Конторщица-2 - А. Фонд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как сглазила.
Мои раздумья прервал стук распахнувшейся двери, потянуло сквозняком и на кухню ввалилась полноватая молодая женщина, лет двадцати пяти. Таких еще иногда называют «фифа». От категории «демоническая женщина» «фифу» отделяет большая простота, граничащая с вульгарщинкой.
Женщина вошла и уставилась на меня. Она была довольно миловидна: круглые голубые глаза, вьющиеся на висках пшеничные волосы, на щеках ямочки и нос пуговкой. Всё портило только какое-то хваткое, что ли, выражение глаз и пестрый халат, невозможной расцветки. В руках она держала чайник.
Подойдя к плите Горшковых, женщина бахнула чайник на газ, развернулась и смерила меня уничижительным взглядом:
— Это ты, что ли, Валерина бывшая? — спросила она нелюбезным тоном.
О-па! А это, видать, Валерина теперешняя.
— С чего мне перед тобой отчитываться? — я сделала глоточек кофе и принялась сосредоточенно намазывать сливочное масло на половинку рогалика.
— Потому что я — его жена! — заявила фифа и вздернула подбородок, — и я не потерплю, чтобы всякие тут лазили!
— Жена? — я оторвалась от увлекательного процесса намазывания масла и смерила насмешливым взглядом фифу.
— Да! Жена! — кровь бросилась к ее лицу, и оно стало как варенная свекла.
— Интересно, оказывается, Горшков — двоеженец, — констатировала я и предложила. — А покажи-ка, милочка, свой паспорт со штампиком. И прописку тогда уж заодно.
— Ну, мы еще не расписались, — еще больше покраснела она.
— И почему? — приподняла бровь я. — Ждете, чтобы ретроградный Меркурий вошел на орбиту Юпитера?
— Чо? — ошалело захлопала глазами фифа. — Какой меркурий? Мы скоро поженимся!
— НичО, — вздохнула я и пояснила, — Поженитесь. Может быть. Но не так скоро, как тебе бы хотелось. Потому что Горшков официально женат. На мне. И, кстати, у тебя на работе уже знают, что ты открыто ночуешь у женатого мужчины? У нас, в советском обществе, это называется ёмким словом — разврат.
— Этого не может быть! — воскликнула она растерянно, — Валера не женат!
— Паспорт показать? — устало спросила я, что-то меня эта глуповастенькая курица начала раздражать.
— Ты! Ты! — вдруг прошипела она, — это ты не даешь ему развода!
— Это он тебе так сказал? — усмехнулась я как можно более насмешливо, — а ты сходи в ЗАГс и спроси, кто заявление забирал в прошлый раз. Или к мамочке его, пусть расскажет, как я новое заявление из Горшкова насильно выдирала.
Фифа стала похожа на выброшенную на берег больную камбалу.
— Что за шум? — на кухне нарисовался сам Горшков.
Вот засада, надо было чуть раньше вставать, теперь точно спокойно позавтракать не дадут.
— Да вот тут эта тётка сказала, что она твоя жена, — плаксивым голосом наябедничала фифа и шмыгнула носом.
Горшков развернулся ко мне, лицо его перекосило от гнева.
— Всё, Горшков, теперь уж у тебя повода не давать мне развода нету, — не давая ему ответить, широко улыбнулась я, — не парь мозги бедной девушке, как мне когда-то, она же верит тебе.
Горшков дернулся, а я продолжила, обращаясь к фифе:
— Девушка, у нас развод через три дня. Приглашаю тебя с нами в ЗАГС, проконтролировать, чтобы уж наверняка Валера ничего опять не учудил. Заодно и вы с Горшковым заявление в ЗАГС подадите. Все мы люди занятые, трудящиеся, чего по пять раз туда-сюда в ЗАГС бегать? Правильно я говорю, да, Валера?
Но фифа мой гендерно-солидарный посыл не оценила:
— Запомни, тебе у Валеры квартиру отобрать не получится! — выпалила она. — У моего отца связи есть!
Во как! Оказывается, мысль завладеть моей квартирой семейка Горшковых не оставила.
— Связи? — переспросила я. — Связи — это хорошо. А вот скажи, ты сможешь выбросить пятилетнюю Свету Горшкову на улицу? Или, может, в свою новую семью её заберешь?
Фифа еще больше выпучила глаза.
— Да ладно, не бойся, — усмехнулась я, — Светочку я сама не отдам. Я слишком ее люблю, чтобы позволить Горшковым испортить ее.
Горшков под нос прошипел какое-то ругательство.
— А квартира, кстати, к Валере Горшкову не имеет никакого отношения, — безжалостно продолжила я, — Она мне от тёти досталась по наследству. Так что поумерь аппетиты, деточка, будешь жить в коммуналке и готовить Валере котлеты с гарниром. Без гарнира он их не ест.
В общем, нормально дозавтракать они мне своими воплями так и не дали.
Поэтому на работу я притащилась в не слишком лучезарном настроении. Мягко говоря, я была в средней степени сердитости. И само собой так вышло, что мы столкнулись нос к носу со Щукой.
— Горшкова! — рявкнула она, — а ну, сейчас же зайди ко мне! Твоего покровителя больше нет, так что прохлаждаться и отлынивать от работы я тебе не дам! Будешь теперь все акты на инвентаризацию готовить.
Я пожала плечами:
— Хорошо, зайду, Капитолина Сидоровна, сейчас только сумку в кабинет отнесу.
— Кабинет! Вы посмотрите, какая барыня! — подбоченясь, заорала Щука так, чтобы все слышали, — Кабинет у нее оказывается есть!
Вокруг стали собираться люди.
— Будешь теперь работать на общих основаниях! — взвизгнула она. — И сидеть будешь в копировальном! Вот так!
В копировальном всегда стоял такой шум, что долго находиться там было невозможно. Но, тем не менее, спорить со Щукой сейчас было нельзя. Поэтому я просто кивнула:
— Хорошо, Капитолина Сидоровна. Мне без разницы, где работать.
Щука явно рассчитывала на другую реакцию, так как еще больше завелась:
— И мы пересмотрим твои должностные обязанности и проверим, за что ты такие большие премии получала!
— Правильно! — поддержала ее Акимовна из бухгалтерии. — Лично займусь.
В толпе я заметила довольное лицо Лактюшкиной. И эта на ходу
