Сто три жемчужины (СИ) - Кирина Юлия

Айзири пропадал в лаборатории, собирая новую жемчужную нить. Лем большую часть времени проводил за столом, что-то безостановочно чиркая на бумаге. Результатом тяжких раздумий стал живой зеленый ковер, покрывший весь пол на втором этаже. Хищная травка умудрилась объесть ножки у кроватей, подпортить стеллажи в библиотеке и слопать любимые штаны дроу, но занятый ворожбой некромант этого даже не заметил.

Лем смял очередную пачку исписанных листов и упрямо сжал зубы. Им предстояло совершить то, что не удалось магам последних нескольких столетий — уничтожить Мертвый Лес. Принц поднял глаза и встретился взглядом с Лиири. Эльфийка вздрогнула и сделала шаг назад, в глазах наследника Дома Зеленой Листвы холодным огнем пылала решимость идти до конца. Точно такой же огонь она видела в глазах его деда, когда он смотрел на свою ненаглядную Эли, с каждым годом этот огонь разгорался все сильнее, пока не сжег его дотла. Остановить его не смог бы никто. Лиири развернулась и вышла из комнаты, она тоже приняла решение и в этот раз не останется в стороне. Эльфийка взмахнула рукой и скрылась во вспышке портала.

Лем опустил взгляд и погрузился в расчеты. Его предок обдумывал ритуал не один год, а принцу предстояло восстановить его и найти уязвимость всего за ночь. Дверь в кабинет открылась и на стол легла погрызенная мышами тетрадь в черной обложке. Принц поднял голову, рядом стояла Лиири, эльфийка грустно улыбнулась воспитаннику и прошептала:

— Записи твоего отца. После всего он пытался разобраться, что же случилось с его матерью, и даже пару раз был в Мертвом Лесу, пока Эли еще… походила на человека.

Принц провел пальцами по потрепанной обложке и выдохнул пораженное:

— Спасибо…

Эльф извел половину, имеющийся в доме бумаги, допил оставшийся оставленный без присмотра коньяк и решительно направился в подвал к дроу. Принц не имел представления о том, как небольшой отряд сможет справиться с целой армией мертвых, но пара мыслей по поводу того, как избавится от Эли, у него была, и мысли эти не радовали.

Лем толкнул окованную железом дверь, та с грохотом распахнулась и врезалась в каменную стену наглухо завязнув в ней кованой ручкой. Сидящий за столом некромант поднял голову, прошелся взглядом по новой трещине в стене и ухмыльнулся в лицо эльфу:

— Ты смог понять. Не ожидал.

Принц швырнул на лабораторный стол пачку расчетов.

— Ты знал?

— Знал, — кивнул дроу, катая между пальцами розовую жемчужину.

— И кого ты планировал положить на алтарь вместе с Рей? Меня?! — вслед за расчетами на стол полетела тетрадь в черной обложке. — Скольких вы с моим отцом прирезали на алтаре, пока не нашли оптимальную комбинацию — Творец и его Жемчужина?

Айзири взял в руки тетрадь, провел когтем по обложке, оставляя глубокую царапину:

— Лиири ее сохранила, жаль, я думал, что уничтожил все, — дроу поднялся, оперся руками о стол и тихо произнес: — Ты думаешь, у нас был выбор? Эли гнала свою армию вперед, предгорья опустели в считанные дни. Она, словно одержимая, пыталась уйти вслед за Эмере, но ее неудержимо тянуло вниз. Смертным закрыта дорога в Верхний Эфир, — дроу тяжело вздохнул и покачал головой. — Я и твой отец были единственными, кого Эли еще узнавала. И мы обещали помочь, если она отзовет свое воинство. Эмере превратил ее тело в якорь, не дающий уйти за гранью. Мы пробовали уничтожить тело, но клинки не причиняли ей никакого вреда. Раны затягивались быстрее, чем мы успевали их наносить, огонь гас, стоило ей взойти на костер. И мы начали искать другой способ…

Лем сжал кулаки, бешеный стук сердца стал тише, а клокотавшая внутри ярость чуть успокоилась, уступив место страху. Если все так, как написано в дневнике отца, то у Рей нет ни единого шанса. Принц глубоко вздохнул и, стараясь, чтобы его голос звучал как можно спокойней, спросил:

— Это обязательно должна быть Жемчужина — человек?

