Призраки во плоти (СИ) - Самсонова Катерина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глаза непослушно закрывались. Марк не заметил, как задремал. Он чувствовал, как его душа погрузилась глубже в плоть, сжавшись в комок. Знакомое ощущение перед сном. Но вдруг он уловил изменения. Его душа разжалась, она словно бы падала в бездну.
Вскрикнув, он раскрыл глаза. Во сне, соскользнув с подоконника, он рухнул на пол. Точнее, это был не он сам, а его тело. Он же висел перед окном, скованный парализующим ужасом.
Он совсем не собирался покидать тело. Как же так вышло, что его тело отторгло душу без его желания?
«У каждой способности есть свои побочные эффекты», вспомнились ему собственные слова. И это было меньшим из бед, с которыми он столкнулся.
— Ты же обещал!
— Когда я обещал? Я ничего такого не помню.
— Не помнишь? Как ты вообще мог забыть?
— Честное слово, я не помню, чтобы я соглашался.
— Марко. Ты мне не нравишься совсем в последнее время.
— Я себе тоже не нравлюсь, — Марк отвернулся от Тимы, массируя висок, словно это бы помогло ему воссоздать забытое.
Частота провалов в памяти прогрессировала. Он обещал помочь одногруппнице в съёмках её мини-ролика. Он не сдержал слово. Он говорил, что выручит Кристину с английским. Он забыл напрочь. Теперь, когда Тимофей огорошил его известием, что они должны были участвовать в любительском концерте, и Марк должен был привести с собой синтезатор, он окончательно потерял веру в свою память.
— Это всё «полутень»? — догадался Тима.
Марк злобно выдохнул, почти рыча.
— А тебе случайно не приходила в голову мысль, что ты хочешь вернуться?
— Куда?
— В Дом Слёз? Тебя туда не тянет? — и после паузы он тихо добавил. — Ты же ведь тоже…
— Да ты чё? — лицо Тимы вытянулось. — Туда, где мы чуть не угрохались?
— И ты не видишь призраков, не слышишь голосов в голове?
— Вообще никак. Ты чего?
— Значит, ты чист… — заключил, наконец, Марк. — «Используй ты вообще свою силу, тебя ты тоже потянуло как к наркотику».
Он определённо болел, и его болезнь походила на неизлечимую. Сверхъестественный вирус, подрывающий телесное здоровье, дополнительно побуждал его бежать из тела, хоть он прекрасно понимал, что именно астральные выходы истощают его тело и разум. День ото дня он становился существом, которое не нуждалось ни в еде, ни во сне, оттого сильнее страдающего и черствеющего.
Он избегал скоплений людей, всё чаще пропускал университет и запирался дома, а если он и уходил, то однозначно без тела. Бывало, он приходил во плоти, но лишь в крайнем случае или на очень важные пары, ибо обмороки или нежданно подкравшийся сон поджидали его и здесь, когда он, отключаясь телом, вылетал душой и долгое время, сколько бы он ни старался, не мог вернуться и пробудить себя. В аудиториях рядом сидящие с ним не единожды подмечали за Марком его припадки. Дважды по окончании лекций его без сознания выносили в медпункт, а после рекомендовали ему лечь в больницу или оставаться дома. Со вторым Марк с радостью соглашался.
Он редко мог предугадать надвигающийся припадок, но когда чувствовал его приближение, немедленно шёл искать укромное место, чтобы быть в безопасности от косых взглядов.
Если ему и суждено лишиться рассудка, то он переживёт это в одиночестве.
[9 декабря 2015 года]
— Вот козлина, пришёл сюда музыку слушать! — сказала Кристине одногруппница Марка, когда они вместе садились в середину аудитории.
Ещё одна лекция, которую придётся сегодня вытерпеть. Кристина выдавила улыбку и пожала плечами. Этой девчонке не понять, что творится в его душе. Да и самой Кристине не понять. Услышав грохот стула, она обернулась, чтобы убедиться, что Марк в порядке. Он по привычке занял задний ряд, подальше ото всех. В уши вложив наушники, он положил голову на руки и устремил отсутствующий взгляд на доску.
В какой-то момент в рассеянной картинке, смешанной из реальности и воображения, Кристина не сразу осознала, что смотрел он уже не на доску, а прямо на неё. Кристина смутилась и быстро отвернулась, сглотнув нахлынувший комок эмоций.
