Мова - Виктор Мартинович

Кстати, на этого жирного урода, кажется, подумала вся Беларусь. Вообще люди же всегда все понимают, не надо их быдлом считать.

На похоронах Моя Любимая очень плакала. Я понимаю, почему – те три варианта слова, которые нашел Сережа, он забрал с собой на тот свет. Никто и никогда больше не узнает о том самом особом обозначении чувств мужчины к женщине, кроме «кахання» и «любові». А может, и не нужно это – мне достаточно «кахання». И Мастеру благовоний – тоже. Вот бы еще вторую Элоизу, чтобы этот желтокожий у меня под ногами не путался. Балетмейстер, кстати, пришел на Сережины похороны. Хотя по жизни терпеть Сережу не мог и даже хотел сам его придушить, когда он то слово вспомнит. А я с самого начала не мог такой кровожадности понять. Ну задохлик — он и есть задохлик. Женщинам нравятся сильные, жилистые мужчины. Богатыри. Медведи. Зубры. Самцы, от которых будет хорошее и здоровое потомство. Моя Любимая все еще колеблется, все еще отклоняет мое предложение – она же католичка, ей нужны все эти ангельские атрибутики – брак, венчание, без этого – никуда, потому что «грех», «позор». Даже целовать себя не дает.

Она и Сережей заинтересовалась, когда тот отказался от hot pot, который Балетмейстер ему предложил. Сказала, нашелся, наконец, человек, который не членом думает, как вы, козлы старые. С сердцем человек. Но я нет, я не ревновал к нему. И не надо думать, что на операцию этого молокососа пригласил, чтобы он не остался с Ней, если меня убьют. Я хотел ему честь оказать. Плохо, что он сомневался – это не очень положительно его характеризует.

Но вот, кажется, все. Так оканчивается история хорошего человека Сережи, слабого телом, но сильного сердцем. Так заканчивается и моя работа над переводом, на которую я со стенографисткой Олечкой выкинул почти три дня. Завтра мы в составе трех групп направимся к телевизионному зданию на Коммунистической, захватим аппаратную прямого эфира, включимся в вещание и сделаем так, что на мове снова будет разговаривать вся страна. Мы объясним, что мова наша, святая и вечная, — не наркотик, а сокровище души народной, которая объединяет людей. После этого люди начнут искать новых знаний о мове, учиться ей, темные времена отступят, и начнется эра благоденствия и ясности, когда говно, наконец, будет называть говном, а героям поставят памятники на улицах, которые когда-то носили имена палачей.

Я, Сварог, 紅棍, Красный столб триады «Светлый путь», в это верю. Я – за это.

Деготь

Господь правый, Господь милосердный, смилуйся надо мной, потому что виноват я.

Моя роль в этой операции состояла в том, чтобы дублировать основного подрывника. В случае его выбытия из-за ранения или смерти, я должен был взять пакет с тринитрофеноловой взрывчаткой, установить ее в подземном шурфе, который ведет к запасной аппаратной прямого эфира, и обеспечить подрыв, чтобы после начала нашего вещания никто не мог его прервать.

Я – сорок девять в триаде «Светлый путь», мое имя — Деготь, позывной – «двести сорок три» на четвертом канале. Я расскажу вам, как мы брали телевидение, потому что вас обманывают, вас обманывают, и я больше не могу слушать, как вас обманывают. Во-первых, никакие мы не террористы. Наша боевая группа была сформирована из числа бойцов БВС, руководил ей Сварог, Красный столб «Светлого пути». Сейчас, после того, как все закончилось, я могу называть имена. Имена героев. Боже правый, виноват я.

Перед нами стояла задача — проникнуть в здание телевидения на улице Красная, вклиниться в вещание с заранее подготовленной программой, которая должна была рассказать людям, что мова – не наркотик, а наше культурное наследие, которое необходимо беречь.

Цель операции – возврат мовы в активный коммуникационный оборот. А никак не призыв к потреблению наркотиков, как вам говорят сейчас.

Мы двигались на двух бронированных черных микроавтобусах «Сэн Ян». Нас было восемнадцать человек – два взвода обеспечения и взвод специалистов: хакер, сапер, санитар с прикрытием. По достижении пункта развертывания (улица Коммунистическая), мы вставили рожки в автоматическое оружие и дали команду шоферам свернуть непосредственно к зданию телевидения. У нас были подробные планы, и мы даже приобрели 3D-модель студий и аппаратных и три дня тренировались с ее помощью. Рог ожидал, что непосредственное вхождение в бой начнется уже на этой стадии. Он считал, что среди нас есть крот, который сольет информацию о подготовке такой масштабной операции. И нас обязательно будет ждать спецназ МВД «Альфа». Для введения противника в заблуждение, мы были одеты в форму, точно копирующую форму спецназа МВД «Альфа». Их одежда все равно шьется в чайна-тауне по специальным оборонным заказам. Нам было несложно найти восемнадцать комплектов, поскольку мы контролируем всю промышленность в этом квартале.

