Конторщица-2 - А. Фонд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И встречаться с ним я сегодня не буду. Потому что не хочу.
А Римма Марковна вполне может сама поискать компромисс с Элеонорой Рудольфовной и договориться, к примеру, что будет помогать няньчиться со Светкой. Или принять ее отказ.
С Горшковым, при хорошем размышлении, — тоже все нормально. Если не считать истерик его новой подружки, то от развода он открутиться уже никак не сможет. У меня теперь есть куча свидетелей о том, что он прилюдно изменяет в браке. А то, что эта фифа истерит, так ее тоже понять можно — девка молодая, нашла себе любовь всей жизни, замуж поди собралась, а тут оказалось, что он женат, и квартира не его, и жена еще в придачу поселилась через стенку, и страшно стало — а вдруг помирятся. Поэтому не нужно обращать на эту фифу внимания.
Да и обратно на Ворошилова переселяться планирую завтра-послезавтра. Уж сутки-двое перетерплю.
Римма Марковна должна сделать выбор — или жить со мной, но тогда я хочу разменять ее комнату и мою квартиру на трехкомнатную. Если же не захочет — она всегда может вернуться обратно в свою комнату. Я там все вымыла, порядок навела, соседей припугнула — трогать ее больше не должны. А мы с ней будем дружить, ходить иногда друг к другу в гости на чай. Тоже вариант.
Теперь по поводу газеты. А с чего я так расстроилась? Чего мне паниковать? Ну, приедет «опиюс» проверку делать. Мне-то что? Если все будет нормально — значит всё будет нормально. Будем работать дальше. Если же решит прицепиться к чему-нибудь (а при желании найти всегда всё можно) и захочет отомстить мне за демоническую Олечку — значит уволюсь из газеты к чертям собачьим. Ну, побуду без подработки, делов-то. Зато появятся свободные вечера для себя.
Что еще? На работе коллеги показали свое истинное лицо. Ну, так я особо и не пребывала в радужных фантазиях. Все естественно: после падения фаворитки челядь старается ее максимально запинать. Поэтому пусть все идут лесом. Никому я ничего доказывать не буду. Искать попытки сближения — тоже не буду.
Да и повоевать интересно, пора бы уже, а то застоялась…
Остается последний вопрос — Мунтяну. Но опять же, я себя накрутила, а чем все закончится — надо еще посмотреть.
Проведя с собой такой вот свирепый аутотренинг, я вернулась в копировальный и принялась работать дальше. В дверь заглядывала раза два Зоя, но я делала крайне озабоченный рабочий вид и на ее кивки не повелась. Сидела и печатала.
Когда проревел гудок, я выскочила из здания на проспект. Шум летней улицы весело окутал меня и настроение слегка поднялось. В газету я решила не ходить.
Надо себя любить больше, а то что-то я чересчур поддалась этому миру.
И я отправилась… в «Ателье Минбыта». И там, благодаря помощи несравненной Веронички Рудольфовны, я приобрела совершенно сногсшибательное воздушно-шифоновое платье цвета ванили.
Настроение немного выровнялось, и я уже спокойнее вернулась домой, в коммуналку. Вот что с нами делает расчудесный шопинг!
Дома я на скорую руку поужинала и села перепечатывать оставшиеся страницы из папок. Я так увлеклась, что и не заметила, как пролетело пару часов. Только по ощущениям в затекшей спине, понимала, что уже довольно поздно.
Когда я принялась за следующую папку, под номером 36, в дверь постучали.
Фифа, стопудово!
Сдерживая раздражение, я аккуратно собрала листы, сунула их под одеяла и со свирепым видом отправилась открывать дверь.
Сейчас я быстренько поставлю ее на место!
Однако на пороге топтался… Валеев. Капец. Прям как в той пословице про гору и Магомеда.
— Вы работаете? — спросил он с милой обезоруживающей улыбкой. — Так поздно?
— Как видите, — пожала плечами я и добавила нелюбезно. — А вы что хотели, так поздно?
— Хотел поговорить с вами… о Свете.
— Вот как, — устало сказала я и потерла виски (черт, голова так некстати разболелась. Как же они все задолбали меня своими проблемами!). — Ладно. Говорите.
— Что? — недоуменно посмотрел на меня Валеев.
— Откуда я знаю, что? — удивилась уже я. — Это же вы ко мне пришли поговорить. Вот и говорите.
Он нахмурился, а я добавила, пропуская его в комнату:
— У вас пятнадцать минут.
— Да уж, гостеприимной хозяйкой вас не назовешь, — неловко попенял Валеев, присаживаясь на неудобный стул Риммы Марковны, — могли бы хоть чаю предложить, что ли.
— Василий Павлович, — прищурилась я, — вы пришли ко мне на ночь глядя попить чаю или поговорить о своих проблемах? У вас, кстати, четырнадцать минут осталось.
— Ладно, ладно! — поднял руки в жесте «сдаюсь» Валеев, — давайте говорить.
— Тринадцать минут, — сообщила я, демонстративно взглянув на ходики и села на стул напротив.
— Что-то у вас минуты слишком быстро идут, — усмехнулся Валеев, пытаясь разрядить обстановку.
— Здесь иное измерение, — буркнула я. — Так что там произошло у вас?
— Лидия Степановна, — подобрался Валеев, — вам Римма Марковна разве не рассказала о ситуации со Светланой?
— Да, — кивнула я.
— И что? — не понял Валеев.
— Да — это означает, что я в курсе, что Свету хочет забрать родная бабушка, — прояснила я, внутренне закипая. — Вы это пришли выяснить?
— Нет, — слегка смутился Валеев. — Я спросить хотел.
— Спрашивайте, — разрешила я.
— Вопрос следующий: и что вы собираетесь делать?
Я вытаращилась (он что, издевается?):
— Я? — видимо мое удивление было настолько явным, что Валеев растерялся.
— Да, вы, — но надо отдать ему должное, он смог быстро взять себя в руки, — Света ведь у вас живет.
— И что? — пожала я плечами, — Света у меня живет с согласия всех родственников. — А когда родственники принимают решение забрать ее обратно, то кто я такая, чтобы вмешиваться? Да и зачем?
— Но вы же любите Свету, — попытался надавать на женские эмоции Валеев.
— И что?
— Ну, вы же хотите, чтобы ей было хорошо жить?
— Василий Павлович, — моим голосом можно было заморозить небольшую планету, — давайте не будем применять сейчас такие примитивные манипуляции,
