Сто три жемчужины (СИ) - Кирина Юлия

Лем с трудом убрал руку со ствола, и поднял голову, вглядываясь в мертвые лица, и в каждом видел отголосок той боли, которую только что ощутил сам. Они все пленники Леса и его хозяйки, вынужденные разделить с ними их боль. Эльф покосился на идущего рядом некроманта. Все это время он знал о том, что Эмере превратил заснеженный лес в огненную преисподнюю для своей возлюбленной. Айзири знал и был бессилен что-либо исправить.

— Ты не виноват, — чуть слышно проговорил Лем. — Ты не мог остановить его.

Некромант остановился и, не глядя на эльфа, ответил:

— Я мог не отдавать ему Эли. Не только Творцы любят лишь раз.

Айзири, не оглядываясь, пошел вперед. Лем догнал его, но не посмел больше сказать ни слова, боясь потревожить и без того ноющую рану.

Деревья, освещавшие им путь, начали попадаться все реже, тьма сгущалась, и мертвые спускались к земле вместе с ней. Лем слышал, как в кромешной тьме хрустит наст под сотнями ног, как тяжело и рвано дышит некромант, как с тихим шорохом он перебирает жемчужины в четках.

Они напали внезапно, эльф лишь усел почувствовать движение воздуха рядом, и в следующее мгновение темноту осветила вспышка изумрудного пламени. Некромант рванул жемчужные четки, заклятие пронеслось по рядам мертвецов, разрывая их тела на куски. Лем вытянул руку, и тени вздулись пузырем, выпуская на свободу гончих псов Нижнего Эфира. Стая взяла их в кольцо, кромсая и заглатывая тела мертвецов. Эльф коснулся рукой плеча Айзири и двинулся вперед, гончие кружили рядом, на лету глотая огромных нетопырей, нападавших сверху.

Они двигались вперед под звуки ломающихся костей и утробное рычание гончих. Сила Нижнего Эфира текла сквозь Лема, обжигала холодом, отдаваясь болью в висках. Поток давил, понемногу, исподволь ослабляя и без того тонкий поводок. Глаза гончих разгорались все ярче, а круг сужался, пока, наконец, вожак стаи не замер на месте. Громадный пес, в холке не уступавшей ростом Айзири, развернулся и зарычал. Мертвые взяли их в кольцо и замерли, не доходя до гончих нескольких шагов.

— Ты быстро бегаешь? — прошептал Лем, едва размыкая губы.

— Если знаю, куда бежать, — некромант осторожно сдавил в пальцах очередную жемчужину.

— Я чувствую Сердце Леса, оно в нескольких десятках шагов впереди. Нужен коридор.

Некромант медленно кивнул и раздавил жемчужину в пальцах. Волна зеленого пламени пронеслась вперед, превратив вожака псов и мертвых в пепел. Лем перекрыл поток, отправляя гончих обратно в поток Эфира. И они побежали, в свете тлеющих костей огибая деревья, они неслись туда, где билось мертвое сердце Северного Леса.

Темнота отступила внезапно. Они прорвались сквозь завесу, оставляя кишащий мертвецами лес позади. На покрытой опавшей листвой поляне тянуло костлявые ветви к тусклому солнцу Сердце Леса. Лем, тяжело дыша, оперся о колени, рядом хрипло дышал дроу.

— Эли всегда так принимает гостей? — прохрипел Лем.

— Только незваных, — дроу выпрямился. — Если Творец, даже с помощью некроманта, не способен пройти мимо его слуг, значит он не достоин того, чтобы с ним возиться.

Лем поднял голову и посмотрел на солнце. Они блуждали в темноте намного дольше, чем рассчитывали. Время уже перевалило за полдень, и солнце начало неумолимо клониться к горизонту.

— Идем, — дроу пошел вперед туда, где у подножия дерева виднелись развалины дворца.

Листья тихо шуршали под ногами, Лем старался не обращать внимания на ручейки тьмы, текущие под палой листвой. Он старался сосредоточиться на таком незнакомом, но одновременно узнаваемом звуке. В Звездном Лесу царило вечное лето, там не чувствовалось дыхание осени, туда не долетал холодный ветер зимы. Только шум лесных рек в сезон дожей и тихий плеск ласкового Южного моря иногда беспокоили живущих под сенью леса эльфов. Здесь же все было иначе. Холод и тлен, и палая листва под ногами. Лем слышал, что прежде, чем опасть, она становится ярко-золотой, и в лес словно возвращается летнее солнце. Лем нагнулся и поднял почерневший, сохший лист. Если у него все получится, то свою первую осень он встретит здесь вместе с Рей.

