Ритуал для посвященных - Геннадий Геннадьевич Сорокин

пользуется спросом у ювелиров и зубных техников, так что с деньгами у тети Кати должен быть полный порядок. Самородное золото имеет одну особенность — с помощью химического анализа можно точно установить, на каком руднике или прииске его добыли. Оставить на месте похищения ребенка необработанный кусочек золота преступники не могли. По нему милиция сразу же вышла бы на дядю Прохора. Тетка студента поступила проще — сняла с руки обручальное кольцо и велела оставить на месте похищения. Ну что же, завтра займемся теткой, решившей в благодарность духам сделать из никому не нужного младенца ламу».

25

Выбрав свободное время, Воронов посетил ЖКО, предъявил служебное удостоверение, выписал данные на тетку студента и всех соседей по подъезду. Тетка — Ооржак Калдар Бюрбюевна, 1939 года рождения. Муж — Бегеев Прохор Владимирович, 1935 года рождения.

«Со слов студента я подумал, что его тетка — почти старуха, а ей всего сорок восемь лет. Выдать себя за мамашу младенца она не сможет, а в бабушки — вполне годится… Она не пустила племянника в квартиру. Ребенок, пеленки сушатся. Как бы она объяснила студенту, что у нее младенец появился? Никак. Вот и придумала отговорку о клиенте, которого выводит из запоя. Сын Алексеевой — у нее! Осталось только понять, как получить достоверные сведения, что он до сих пор в квартире?»

Первое, что пришло на ум, — проникнуть в жилище Ооржак под любым предлогом. Например, проверить паспортный режим. Но что делать, если ребенок там? Схватить его и отвезти к матери? Оставить все как есть, поехать к Демидову и предложить провести у Ооржак обыск?

«Мне надо сыграть в одно касание, — размышлял Воронов. — Я уломаю Демидова провести обыск только в том случае, если смогу предоставить неопровержимые доказательства нахождения ребенка в квартире. Самому появляться у тети Кати нельзя. Спугну, она перепрячет младенца, и я останусь в дураках, да еще оперов с незаконным обыском подставлю. Как можно, не проникая в квартиру, понять, что в ней появился младенец? Опросить соседей, слышали они детский плач или нет. Трудность — дом кооперативный, жильцы заехали в него практически одновременно девять лет назад. У Ооржак могут быть дружеские отношения как со всеми соседями, так и с некоторыми из них. Я начну расспрашивать соседей, они тут же доложат о визите странного милиционера тете Кате. Она перестрахуется, спрячет ребенка. Выход — надо найти среди соседей того, кто вряд ли поддерживает отношения с Ооржак».

Воронов еще раз внимательно изучил список соседей и выбрал Постникову Елену, 1972 года рождения, ученицу средней школы № 29.

«Вряд ли у девятиклассницы доверительные отношения с замкнутой соседкой нерусской национальности, — решил Виктор. — В понедельник надо узнать, в какую смену она учится, и допросить девчонку. Под каким предлогом с ней встретиться? Предположим, что Ооржак устроила у себя дома подпольную торговую точку и отоваривает страждущих водкой и вином по двойной цене».

Для встречи с девушкой, учившейся в первую смену, Воронову пришлось сбежать с первых двух пар лекций.

— Если явку на лекции будет учебный отдел проверять, скажешь, что я на хозработах, — проинструктировал Виктор командира группы.

Тот поморщился, но возражать не стал. Мало ли у кого какие дела в городе.

Работу в школе Воронов начал с завуча первой смены.

— Я проверяю оперативную информацию о нелегальной торговле спиртным, — объяснил свое появление Виктор. — Дело исключительно конфиденциальное, я бы даже сказал, секретное. О моем разговоре с вашей ученицей не должен знать никто.

Завуч понимающе кивнула. Как любой советский человек, она была готова помочь правоохранительным органам в борьбе со спекуляцией спиртными напитками.

— Эти проклятые спекулянты где-то скупают спиртное ящиками, наживаются на людских пороках, и никто их на чистую воду вывести не может, — посетовала завуч.

— Видите, в чем дело, — объяснил Виктор, — у нас постоянно происходит утечка информации. Стоит начать разрабатывать подпольную «точку», как тут же об этом становится известно спекулянтам, и они на время прекращают торговлю. Взрослый человек, вольно или невольно, может проговориться спекулянтам или их знакомым о беседе с сотрудником милиции, а ваша ученица — нет. Вряд ли в круг ее общения входят любители спиртного.

— Что вы! Как вы можете такое подумать! — возмутилась завуч. — Наши учащиеся спиртным не интересуются. Даже на дискотеки без запаха приходят. Кто из наших учеников вас интересует?

— Постникова Елена из девятого «Б» класса.

— Очень хорошая девочка, — заверила завуч. — Активистка. Учится на «хорошо» и «отлично»…

— Пригласите ее, — не стал дослушивать дифирамбы Воронов.

Завуч сходила на урок, не объясняя причины, вызвала Постникову к себе. Ничего не понимающая девушка вошла в кабинет, села на краешек стула напротив Воронова. Завуч, не зная, как поступить, пробормотала: «Ну, вы тут… беседуйте», — и вышла за дверь.

Постникова Елена была девушкой среднего роста, одета в школьную форму с комсомольским значком на левой лямке фартука. При первом взгляде на нее бросалось в глаза несоответствие детского лица и развитой женской фигуры. Создавалось впечатление, что Постникову, как конструктор, собрали из двух человек разного возраста. Следующей приметной деталью была прическа Елены: волосы ее были заплетены в тугую косу до пояса. Большой лоб со следами юношеских прыщей оставался открытым, и Постникова явно стеснялась своей угреватой кожи, выставленной на всеобщее обозрение.

«Как в анекдоте, — промелькнула у Воронова мысль. — «Почему у вашей дочери глаза все время выпученные? Вы ей косичку так туго не затягивайте, и глазки нормальными будут».

Постникова Елена носила школьное платье с глухим воротом.

«Родители видят, что в девушке начинают бушевать гормоны, и всячески стараются оттянуть ее вступление во взрослую жизнь. Отсюда консервативная прическа и ворот, как у школьницы младших классов. У нас в девятом классе все девушки носили платья с отложным воротничком».

Оценив внешний вид Постниковой, Виктор понял, с чего надо начать беседу, чтобы с первых слов найти общий язык с подростком.

— У меня сестра до десятого класса носила косу, — доверительно сказал он. — Потом взбунтовалась, втайне от родителей пошла в парикмахерскую и сделала модную стрижку. Отец с матерью были в шоке, но поделать уже ничего не смогли. Не приклеят же они волосы назад!

— Сильно ругались? — заинтересованно спросила Постникова.

— Целый вечер скандалили, потом успокоились. Что сделано, того не вернешь!

У Виктора действительно была старшая сестра, но она никогда не отращивала волосы ниже плеч. Историю про косу пришлось выдумать на ходу.

— Ваша сестра — смелая девушка, — сказала Елена. — Я бы так не смогла.

Воронов немного расспросил Постникову о родителях, о соседях по подъезду, ненавязчиво перешел