Судьбы фантазия шальная - Ирина (Игёша) Савина (Сменова)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он не может оставить Жанну теперь, когда она носит его ребенка. Глеб дал ей надежду на совместное будущее. В самое сложное время она оказалась рядом и не единым словом не укорила и не вспомнила его ложь и обман, хотя по сути надо сказать Ирине спасибо, за то, что измены, в физическом смысле этого слова, тогда так и не произошло. Жанна в который раз поверила и доверилась ему. Он просто не имел права оставлять ее за бортом своей жизни сейчас. Но и мысли о предстоящем разводе рвали душу на части. Глеб нервно выдохнул сигаретный дым. Если бы Ирина так же сильно хотела быть с ним, как об этом мечтает он. Но он не знал, стоило ли бороться за счастье быть любимым в ее глазах, подальше запрятав свою гордость или же, выбрать спокойную жизнь с Жанной и их будущим малышом. Не будь в этой ситуации ребенка или…
– Мне казалось, что Вы раньше не курили, Глеб Сергеевич, – голос мелодичной музыкой проник в его сознания, прервав поток его безнадежных мыслей, заставив вспомнить его обладательницу. Но тут же, негодование с новой силой закипело в нем. Ирина снова перешла на «Вы».
– Сигаретная терапия. Года два как практикую, – все же спокойно произнес он, даже не повернувшись.
– Помогает? – Ирина поплотнее закуталась в покрывало, накинутое на плечи.
– Уже нет, – Акулов облокотился через перила балкона и, опустив голову, уставился куда-то в густую черную пустоту прохладной ночи.
– Помнится, ты называла меня по имени, – хрипло сказал Глеб, вспомнив то утро, когда это произошло. А потом картинки закрутились, одна сменяя другу, в его голове, напоминая яркие моменты их близости: гибкое тело в его руках, ее опухшие от поцелуя губы, затуманенный страстью взгляд, несмелые, но такие желанные ласки. Глеб тряхнул головой, избавляясь от видений. Все-таки не надо было столько пить спиртного, зная, что в его доме находится объект наделенной способностью отключать его мозг и включать совершенно другой орган.
– Давно, – сказала Ирина.
Глеб резко повернулся к ней лицом. Неожиданно слишком больно такое короткое слово врезалось в его сердце. Он сделал еще одну затяжку, разглядывая жену сквозь сигаретный дым.
Голова, как и раньше гордо вскинута, волосы рассыпались по плечам, непослушными прядями, взгляд полный решимости во, чтобы то не стало, не отступать и сдаваться. Сколько он ее знал, она, как солдат, всегда была готова к боевой тревоге. Такое ощущение, что ее мозг никогда не отдыхал, придумывая стратегический план нападения или защиты на любой случай жизни. А этот очаровательный язычок, который только что облизнул алые губки, всегда довольно умело и непринужденно мог выдать очередную колкость.
– Я хочу извиниться, что улетела, не сказав ни слова, – Ирина поправила сползшее с плеча покрывало.
Глеб задохнулся от возмущения. Медленно выпрямившись и пытаясь сдержать свой гнев, он чеканил каждое слово:
– Извиниться? За то, что сбежала? Девочка, кто я такой, чтобы передо мной извиняться? Я всего лишь МУЖ, – Глеб прищурился, словно уже не в силах был держать в узде свою ярость. Она бросила его. Не пожелала даже после отъезда объяснить причину. Да она вырвала его сердце.
– Зачем Вы так? Я хотела как лучше, – Ирина поежилась от этого взгляда.
Зачем она вообще начала этот разговор? Ирина уже пожалела об этом. Она видела, что Глеб не только не успокоился, но и изрядно промочил горло горячительными напитками.
– Для кого лучше? Для тебя? – Глеб сделал шаг в ее направлении, но словно передумав, снова вернулся на свое место и сделал затяжку.
– И для меня тоже, – твердо сказала Ирина.
Поднялся легкий ветерок. Волосы на ее голове взмыли вверх, словно играя с ним. Глебу хотелось протянуть руки и, запустив в них свои пальцы, пригладить и успокоить. Ирина тщетно пыталась унять непослушную копну, но потом сдалась и просто повернула голову, подставляя свое лицо ветру, словно позволила ему, нежно касаясь ласкать шелковистые пряди. Глеб снова отвернулся, чтобы не видеть столь очаровательную картину в столь неподходящий момент. И в очередной раз пожалел, что не удержался сегодня от выпивки.
– Я благодарна Вам за помощь и заботу, – спокойно начала Ирина, глядя на широкую спину мужа, – благодарна за деньги и терпение. Но я не могла позволить себе, чтобы из-за меня шла кувырком вся Ваша жизнь, – Глеб молчал, сигарета тлела в его длинных пальцах, – из-за меня испортились ваши отношения с Антом, Жанна просила, чтобы я оставила Вас в покое и не мешала своим присутствием. Вы тоже не изъявляли желания, чтобы я надолго задерживалась в роли Вашей жены. Как я могла остаться? Я решила уехать. Я думала, так будет лучше. Я совершенно не вписываюсь в вашу жизнь, – тихо закончила Ирина.
– Умница, отличница Ирина. Она все за всех решила сама, – голос Глеба зазвенел железом. Он не спеша повернулся к жене.
– А ты меня спросила? – тишину прорезал еле сдерживаемый ярость голос Глеба. Он сделал последнюю затяжку, и одним щелчком, отправил окурок лететь с балкона вниз, мерцая красным огоньком. Глаза превратились в узкие щелки, яростно сверлившие девушку своим взглядом. Он начал медленно надвигаться на нее.
– Ты спросила о моих планах на счет тебя и нашего будущего? – он протянул руки и, схватив за покрывало, в которое она была закутана, яростно рванул на встречу к себе. Ирина оказалась прижатой к горячей груди мужа. – Ты поинтересовалась, чего хочу я? – холод его глаз, лишал возможности двигаться. Накрутив, растрепавшуюся прядь волос на свой кулак, Глеб заставил ее вскинуть голову и посмотреть ему в глаза.
– Мне не интересны Ваши желания, – Ирину возмутило, что он так бесцеремонно хватает ее, словно она тряпичная кукла, – я и так их знала, но не собиралась становиться вашей домашней зверушкой, пресытившись которой, Вам бы захотелось от нее избавиться.
Ирина перевела дыхание, так же яростно сверкнув глазами.
– Я избавила Вас от необходимости тратить свое драгоценное время и напрягать свой гениальный мозг, выдумывая, как бы поприличней выглядеть в моих глазах в момент, когда вышвыриваете меня за борт без спасательного круга, – в ее глазах словно вспыхнул огонь, но отблеск был холодный. Обида и негодование рвались наружу, заставляя говорить так, чтобы больнее уколоть.
Глеб молчал, разглядывая жену. Ему было даже забавно смотреть на ее пылающее праведным гневом лицо
