Таинственное убийство Линды Валлин - Лейф Перссон

— Не мели чушь, — возразил Левин. — Ты же прекрасно знаешь, что это не так. Мне столь же не по душе подобное, как тебе или кому-либо другому. Но если ты спросишь меня, то, по мне, лучше последнее, чем заниматься тем, чем ты явно занимаешься.

— Знаешь, — сказал Бекстрём и дружелюбно улыбнулся своему гостю, — я предлагаю тебе послушать рассказы Адольфссона и его товарища, а также Кнутссона и Торена, прежде чем ты примешь решение.

— И что это изменит? — проворчал Левин и пожал плечами.

— Я собирался предоставить тебе право самому решать, как действовать дальше, — сказал Бекстрём.

— Неужели? — удивился Левин.

— Именно, — подтвердил Бекстрём и подумал: «Да пошел ты!»

Сначала фон Эссен и Адольфссон доложили результаты своих изысканий.

— Он — последний сексуальный партнер Линды и солгал об этом на допросе, — констатировал барон. — По его собственным словам и информации от других лиц, он ушел из отеля в одиночестве между половиной четвертого и четырьмя часами утра. И, идя быстрым шагом, вполне мог оказаться дома у Линды через пять минут. И он не представил никакого алиби на ту ночь.

— Обувь, трусы? — спросил Левин. — Что думают о нем знакомые дамы?

— Поскольку руководство расследования ничего не сообщило про них, мы не стали спрашивать, — пояснил Адольфссон. — Вдобавок это ведь то, что надето на любом шведском мужчине в такое время года.

Левин довольствовался кивком.

Затем Кнутссон и Торен поведали о своих открытиях, и даже Левин выглядел обеспокоенным, когда они рассказали о первом телефонном разговоре, который состоялся у коллеги Сандберг со стажером Лёфгреном.

— Если вспомнить все, что написано в протоколе, я действительно не понимаю, как она исхитрилась задать все свои вопросы всего за четыре минуты, — пожал плечами Кнутссон.

— Ужасно шустрая женщина, — заметил Торен восторженно.

— Но ведь она могла перезвонила ему на обычный телефон, подобного мы не можем исключать, — сказал Левин.

— Само собой, — согласился Торен.

— Пока еще, — вставил Кнутссон. — Парни из Телиа уперлись как бараны, ведь стационарный аппарат записан на его отца. А наш обычный источник боится лезть на рожон.

— Что скажешь? — спросил Бекстрём и хитро посмотрел на Левина. — И как ты собираешься поступить со всем этим?

— Бесспорно, есть почва для подозрений. Кое-что явно не сходится, — согласился Левин.

— Поэтому давайте завтра рано утром я переговорю с прокуроршей, — продолжил он. — Она, похоже, компетентный человек и реально смотрит на вещи. И вне всякого сомнения, примет решение, что мы можем доставить его на допрос без предварительного уведомления, и, если он продолжит темнить, предъявит ему обвинение, и у нас будет право получить образец ДНК стажера независимо от его желания.

— Замечательное предложение, — сказал Бекстрём и улыбнулся. — Тогда ты договариваешься с прокурором, а я тем времени пошлю кого-нибудь из присутствующих здесь парней в магазин. Нам ведь надо будет отпраздновать, что наш псих наконец окажется за решеткой.

37

Узнав от Рогерссона о бойне в Гранд-отеле Лунда, комиссар Острём сразу же доверительно пошептался с тремя журналистами из разных изданий, но с нулевым результатом. В газетах не появилось ни строчки о столь сенсационном событии, что сильно расстроило комиссара Бекстрёма.

«Чертовы стервятники больше не способны убирать дерьмо с улиц», — подумал он недовольно после знакомства со свежей прессой, где все, похоже, вернулось на старые рельсы.

Расстрел в Далбю ныне переместился в раздел заметок, поскольку после смерти преступника и коротких слезливых интервью с родственниками погибших там уже почти не о чем было писать. А убийство Линды вернулось на первые полосы, отчего в городском отеле Векшё снова стало тесно от медийной братии, особенно за завтраком в обеденном зале.

На утреннем совещании все для начала узнали, что развернутая в связи с убийством Линды добровольная сдача ДНК уже охватила четыреста человек и что имелись хорошие перспективы установить в этом плане новый шведский рекорд. А также что еще пятьдесят участников мероприятия получили индульгенцию, поскольку их генетический код не соответствовал генетическому коду убийцы. В том числе сосед жертвы, Мариан Гросс. Однако данный факт особо никого не расстроил, и меньше всех Бекстрёма, ведь у него уже имелся значительно лучший кандидат на роль преступника. Кроме того, у комиссара Олссона возникла идея, которая могла сказаться на будущей работе всей разыскной группы.

