Застывший шедевр - Инесса Рафаиловна Давыдова

– Думаю, наставник все же имеет на своего ученика влияние, – тут же парировал Бирк. – Угрозы в мой адрес носят разведывательный характер, он как бы примиряется к моим навыкам и возможностям. Играет и дразнит. Сложность в том, что это убийство было давно спланировано. С наставником или без, убийца сделал бы это.

Полковник затянулся и выпустил бесформенный клубок дыма. Он не сводил взгляда с Митяевой, которая с каждой репликой Бирка морщилась и раздражалась.

– Я идентифицировал голос на записи…

Все обернулись и взглянули на Сото.

– Это диктор радио и телевидения Александр Кононов. Сейчас временно безработный. Скидываю вам его данные и контакты.

Мобильные телефоны всех присутствующих ожили и завибрировали.

– Вот с каких новостей нужно начинать доклады! – злобно буркнул Лимонов. – Ваня, посылай к этому диктору новеньких. Пусть ногами напоследок подвигают.

Свиридов потянулся к телефону.

– Митяева, оставайся здесь и проведи с местным убойным тщательный опрос свидетелей.

Кира кивнула и приказала Алану оставаться в машине.

– Тут много народу крутилось ночью, в музее праздновала день рождения дочь мэра, может, кто-то из гостей что-то видел. Народ разошелся только к утру. Поэтому уборку в этот раз начали не как обычно, с выставочных залов, а с парадной гостиной, где были накрыты столы. Одна разгулявшаяся парочка спьяну поднялась наверх, видимо, желала уединения и обнаружила сюрприз из трех трупов. Вопль стоял на всю округу.

Теперь Кире стало понятно, почему в этом музее был такой ажиотаж. На мероприятии присутствовал мэр, а этажом выше серийный убийца разворачивал масштабную деятельность.

– Как он пронес трупы? – спросил Токарев. – Чтобы поднять три тела на второй этаж, нужно пройти через сто пятьдесят человек. Это очень рискованно.

– Вот Митяева это и выяснит, – огрызнулся Лимонов, затем снова повернулся к Свиридову. – Иван! Оформи изъятие видеоматериала с вечеринки. Наверняка там был профессиональный оператор.

– Нужно просмотреть телефоны гостей, они могли отснять свой материал, – предложил Сото.

– Останься, помоги Ивану, – попросил его Бирк.

– Даже после очередного убийства у нас новые вопросы, а ответов – с гулькин нос. Сейчас меня интересует не то, как он это делает, а как нам его поймать. Эх! – Полковник махнул рукой, но продолжить не смог – зазвонил его мобильный, по реакции было понятно, что это начальство.

Ответив на звонок, Лимонов отошел в сторону и стал докладывать первые результаты расследования очередного убийства.

Бирк отвел Киру в сторону.

– Ты не против, если мы втроем – ты, я и Сото – слетаем в Крым?

– Зачем? – опешила Кира.

– Хочу провести сеанс гипноза на месте похищения твоего друга.

– Вот оно что… – Кира пришла в смятение. – Если это сдвинет дело с мертвой точки, я согласна.

– Хорошо, вылетим, как только закончим дело.

– А если мы не закончим дело до моего отъезда?

– Закончим.

– Откуда такая уверенность? – вскипела Кира.

Ответом Бирк себя не обременил.

†††

Рязань, хоспис

В конце рабочего дня процедурный кабинет пустовал. Бирк разместился у окна и поглядывал на монастырские купола. Дверь открылась, на медицинской каталке ввезли Артура Чингарова.

– Он согласился поговорить, но у вас не больше получаса, потом поставим капельницу, – проинструктировал врач-паллиатолог, приводя в вертикальное положение изголовье каталки.

От этого действа Чингаров сморщился, закрыл глаза и застонал.

Бирк незаметно включил диктофон и изучающе уставился на истощенного и измученного болями свидетеля. Обесцвеченные волосы всклочены. Потрескавшиеся губы. На сером лице испарина.

Когда за врачом закрылась дверь, Чингаров открыл глаза.

– Я помню вас, но тогда вы были без очков, – скрипучим голосом еле слышно произнес Чингаров и облизал губы. – Сколько мне тогда было? Десять?

– Одиннадцать, – уточнил Бирк и придвинул стул ближе к изголовью каталки. – Я так понимаю, все тетушки умерли.

– Все до одной, – с горечью усмехнулся Артур. – Но они так отравили мое тело и душу, что до сих пор кажется, что они все еще здесь. Вот откроется эта дверь, впорхнет какая-то из них с носом в виде птичьего клюва и начнет причитать: «Артурчик, не лежи в кровати после того, как проснулся. Беги, умойся снегом и садись за стол». Помните их носы? Эти ужасные крючки… – он закашлялся и протер платком губы.

– В тот день произошла подмена? – Бирк не сводил взгляда с Чингарова. – Вы поехали вместо брата, как вы тогда выразились, к психодоктору.

– Да, – Чингаров улыбнулся, оголяя желтые зубы. – Вольдемар всегда был пуглив и постоянно просил о помощи.

– Когда у него появились проблемы с психикой?

Чингаров пожал плечами.

– Он всегда был непредсказуем и непослушен, поэтому ему больше всего доставалось от деда.

– Деда? Вы не говорили, что у вас был дед.

Чингаров скривился.

– Про него и секту, адептами которой было все наше семейство, говорить категорически запрещалось.

– Секту? – Бирк откинулся на спинку стула и тяжело выдохнул.

Конечно! Как он сам не догадался? В памяти всплыли образы трех сестер. Одинаковая одежда, черная гамма. Массивная, лишающая всякой женственности обувь. Один и тот же взгляд: блуждающий, немного рассеянный, затравленный.

– Дед был последователем «Скакунов». Слышали о такой секте?

Бирк кивнул. Когда-то ему приходилось изучать деятельность всех существующих и канувших в Лету религиозных организаций, и он помнил, что «Скакуны» возникли в Европе как результат неприятия лютеранства.

– Подозреваю, что он добавил в религиозные труды собственное видение божественности. Наша мать была немкой. Она сбежала из семьи в двадцать один год. В этом возрасте каждый прихожанин проходит особый ритуал посвящения. Ты должен сознательно выбрать «Скакунов». Испытуемого помещают в лесной домик на три дня. Там он молится и принимает решение. Для тех, кто хочет сбежать, это единственный способ вырваться в большой мир. Мой брат тоже им воспользовался.

– Но не вы… – подметил Бирк.

– Я не хотел убегать, – с напускным воодушевлением ответил Артур. – В секте было интересно. Никаких жен. Бери любую. По воскресеньям праздничная служба. Ох, как же я ждал эти воскресенья. После пения псалмов начиналось основное веселье. Пляски до упаду, а потом секс. Много секса. Кто от такого откажется? Когда сбежал брат, все девчонки были мои. – Он помрачнел. – Шутка. Он сторонился девчонок, как чумы. Только на днях признался, почему. Я был шокирован. Мой брат – гомосексуалист!

– Вы не догадывались?

– Нет, боже, никогда. Он это тщательно скрывал. Понятно почему, если бы дед узнал, то Вольдемар не отделался обрядом перекрещения.

– Перекрещения?

Чингаров отмахнулся.

– Когда мы не слушались, дед закрывал нас в бочке, наполненной ключевой водой, и держал до тех пор, пока мы не начинали визжать от холода. Брат всегда сдавался первым. Я мог бы многое вам тогда рассказать, док, но что мои слова