству, — отрезал Констан, цвет лица которого сравнялся цветом волос.

— Но, мсье, простите мою дерзость, — снимая маску, подключился к дискуссии господин зрелого возраста. — Если вообразить, что все более упорные слухи о побеге с Эльбы не лишены оснований, что это не пустые мечтания бонапартистов, и все может произойти на самом деле… Вообразите только, каковы будут последствия… Какие бедствия обрушатся на нацию! Отток денежных средств из Франции будет наименьшим из ожидающих нас испытаний.

— В подобном случае монархии следует выстоять хотя бы в течение трех дней, и победа будет за нами. А те, кому не дают покоя игры воображения, — при этих словах Шатобриан пронзил взглядом пожилого господина, — пусть лучше вообразят короля, доблестно отражающего нападение на свой родовой замок. Это способствует пробуждению боевого духа.

— Мсье, позвольте задать вам вопрос! — К Шатобриану протиснулась дама с пунцовым от волнения (или от злоупотребления румянами) лицом. — Правда ли, что у себя в имении в Волчьей долине на одном из деревьев парка вы храните флакон с водой из Иордана?

Возникла короткая пауза, во время которой кто-то нервно хихикнул, кто-то негромко кашлянул, кто-то многозначительно хмыкнул, а напористая дама, вдруг растерявшая свой пыл, затаив дыхание, ожидала, что будет дальше.

— Да, мадам, это так, — молвил Шатобриан, придя в себя после секундного оцепенения, — моя вера в монархию простирается столь далеко, что я храню воду из Иордана для крещения будущего Бурбона.

Воспользовавшись моментом, Огюст попросил разрешения увести хозяина дома.

— Разумеется, мсье, уделять внимание каждому из гостей — обязанность гостеприимного хозяина, — с пониманием отозвался Шатобриан и, обращаясь к Жюльену, изрек: — Ваше рассуждение о судьбе народов наводит на любопытные мысли. И грустные. Обещаю поразмышлять над этим.

Жюльен, не снимая маски, поприветствовал всех поклоном.

— Видишь ту прелестную смуглянку? — взяв Жюльена под руку и увлекая за собой, нашептывал на ухо Огюст. — Одна из немногих дам без маски. Это — Катрин Ворле, жена Талейрана. Неугомонная проказница. Она была его любовницей, но император заставил Талейрана жениться на ней. И знаешь почему? Он считал, что незаконное сожительство наносит ущерб репутации его министра. Талейран ему этого никогда не простит.

Вдруг Огюст остановился как вкопанный и, придя в крайнее возбуждение, сжал локоть своего друга.

— О боже!..

— Что с тобой?

— Это — Тальма. Великий Тальма, собственной персоной, — Огюст показал рукой на веселого мужчину без маски, которого со всех сторон плотным кружком обступили дамы. — Я младше его на двенадцать лет, значит, ему пятьдесят два, а выглядит он просто великолепно. Или это я так плохо сохранился, Жюльен?

— Тальма? — озадаченно спросил Жюльен.

— Ай-яй-яй, дорогой, ты меня пугаешь, — шепнул Огюст, не сводя глаз с мужчины. — Самый прославленный актер нашего времени, — вздохнул он. — Говорят, это у него Наполеон научился играть роль императора. Я всегда хотел с ним познакомиться, но он каждый раз ускользал от меня. Обладатель легендарного члена, который даже в нерабочем состоянии не меньше, чем у жеребца, Тальма устраивает неподражаемые оргии. Свой инструмент мэтр именует Дантоном. Клянусь Юпитером!

Прогуливаясь по залу, друзья несколько раз оказывались в непосредственной близости от кружка, но поскольку вклиниться в сообщество, не нарушая царившей в нем гармонии, не представилось возможным, Огюст отложил попытку знакомства до более удобного случая.

— Вот еще один интересный персонаж. Тот, что стоит к нам спиной, с тростью с набалдашником из слоновой кости. Как его… виконт… виконт… ну да, виконт де Меневаль. Отъявленный монархист. Хотя поговаривают, что его взаимоотношения с властями отнюдь не безоблачны, но у кого сейчас может быть иначе! Вместе с ним молодая дама несравненной красоты, мадемуазель Коббет. Сейчас я их тебе представлю.

Лавируя среди гостей, Жюльен и Огюст приближались к паре. Девушка была того же роста, что и сопровождавший ее кавалер. Густые светло-пепельные волосы, собранные сзади узлом, по бокам ниспадали локонами на плечи. Стройную фигуру подчеркивало атласное платье с завышенной талией, изящные руки обтягивали белые перчатки выше локтя. Лицо закрывала маска в цвет волос. Огюст подошел первым, и виконт повернулся к нему. Жюльен моментально узнал Жиля.

Встреча неожиданная и неприятная. Тем не менее самообладание Жюльена ему не изменило, и под маской у него не дрогнул ни один мускул. Они стояли вчетвером, друг перед другом, но только молодая дама, несмотря на маскарадный костюм Жюльена, сумела угадать в нем знакомые черты.

— Надо признаться, нас снедало любопытство, какой образ выберет для себя любезный устроитель сегодняшнего праздника, — сообщил виконт де Меневаль, после того как Огюст всех представил.

— Мы даже поспорили, — подтвердила девушка беспечным тоном, скрывая охватившее ее беспричинное волнение.

— Всем сердцем надеюсь, что не причинил вам убытков, — непринужденно заметил ей Жюльен.

— По счастью, мсье Ласалль, эта участь мадемуазель Коббет не грозит, даже если она поставит на заведомо проигрышную каргу, — прокомментировал виконт, вызвав одобрительные улыбки у тех, кто находился рядом и слышал разговор.

— Буду рад, если в этих стенах мадемуазель не почувствует ни в чем недостатка, — сказал Жюльен, пряча глаза от Жиля.

— О, благодарю вас, — ответила Сара взволнованно.

— Прекрасно. Итак, по всем признакам, уже можно переходить к танцам, — счел нужным вмешаться Огюст, который чутко уловил возникшую напряженность, не понимая ее причин.

— Я только что говорил мадемуазель Коббет, — заметил виконт, — что ваша фамилия показалась мне весьма знакомой. Однако, насколько я понял, вы длительное время провели за океаном, в Новом свете, если не ошибаюсь?

— Целую жизнь, виконт. Что касается фамилии Ласалль, то она довольно распространенная, — пояснил Жюльен.

— Несомненно, — согласился виконт.

— О, виконт, похоже, начинают играть менуэт. Я его обожаю! — воскликнула Сара.

— Умоляю простить меня, дорогая. Каюсь, я позабыл надеть танцевальные туфли.

— Мадемуазель, почту за большую честь, если этот танец вы согласитесь уступить мне, — и Жюльен предложил руку Саре, которая после секундного колебания, потупив взгляд, вложила в нее свою ручку в облегающей перчатке. — Мсье, вы позволите? — обратился он к Жилю.

— Танцуйте, разумеется, танцуйте! — Свои слова Жиль сопроводил порывистым широким жестом и окинул пару внимательным взглядом, что не укрылось от Огюста. — И постарайтесь не ошибиться в движениях, — добавил он тихо, когда они удалились.