У ступеней дворца их ждали трое в белоснежном одеянии королевских стражей. Дроу остановился и положил руку на два серебряных серпа, закрепленных на поясе. Лем замер, до боли в глазах, вглядываясь в лица мертвецов. Он знал всех троих. Его первый наставник Иллир стоял чуть впереди, у него не хватало половины лица, мертвая плоть висела ошметками, открывая взгляду черные клыки. Рядом с ним замерли его лучшие ученики, когда-то отправившиеся на поиски любимого учителя.

— Надеюсь, тебе доставит удовольствие встреча со старыми знакомыми, — раздалось с вершины лестницы. Орхем скинул куртку, оставшись в одной рубашке. — Псы Ее Величества весьма больно кусаются, но я надеюсь, ты справишься, если, конечно, надеешься увидеть свою Жемчужину живой. А я пока побеседую с Айзири, — лич одарил некроманта насмешливым взглядом. — Ее Величество наконец-то позволила мне немного потрепать ее ручного некроманта. — Орхем спустился по лестнице, и, поравнявшись с мертвыми эльфами, коротко скомандовал: — Фас.

Эльфы оскалили клыки, теряя всякое сходство с теми, кого Лем когда-то знал. Кожа на лицах лопнула, открывая громадные пасти, полные черных игл зубов. С громким хрустом ломались кости, превращая руки в подобия лап с сабельно-острыми когтями. Первый удар нанес тот, кто когда-то звался Иллиром из Дома Шипов. Лем встретил его с двумя длинными кинжалами в руках, но прежде, чем когти коснулись зачарованной стали, сгусток зеленого пламени пронесся над плечом эльфа и врезался в морду чудовища. Пламя слизнуло остатки кожи с черепа и погасло.

— Они ядовиты, одна рана, и ты пополнишь их ряды, — некромант положил руку на плечо принца. — Не церемонься с ними, — обронил Айзири и пошел вверх по ступенькам, туда, где с ухмылкой на губах его ждал Орхем.

Псы тут же атаковали снова, Лем отпрыгнул назад, надеясь выиграть несколько секунд, но противники не дали ему и мгновения. Они атаковали, метя в горло и сердце. Эльф крутился волчком, уворачиваясь от когтей и зубов. Зачарованная сталь кинжалов с тихим звоном сломалась, не выдержав силы удара. Лем отлетел в сторону, ударившись спиной о землю. Бок пронзила боль, она пульсировала и нарастала при каждом вздохе. Принц выругался, пара ребер точно была сломана.

Эльф откатился в сторону, и спустя миг в снег, где он только что лежал, вонзились три пары когтей. Лем вскинул руку, и под ногами мертвецов расцвел острый ледяной цветок, пронзая их насквозь. Принц поднялся, держась за бок, насаженные, словно бабочки на иглы, псы рвались и выли, стараясь вырваться из ловушки. Когти и зубы крошили лед. Эльф перевел дыхание и потянулся за новой порцией силы. Ледяные копья начали расти, прозрачные иглы вонзались в мертвую плоть и раскрывались там снежными цветами, разрывая мертвецов на куски. Лем сжал пальцы в кулак, лед взорвался. Хрустальные осколки усеяли подножия лестницы и поляну вокруг. А на том месте, где только что рычали верные псы королевы, осталось лишь несколько лоскутов снежно-белой ткани.

Лем положил руку на ребра, сращивая кости, и бросил взгляд на верх лестницы, где в смертельном танце кружили дроу и лич. Айзири теснил противника, прижимая его к наполовину разрушенной стене. Принц поспешил на помощь, но Орхем, вместо того чтобы принять бой, растекся черным туманом по белому мрамору и скользнул вниз, исчезнув среди палой листвы.

Некромант тяжело дышал, правое плечо заливала кровь, сломанные серпы валялись на полу. Лем приложил руку к ране, но дроу только отмахнулся от него, и, чуть пошатываясь, направился ко входу во дворец. Эльф догнал его, практически на себе втаскивая Айзири в холл, и снова потянулся к ране.

— Не выйдет, — прохрипел дроу, обнажая запястье, где чернели руны нарушенной клятвы. Некромант зло оскалился и поднялся. — Но для того, чтобы последний раз встретиться с Эли, у меня сил хватит.

***

Рей лежала на алтаре, не отрывая взгляда от кончика ножа. Она не чувствовала холода камня и почти не слышала того, что говорила ей королева, с ужасом ожидая того момента, когда острая сталь вонзится в ее сердце. Эли говорила, безостановочно, иногда забывая вздохнуть, и тогда ее губы просто шевелились, а наружу не вылетало ни звука. Рей начинало казаться, что минули дни с тех пор, как королева держит над ней нож, хотя прошло всего лишь несколько часов. Белые руки, сжимавшие костяную рукоять, не дрожали. И только пламя плясало на лезвии.