Приняв за основу психологический профиль преступника, он с помощью расчетов на базе демографических данных пришел к выводу, что им требуется взять пробу ДНК еще не более чем у пятисот человек. Поскольку в таком случае они уже охватили бы в Векшё и его окрестностях всех, кто соответствовал описанию столичных специалистов. А после разговора со статистиком из администрации коммуны Олссон также понял, что дело обстоит даже лучше.

— Он рассказал мне о так называемом математическом ожидании, — объяснил Олссон. — Есть такой фокус-покус в теории вероятности, и, если я все правильно понял, нам, скорее всего, хватит и половины от пятисот, если мы будем брать пробы ДНК в случайном порядке.

«О чем, черт возьми, он болтал», — подумал Бекстрём после встречи. Лично для него сейчас достаточно было проверить генетический код только одного человека.

— Если тебя интересует совет старого констебля, я предложил бы тебе ограничиться так называемыми чужаками, — посоветовал Бекстрём.

— Не беспокойся, мой дорогой Бекстрём, — ответил Олссон, который, судя по его виду, пребывал в очень хорошем настроении. — Я тоже кое-чего стою и знаю своих паппенхаймеров. Ich kenne auch meine Pappenheimer,[3] — добавил он гордо на своем лучшем школьном немецком, приобретенном им на курсах вечернего университета, куда они с супругой ходили после того, как совершили путешествие по долине Рейна прошлым летом. — Не забудь, ты обещал присутствовать на нашей встрече, — напомнил он.

— Приду, будь спокоен, — заверил Бекстрём.

«При чем здесь паппенхаймеры?» — подумал он.

После утреннего совещания комиссар Ян Левин переговорил с прокурором и руководителем расследования комиссаром Олссоном. Бекстрём, однако, не удостоил их своим присутствием, что, похоже, очень устроило Левина.

— В общем, не все ясно с этим молодым человеком, — сказал он, вкратце изложив свое дело.

— Достаточно, если вы заберете его без предварительного уведомления? — спросила прокурор.

— Да, — ответил Левин. — Но если он все-таки будет возражать, я бы в любом случае хотел получить его ДНК. Хотя бы для того, что убедиться в его невиновности.

— Если он продолжит лгать и вести себя как ребенок, я задержу его, и, пока он будет сидеть в кутузке и обдумывать ситуацию, мы получим его пальчики и кровь, — сказала прокурор. — Речь ведь фактически идет о расследовании убийства, и меня ни капельки не волнует, что там у него в голове.

— Но так ли это необходимо? — возразил Олссон с обеспокоенной миной. — Он же один из наших стажеров и ни в коей мере не похож на преступника, которого группа ППП описывает в своем анализе. Я в любом случае не…

— Тогда просто замечательно, что здесь я принимаю решение, — перебила его прокурор. — Группа ППП, — усмехнулась она. — Обычно все это чистые фантазии. Насколько я знаю, они пока не раскрыли ни одного дела. По крайней мере, для меня.

После обеда Бекстрём выполнил свое обещание и принял участие в учредительной встрече правления новоиспеченного общества «Мужчины Векшё на защите женщин от насилия». Он получил кофе, кусок морковного торта и печенье, а председатель организации, психолог и психотерапевт Лилиан Олссон, очень тепло приветствовала его от лица собравшихся.

— Да, со мной и со своим коллегой Бенгтом Олссоном вы уже встречались, — сказала Лу. — Бенгт, кстати, обещал взять на себя обязанности заместителя председателя нашей маленькой организации, но вы наш гость, и я хотела бы для начала представить вас остальным членам нашей маленькой компании, Моа, нашему второму Бенгту, — сказала она и улыбнулась высокому блондину, который столь же лучезарно улыбнулся ей в ответ. — И потом нашему третьему Бенгту — Бенгту Монссону, — продолжила она с дружелюбным кивком в сторону маленькой, темной и худой личности, пристроившейся с торца стола.

— Спасибо, Лу, за то, что пригласили меня, — сказал Бекстрём, соединил руки над своим животом и застенчиво улыбнулся трем названным субъектам.

«Три педика в брюках, и еще одно существо в розовой ночной рубашке. И вдобавок все столь дьявольски практично, что всех педиков, похоже, зовут Бенгт», — подумал он.