Мученик - Клементс Рори

Сознание Шекспира быстро прояснялось. Он злился на Кэтрин из-за ее лжи, хотя он и раньше подозревал, что ей известно, где скрываются разыскиваемые им иезуиты, и, возможно, она даже укрывала их. Но если она решила пожертвовать одним из них ради жизни своего хозяина, значит, у Кэтрин есть на то веские причины. Ему вдруг пришла в голову мысль: что, если она испытывает глубокие чувства к Томасу Вуду. Как далеко зашли их отношения? Они любовники? Если нет, то хотела бы она, чтобы это было так? Во время короткого приступа малодушия Шекспир вдруг подумал, что если он позволит Вуду умереть, то добьется своей цели: путь к сердцу Кэтрин будет открыт. Но, смутившись при этой мысли, он вспомнил ветхозаветную притчу о Давиде и Вирсавии. Неужели он, подобно Давиду, желает другому смерти ради собственного счастья? Он вспомнил слова мамаши Дэвис: «Ценой, которую ты заплатишь за любовь, будет гибель». Он вздрогнул.

— Да, — сказал он, — я сделаю все, что в моих силах, чтобы вытащить вашего хозяина из дома Топклиффа. Но если против него выдвинуты обвинения, то от закона я не смогу его защитить. За укрывательство предателей господин Вуд должен понести наказание.

— Я понимаю.

— Скажите, связан ли господин Вуд как-либо с тем трактатом, что мы нашли у тела леди Бланш? Он наверняка узнал печать или литеры.

— Господин Шекспир, спросите его сами, когда представится возможность. Уверена, он расскажет вам все, что вы хотите знать, ибо он любит меня и сделает то, что я попрошу. Просто скажите ему: «Господин Вуд, я вас утешу».

Глава 31

Уолсингему не хотелось выписывать Шекспиру ордер, который тот у него просил. Он с любопытством посмотрел на своего главного тайного агента, но не счел уместным расспрашивать его о сбритой брови; его мысли занимали более важные дела.

— Джон, я не хотел бы переходить дорогу господину Топклиффу. Сейчас не время для подобного политиканства в нашем кругу. Боритесь с врагом, а не друг с другом. Если у Вуда есть сведения, Топклифф их добудет.

Шекспиру пришлось привести серьезные доводы. Он сказал, что ему исключительно важно увидеться с Вудом, ибо может статься так, что у него есть ключ к поиску убийцы леди Бланш и наемнику, подосланному к Дрейку. Шекспир не стал раскрывать источник сведений или роль Саутвелла во всем этом; он не хотел впутывать Кэтрин Марвелл. Но он объяснил Уолсингему свою теорию о связи между двумя преступлениями и его предположением, что Вуд может рассказать ему то, чего не скажет Топклиффу.

Уолсингема это не убедило, но, видя решимость Шекспира, он уступил.

— Этот ордер дает вам право лишь поговорить с Вудом, а не увозить его от Топклиффа. Отправляйтесь к нему сегодня, а я прослежу, чтобы Топклифф вас принял и подчинился приказу. И еще, Джон, ведите себя вежливо.

— Думаете, Топклифф тоже будет вежлив со мной?

Уолсингем не ответил.

Спрятав ордер под камзол, Шекспир ехал по промозглым улицам. Он не думал, что Топклифф пустит его в свой дом, но попытаться стоило.

Топклифф ждал его и, что было для него нетипично, пребывал в хорошем расположении духа.

— Господин Шекспир, добро пожаловать в мое скромное жилище. — Он придержал огромную дубовую дверь, чтобы позволить Шекспиру войти. — Могу ли я предложить вам согреться? Может, стаканчик бренди?

Шекспир подумал, что уж лучше он разделит трапезу с самим дьяволом, чем с Топклиффом, и вежливо отказался.

— Я здесь, чтобы увидеться с господином Томасом Вудом, — быстро перешел он к делу.

— Да, я с превеликим удовольствием провожу вас к нему. Быть может, вы желаете полюбоваться на мою камеру? Она великолепна. Тауэр по сравнению с ней — ничто.

— Он здесь? Вы пытали его?

— Идемте.

Топклифф повел Шекспира по короткому коридору к двери с тяжелыми железными петлями и щеколдами, от которых возникало ощущение неприступности. Он распахнул дверь в комнату, мрак которой нарушал лишь мерцающий свет смоляных факелов и маленькое грязное окошко в потолке. Окна, выходящие на улицу, были закрыты ставнями.

— Входите, господин Шекспир, не бойтесь. Я вас не съем.

— Уж будьте уверены, Топклифф, чего-чего, а страха я по отношению к вам не испытываю.

Топклифф хохотнул, издав похожий на лай звук. Шекспир вошел внутрь и вгляделся во мрак. Большую часть комнаты занимала напоминающая кровать дыба — причудливая конструкция размером десять футов на четыре и сооруженная из свежеструганой древесины. По обеим сторонам располагались валики с толстыми веревками, чтобы привязывать запястья и лодыжки.