Через некоторое время со спины до её слуха донёсся шум. Марк спешно покидал аудиторию, распутывая по пути провода наушников. Она давно раскусила причину его резких уходов и, выждав немного, сама отправилась на выход.
«Быстрее… быстрее, пока никто не видит… Дойду ли? В глазах темнеет…»
На исходе сознания он кое-как добрёл до желанного места и впал в забытьё. Для души оно длилось недолго — она легко вылетела из тела и взволнованно осмотрелась.
Здесь Марку делать нечего. Сконцентрировав силу желания, он переместился в сизый овраг, окружённый соснами и елями. Он выучил каждый уголок этой местности. Всё то же, до последнего камушка. Кроме одного — Дом Слёз отсутствовал напрочь.
«Чёрт возьми, где он?! Так, спокойно… Ещё раз… Раз так всё складывается… Надо попробовать ещё».
Дар пенумбры телепортироваться при помощи яркого воображения, представления в голове существующего места, открывал перед Марком практически все двери на свете. Но дверь Дома Слёз была закрыта даже для него. Сколько бы он ни вызывал в памяти картинную галерею, пустой коридор запертых комнат, лестницы с часами между ними — ни одно из видений не позволило ему переместиться. Стремление Марка отвечало ему либо мигренью, либо мощным толчком из ниоткуда, почти сбивающим с ног.
Особняк не пускал его, будучи видимым и невидимым, будучи здесь и сейчас, в прошлом или в будущем. Марк опустился на одно колено, дрожа каждой струной души.
«Я обязательно вытащу тебя, Ирма… Если же я сам не сгину».
Его сознание разрывалось от этого имени. Ирма, Ирма! Отчего она была так доверчива! Она же видела, как он менялся. Зачем последовала за ним, почему не побоялась? Почему…
Почему хотела умереть…
Он подарил Ирме счастливые дни, которые они проводили вместе в разных уголках земли. Что они только не видели, от величественных ледяных гор до тёплых подводных глубин. Вместе они ловили ветер и текли по течению, навстречу неведомому, навстречу звёздам. До звёзд они ещё не долетали, даже до самых высоких небес. И им было для чего жить…
Для чего жить? Они не жили. Они спали, а их мечты и сны воплощались в реальность. Реальность вне человеческих законов, контрастно окрашенная в ярчайшие цвета, разворачивалась перед их душами во всём великолепии. Это была не жизнь. Но и далеко не смерть.
Так Ирма хотела умереть… Уж не желала ли она остаться в Доме Слёз?
«Как только поймёшь, как — убей меня».
Она хотела навсегда остаться в чудесном сне, где были лишь она и целый свет, который бы утонул в её бескорыстной любви.
Крик отчаяния вырвался из груди Марка. Его собственный сон превращался в кошмар. Душа неистово молила об упокоении, разрываясь на огни. Поднявшийся в лесу ветер проносился сквозь неё, постепенно унося печаль и сменяя её лёгкой, беспричинной радостью. Откуда эта радость? Уж не от того ли, что он один?
Без врагов, без проклятия, без времени. Один посреди огромного леса.
Марк сливался с окружающей природой, питавшей его тайной энергией жизни, залечивая душевные раны.
«Я постоянно бегу от жизни в поисках того, чего я сам не знаю. Я увидел достаточно, я пережил достаточно. Чего мне ещё не достаёт? Должно быть, вечного покоя… Завидую я тебе, Ирма. Ты всегда умела находить свой маленький покой… Зачем же теперь ты отказываешься от него? Зачем сдаёшься?»
И куда теперь деваться ему?
Меж тем Кристина нашла его лежащим на подоконнике окна на лестнице. Его правые рука и нога безвольно свешивались, другая рука покоилась на груди, ритмично поднимаясь и опускаясь на ней в такт дыханию. Обморок незаметно перешёл в сон.
Его лицо. Обычно суровое или грустное, словно петербургские тучи перед отчаянным плачем, сейчас оно излучало необъяснимое блаженство, какого она не видела раньше. Где он сейчас? Что он видит? Подобно Психее, прокрадывающейся в спальню к Амуру, Кристина скользнула к Марку. Она с опаской коснулась его руки. К счастью, он ничего не почувствовал.