Для нас оказалось неожиданностью то, что подъехав к зданию, мы не встретили сопротивления: не было никакой дополнительной охраны, и возле колоннады стояли столько гражданские машины. Мы подождали две с половиной минуты, оценивая тактическую обстановку. Визуального контакта со снайперами и тяжелой техникой не было, поэтому Рогом был сделан вывод о том, что мы появились неожиданно, и наши действия будут непредсказуемыми для врага. Мы надели маски, сняли автоматы с предохранителей и начали развертываться вглубь здания. Я был вооружен короткоствольным АК десантной модификации со складным прикладом. Я шел рядом с основным подрывником, чтобы, в случае его ранения или смерти, перехватить груз со стабилизированным тринитрофенолом и выполнить боевое задание.

Мы выстроились по разные стороны от дверей и запустили таймер – время было рассчитано таким образом, что у нас должно было быть примерно десять минут с момента, когда дежурный в здании заметит людей с оружием на мониторах видеонаблюдения и – до прибытия ликвидационной группы. Поэтому действовать надо было быстро. Группа прорыва обеспечила вход – мы до смерти испугали какую-то женщину, которая выходила из здания с пышной драценой в горшке – драцена оказалась на полу, горшок – в осколках. Женщина начала визжать, но я ей сказал: «Не бойтесь, милиция», — и она визжать перестала. У нас в городе, даже если кто-то будет ухо прохожему десантным ножом отрезать и при этом скажет: «Не бойтесь, я из милиции», — никто не обратит внимания. Ну, милиция, значит, так и надо.

Холл оказался значительно более темным, чем на 3D-модели. Рамка металлоискателя не работала, за стойкой около нее дремал тот самый дежурный, который должен был, по нашим расчетам, вызвать подмогу. Рог подошел к нему, сказал: «Ку-ку», — тот проснулся, осоловело посмотрел по сторонам и получил прикладом автомата в голову. Он был полностью нейтрализован на какое-то время. Повезло: по нашему плану он должен был погибнуть первым. Возможно, кстати, он все отлично понял и, увидев на мониторах 18 тяжело вооруженных бойцов, притворился спящим, чтобы не ввязываться в перестрелку, которая не оставляла ему ни единого шанса.

Мы отработали холл, развернулись вглубь здания. Тут была большая лестница, которую нам надо было обойти и направиться к маленьким темным дверям на улицу. Вообще все это здание не являлось нашей первоочередной целью. Тут готовились передачи, которые идут в нете в записи, мы же должны были пробиться к прямому эфиру. Дверь была закрыта, штурмовики избавились от замка, и мы оказались во дворе, оценили обстановку. Перед нами была площадка пятьдесят на семьдесят метров, на которой размещалась белая спутниковая антенна основного передатчика. Она похожа на фрагмент космического корабля, я впервые видел ее так близко. Два выстрела по модулям приема-отправки, и страна будет избавлена от пропаганды минут на десять, пока не заработают дополнительные модули на улицах Сурганова и Макаенка. Такая близость к стратегическому объекту производила сильное впечатление. Главное, мы не встретили тут вообще никакого сопротивления – даже милиционера со свистком, которого нужно было бы «отключить».

За ней виднелось двухэтажное, утопленное в землю здание с аппаратными — наша цель. С виду оно было больше похоже на бункер времен Второй мировой войны и было построено, кажется, примерно в то же время. Кроме двух надземных этажей, в нем было еще множество подземных, и я знал об этом, поскольку мне, в случае потери основного подрывника, было необходимо найти коридор-шурф к дублирующей аппаратной. На выходе в здание курила какая-то барыня на высоких каблуках с куксой. — Вы по поводу фильтров для кондиционеров? – спросила она у группы прорыва, которую составляли шесть человек в масках и в голубом спецназовском камуфляже со штурмовыми винтовками и автоматами.

Парни стали с двух сторон от двери, один боец открыл дверь, остальные цепью беззвучно проникли внутрь. — У нас фильтр от кондиционера забился, — попробовала сказать мадам последнему из них. – На втором этаже, в гримерке прямого эфира. — Группа бета и дельта – на вход, – скомандовал Сварог.