— Совершенно новая, господин Шекспир. Вам нравится? Заплатил за нее из собственного кармана, — произнес Топклифф, — двадцать один фунт, пятнадцать шиллингов. А сколько вы отдали денег ради защиты королевства?

В углу находилась жаровня с потухшими углями и пеплом. На стене, накрепко прикрученная под самым потолком на двух железных кольцах, висела балка. Топклифф увидел, что Шекспир рассматривает балку:

— А это, господин Шекспир, моя гордость и отрада. Все, что вам нужно сделать, это одеть на допрашиваемого пару кандалов с металлическими штырями внутри, так чтобы они врезались в плоть, затем подвесить его за руки на этой балке. Когда у меня нет времени, то просто подвешиваю его на балке, но обычно я позволяю ему касаться спиной стены или мысками пола. Тогда он не так быстро умирает. Боль, которую доставляет такое простое приспособление, нелегко вынести. Допрашиваемого это сводит с ума, и он становится точь-в-точь как безумец из Бедлама. Нестерпимая боль охватывает все тело, грудь и живот. Ему кажется, что кровь, словно пот, стекает по рукам и пальцам, но это не так. Но допрашиваемому нелегко говорить, пока он находится там, наверху, поэтому трудно сказать, хочет ли он рассказать мне то, что я от него требую. Поэтому время от времени я спускаю его вниз, чтобы узнать, не желает ли он поговорить. Обычно он не отказывается от беседы.

— Я здесь, чтобы повидаться с господином Вудом, а не для того, чтобы обсуждать достоинства ваших чудовищных приспособлений.

Казалось, Топклифф был удовлетворен тем впечатлением, которое произвела на посетителя эта комната.

— О да, Вуд. Этот джентльмен оказался весьма труслив. И любитель поговорить. Он рассказал мне все, что я хотел знать, и даже больше. Теперь мне известна даже кличка лучшей молочной коровы его тетушки Агнес. И конечно, он поведал мне о священниках, которых прятал в своем доме. Вуд во всем признался, выдал имена, даты, описания и настоящее местонахождение. Он сообщил мне, что среди них был Роберт Саутвелл и что он находился в Танахилл-Хауз, пока я обыскивал дом. Это доказывает, что я был прав и что ее светлость в союзе с папистским антихристом и помогает ему в его дьявольских деяниях. Надеюсь, Саутвелл умер с голоду в своей дыре, и вонь его гниющего трупа пропитала весь дом.

— У меня приказ, разрешающий мне поговорить с господином Вудом.

Топклифф взял из жаровни холодное железное тавро для клеймения преступников и лениво хлопнул им по ладони.

— Шекспир, в этом нет нужды. Вуд мне все рассказал, словно на исповеди, раскрыл все тайны. Да что там, он даже признался в том, что украл строительный лес из Королевских доков. А еще в том, что я — голландский осел, хотя за это его сложно будет обвинить в предательстве.

— Под пытками человек будет утверждать, что черное — это белое. А теперь отведите меня к Вуду, или будете держать ответ перед господином секретарем.

Топклифф презрительно осклабился. Он швырнул тавро в жаровню.

— Отлично, следуйте за мной, юноша.

Топклифф подошел к двери в кирпичной стене пыточной и, отодвинув засов, распахнул ее. Внутри света не было, он проникал только от тусклых фонарей из комнаты пыток. Шекспир сначала ничего не мог разглядеть, но, когда глаза привыкли к темноте, в дальнем углу он увидел нечто похожее на мешок со свеклой. В нос ударила привычная тюремная вонь, но он не отшатнулся и вошел в устеленную соломой комнату.

— Господин Вуд?

Ответа не последовало. До его слуха донеслось чье-то прерывистое дыхание.

— Господин Вуд, это Джон Шекспир. Я хочу поговорить с вами, — Шекспир повернулся к Топклиффу. — Вы не принесете этому человеку воды?

— У него есть вода. Если она ему не нравится, то пусть пьет собственную мочу.

— Я хочу поговорить с ним.

— Ну так говорите.

— Наедине.

— Как пожелаете.

Топклифф сделал шаг назад, собираясь захлопнуть дверь, но Шекспир вставил ногу в проем.

— Мне нужен свет. И принесите ему хорошую еду и немного эля, или я напишу королеве о том, как вы заботитесь о тех, кого допрашиваете от ее имени.

— Плевать я хотел на ваши угрозы. Королева знает, чем я ради нее занимаюсь, и весьма этим довольна.

— Какой бред вы несете.

— Уверяю вас, Шекспир, это правда. Я обо всем рассказываю королеве, когда предаюсь с ней любовным утехам, и она, обезумев, кричит от наслаждения.