Бесстыжая - Стелла Линден

Теперь, когда я знала про его любовь к телесным наказаниям, я призвала на помощь всю свою изобретательность, чтобы этот процесс действительно возбуждал его и приносил удовлетворение. Мы экспериментировали с разнообразными орудиями, отыскивая самое жесткое и гибкое, — нужно было, чтобы последствия ударов ощущались в течение нескольких часов, но при этом не наносили увечья.

Однажды я случайно наткнулась в магазине на пару мужских шлепанцев неслыханно большого размера. Должно быть, они предназначались для какого-то гиганта. Это было то, что нужно для Леонарда.

На следующую ночь я так отшлепала одним из них своего любовника, что зад его побагровел. Закончив процедуру, я шлепнула его еще разок ладонью, что заставило его замурлыкать от удовольствия. Я выбилась из сил, но была вознаграждена двумя часами энергичного секса, после чего я обессилела окончательно, но осталась довольна.

После этого случая обработка зада шлепанцем стала нашим излюбленным методом.

Если Леонарду предстояло произнести важную речь в парламенте или провести какие-нибудь особенно трудные международные переговоры, он приходил ко мне, чтобы я привела его в соответствующее настроение. Никогда не забуду саммит стран — участниц Общего рынка, который проходил в Лондоне. Министр иностранных дел просил Леонарда занять твердую позицию на совещании, которое проводилось под его председательством, поэтому Леонард зашел ко мне рано утром, чтобы настроиться соответствующим образом.

В полдень в «Новостях» показали Леонарда с другими официальными лицами европейских стран. Его мужественное волевое лицо было преисполнено решимости. Комментатор говорил о его несгибаемой воле, а мне вспомнилась его багровая задница, которую я энергично обработала тем утром. На него со всех сторон сыпались похвалы за твердость во время переговоров. Его называли «непоколебимым Хокберном», а члены парламента говорили о его несомненных заслугах перед государством.

Он прислал мне бутылку шампанского, букет красных роз и подарил акции, стоимость которых за несколько месяцев увеличилась вдвое.

Теперь Леонард, регулярно получавший у меня подпитку, проникся доверием ко мне и оказался милым, щедрым и отзывчивым человеком. Благодаря его внешним связям я получала сведения о Стиве, который находился в Камаре. Я не осмеливалась написать ему, опасаясь, что письмо могут перехватить и оно послужит уликой против него, но Леонард заверил меня, что там, кажется, все спокойно. Стив, Джонсон и Амин все еще вели раскопки, и против них не было предпринято никаких мер, так же как и против кузена Амина, который служил в военно-воздушных силах.

Я по-прежнему часто думала о Стиве, но теперь мысли о нем не заставляли меня плакать, а, наоборот, радовали, вызывая воспоминания о нашей короткой идиллии. Это вселяло в меня уверенность в том, что когда-нибудь мы встретимся снова и нас уже ничто не разлучит.

Леонард сделал для меня еще одно доброе дело. Узнав, что меня тревожит проблема подоходного налога, он сказал, чтобы я положилась на него. Мои налоговые дела были в беспорядке, потому что я сделала ошибку, доверившись в этом Клайву, и слишком поздно поняла, что он привел все в хаотическое состояние. Он очень хорошо умел делать деньги (особенно с тех пор, как открыл меня), но никогда не мог толком объяснить, на что они израсходованы. Дело кончилось тем, что я стала поступать так же, как он: старалась не думать об этом в надежде, что проблема решится сама собой. Но она не решалась.

Дня через два после нашего разговора с Леонардом ко мне явился человек по имени Фредди. Фамилию его я не могу назвать, потому что он был чиновником очень высокого ранга из Управления налоговых сборов. Он внимательно просмотрел все мои документы, поцокал языком, удивившись отсутствию системы в записях, и удивился еще больше, увидев последний счет, который мне прислали.

— Если сборщик налогов завышает оценки, то это ваша вина, — заметил он. — Если вы не присылаете цифры, то он вынужден полагаться на то, что пишут в газетах.

— Нельзя верить всему, что пишут в газетах, — сказала я.

— Уверен, что это можно уладить, — улыбнувшись, заверил он меня. — Я свяжусь с вашим налоговым управлением, и у вас больше не будет проблем.

Можете не сомневаться, что так оно и было. Мне не только наполовину сократили счет, но и возвратили кругленькую сумму за два последних года. Фредди прочел мне краткий курс по исчислению суммы налогов, чтобы я снова не оказалась в затруднительном положении.

Я была так благодарна Леонарду, что решила сделать ему что-нибудь приятное и внимательно изучила каталог под названием «Все необходимое для любителей рабской зависимости и телесных наказаний». Некоторые предметы будили воображение, и я купила парочку наручников, розгу, палку и весьма своеобразный костюм для себя. Я имела намерение доставить милому Леонарду удовольствие по полной программе.

Когда прибыла коробка с моими покупками, я тщательно рассмотрела содержимое, подумав, что Леонард, должно быть, придет от всего этого в радостное возбуждение. Когда он позвонил мне, я рассказала ему о том, что сделала, и подробно описала свои покупки. Услышав, как тяжело он дышит на другом конце провода, я спросила:

— С тобой все в порядке, дорогой?

— Да, да… все в порядке…

— Может быть, мне не следовало рассказывать тебе об этом, пока ты на работе? Все-таки управлять страной — дело серьезное…

— К черту страну. Продолжай, — простонал он.

Я сообщила ему еще кое-какие подробности, и дыхание его участилось. Потом где-то на заднем плане послышался звук открывающейся двери, и мужской голос в ужасе произнес:

— Сэр! Совещание началось десять минут назад. Она рвет и мечет…

— Пропади она пропадом! — взревел Леонард. — А ты немедленно убирайся отсюда!

Дверь сразу же закрылась.

— Мне, наверное, лучше повесить трубку, пока я окончательно не испортила твою карьеру, — сказала я, едва сдерживая смех.

— Вполне возможно. Черт возьми, это проклятое совещание закончится за полночь. А завтра утром мне придется уехать в Ковентри, и вернусь я только к вечеру.

— Все будет ждать тебя, — пообещала я.

Назавтра Леонард был в Ковентри, где произносил речь о месте Британии в мире и о том, что Британия показывает миру пример высоких моральных устоев и незыблемых нравственных принципов…

«Любопытно было бы узнать, — подумалось мне, — сколько высокопоставленных и добропорядочных государственных деятелей, которые управляют нами, скрывают аналогичные тайны?»

В конце дня Леонард позвонил мне. Он был в отвратительном настроении, потому что этот идиот, его секретарь, забыл передать ему, что он должен произнести речь сегодня за ужином. Он только что узнал об этом. Он задал секретарю такую взбучку, которую тот не скоро забудет, но так или иначе ему придется остаться в Ковентри до завтра.