— Да. Смерть открывает врата в поток Эфира. Смертные спускаются вниз, чтобы, пройдя сквозь пламя, вновь возродиться в Срединном мире. Вечные поднимаются вверх, и поток Эфира уносит их к другим мирам, где они воплощаются заново. Открытое окно пропускает лишь одного и сразу схлопывается. А Рей — это точка соприкосновения двух потоков. Нить волшебства тянется сквозь нее в Верхний Эфир, ее смерть откроет дверь вниз, и духи Нижнего Эфира придут за ней. Одна дверь захлопнется, но Врата Верхнего Эфира еще будут открыты…

— И она попытается пройти в них, но чтобы подняться, нужен восходящий поток, — Лем опустился в кресло у стола. — И чтобы спровоцировать выброс силы, она собирается убить Рей на моих глазах?

Некромант кивнул. Боги не лишены чувства юмора. Творец, не пожелавший смириться со смертью своей возлюбленной, превратил Северные Леса в землю мертвых, и только Творец, готовый пожертвовать своей, единственный мог их спасти. Лем готов был проклясть ту минуту, когда он, движимый любопытством и мечтой о короне Северных Лесов, переступил порог Академии Шумана. Рей сейчас бы сейчас ничего не угрожало, но что бы там ни было, он сделает все, что в его силах, лишь бы она осталась жива, даже если ему придется самому занять место Эли.

Айзири откинулся на спинку кресла, внимательно наблюдая за эльфом. Лем сильно походил на своего деда: то же упрямство, та же бескомпромиссность в решениях. И та же глупая уверенность в том, что должен справиться со всем сам. Попроси Эмере помощи у дроу, он бы объяснил, что не в его силах изменить мироздание, а Северный лес не наводнили бы мертвецы.

Некромант подтянул к себе лист бумаги, взял перо и уже собрался объяснить эльфу, как он планирует обойти необходимость в мощном силовом потоке, как эльф нахмурил брови и, кусая губы, спросил:

— Ллос когда-нибудь отвечала на твои молитвы?

Дроу невесело хмыкнул и кивнул:

— Если сдобрить их хорошей порцией крови…

Лем тут же поднялся и быстрым шагом направился к двери, на ходу обронив:

— Выходим на рассвете, — и быстрее, чем Айзири успел его остановить, эльф исчез во вспышке портала.

***

Айзири поплотнее закутался в подбитую мехом куртку и огляделся. Портал вывел их к самой окраине Мертвого Леса. Позади, у самого подножия гор, приютился скромный домик, носящий гордое название «Последний аванпост Таллара». Гарнизон аванпоста состоял из одного престарелого мага, сейчас мирно спящего у потухшего очага. В его обязанности входило поддерживать в сносном состоянии стационарный портал и быстро убегать через него при малейшей угрозе со стороны обитателей Мертвого Леса.

Дроу уже не единожды использовал координаты домика для открытия портала к самой ближней границе Земли Мертвых. В самом Лесу порталы строить было решительно невозможно, изломанная в клочья реальность не давала возможности переместиться дальше, чем пара сотен метров. Убедившись, что путь свободен, дроу махнул рукой, и они двинулись в путь. По расчетам дроу отсюда до Сердца Леса было не более трех миль, в благоприятную погоду он преодолевал это расстояние за пару часов.

Лес сомкнулся за их спинами, отрезая путь к отступлению. В наступившей темноте деревья вспыхнули, словно головешки в костре, сноп изумрудных искр взметнулся вверх, выхватывая из тьмы искаженные в предсмертной судороге лица эльфов. Мертвецы облепили ветки, словно воронье. Вываренные бельма глаз неотрывно следили за каждым шагом чужаков. Лем сбился с шага, некромант впился пальцами в плечо эльфа и зашипел сквозь зубы:

— Не останавливайся, покажешься легкой добычей — нападут и порвут в клочья.

Лем глубоко вздохнул и двинулся вперед, не сбавляя шаг. Он готов был поклясться, что среди мертвецов он видел наполовину обглоданное лицо своего первого наставника Иллира.

Чем дальше они заходили в лес, тем явственней принц ощущал движение жуткой, чуждой этому миру силы. Словно болотная жижа, она растекалась под ногами, захлестывала волной и снова отступала. Лему казалось, что он слышит биение сердца, и окружающая тьма пульсирует с ним в такт. Эльф коснулся дерева кончиками пальцев и чуть не взвыл от скрутившей его боли, лес кричал, мучился в вечной агонии, порождая все новые и новые волны боли и злобы. Израненное Сердце Леса звало на помощь тех, кто когда-то оберегал и хранил его, и мертвые шли на этот зов. Оно голодным зверем тянулось к живой плоти и силе, стремясь пожрать, утопить боль в теплой крови, чтобы получить облегчение хотя бы на миг.