Метро 2033: Путь проклятых - Игорь Вардунас

– Да наблюдайте, сколько влезет, – отмахнулся Батон. – Главное – сколько вы еще на своих местах продержитесь, м?

– Это что, подстрекательство? – грозно нахмурился Боровиков.

– Называй это как хочешь, – спокойно скрестил руки на груди охотник. – Только долго вы не продержитесь, помяни мое слово. Сила за нами.

– Сила за лодкой! – поддержал Тарас и встал. – И это еще не все. За время нашего пребывания на Фарерских островах мы лично смогли убедиться, что там условия вполне пригодные для жизни на поверхности. Жилые дома, скот, леса, природа не тронута радиацией. Климат хоть и переменчивый, но умеренный…

– И? – нетерпеливо поторопил Совет.

– Я поговорил с местными старейшинами, – продолжал Тарас. В помещении теперь царила гробовая тишина. – Они приглашают нас поселиться на их землях.

– Опа! Когда это ты успел Турнотура обработать? – опешил Батон.

– Неважно. Главное, что нас зовут на острова.

Смысл сказанного не сразу дошел до собравшихся.

– Как это – присоединиться? – не понял Боровиков.

– Переехать жить на Фареры, – рубанул старпом. – Всем нашим Убежищем. На «Грозном» хватит места, так что сможем управиться за один заход! Бункер законсервируем, а пока собираемся, поставим лодку в ангар, как и планировалось.

Собрание заволновалось, загудело.

– Вы отдаете себе отчет, что несете? – сипло ужаснулся Боровиков. – Это подстрекательство…

– Это шанс! – рявкнул Тарас. – Шанс для всех нас! Только подумайте, – он оглядел собравшихся. – Жизнь без радиации и дозиметров. Чистая питьевая вода, необлученная еда. Нормальное существование на поверхности, в нормальных домах. Или вы так и хотите тут гнить до конца своих дней? Ну? Чего нам тут еще ждать? У моря погоды? Так ничего не случится, только хуже будет. Мы болеем, умираем раньше времени, дети не видят солнечного света… Ютимся, как крысы в норах. Сколько еще можно терпеть? Так и жить, как кроты? Лично мне это надоело, я достаточно повидал бетонных нор! Нужно использовать этот шанс, пока «Грозный» еще на что-то способен. Соберем все, что сможем унести, как следует подготовимся – и отправимся в путь.

– А это возможно? – недоверчиво спросили из зала.

– Да, – ответил Тарас. – Если мы объединимся и не будем тянуть.

– А чем ты подтвердишь, что говоришь правду? – спросил кто-то из старичков.

– Мы привезли семена и образцы других довоенных культур. А там хлеб выращивают на поверхности, на полях, как двадцать лет назад.

– Как до войны, – оживилось собрание.

– Тишина! – взвизгнул Боровиков, хватаясь за председательский молоток, но его уже не слушали. Взгляды всех присутствующих были устремлены на старпома. В них горела надежда.

– Нет, пусть говорит!

– Там, за морем, нас ждет целый мир, – Тарас махнул рукой. – Чистый, нетронутый. Нам всем хватит в нем места! Вы со своей шапочной властью больше ничего не решаете. Можете арестовывать нас, можете расстреливать… Точнее, – тут он усмехнулся, – можете попытаться. Но факт остается фактом: в наших силах все изменить и спасти людей. И хотите вы этого или нет, но мы сделаем все, чтобы вернуть их на поверхность. В конце концов, «Грозным» управлять можем только мы.

– А вы спросили людей, хотят ли они этого? – поинтересовался Боровиков.

– Вы этого хотите? – огляделся Тарас.

– Хотим! – нестройно отозвались несколько человек.

Подумав, что это подходящий момент, Паштет сложил руки лодочкой и крикнул со своего места:

– Долой Совет!

И тут его поддержали. Зал наполнился гомоном множества возбужденных голосов. Охрана заволновалась.

– Да, долой!

– Валите!

– Натерпелись уже!

– Давайте переедем!

– Сила за лодкой! – провозгласил Тарас, воздев над головой сжатую в кулак руку.

– Сила за лодкой! – дружно отозвалось собрание.

– Но послушайте… – тщетно стуча молотком и не добившись тишины, дрогнувшим голосом прокричал Боровиков. Но Совет уже никто не слушал. Все смотрели на Тараса.

Члены Совета повскакивали со своих мест, видя, что к ним уже спешат охранники, с легкостью переметнувшиеся на сторону большинства. Самозваное правительство было свергнуто.

– Ну, понеслась, – буркнул со своего места Батон, и в следующий миг его подхватила ликующая толпа.

Лера шла с Мигелем по коридору, когда их догнал-таки Витька Боровиков.

– Ну что, дорогая, вот и свиделись. Довольна небось, что Совет отстранили?

– Отвали, – не останавливаясь, огрызнулась девушка.

– Ну что же ты, победительница, сбежала тогда, а до сих пор нос воротишь? А не боишься, что врага нажила?

– Тебя-то? Не смеши. Иди, тебя Лиза заждалась.

– О-о, ревнуешь. Как мило.

О том, что бывший суженый женился практически сразу после ее побега, Лера узнала от подруг. Ну и ладно, меньше вони и домогательств теперь станет. К тому же у нее теперь есть Мигель. Уж он-то сможет за нее постоять.

– И в мыслях не было. Было бы к чему, а не такому куску говна, как ты.

– Хамим, Валерия Александровна? Осторожнее, я все-таки сын старейшины.

– Бывшего.

– Думаешь, ваша власть долго продлится? – развязно поинтересовался Витя. – Смотри, не обожгись.

– Мигель, врежь ему.

Все время разговора молчавший священник выдвинулся вперед.

– Ой, все-все, – примирительно отступая и поднимая руки, ухмыльнулся Боровиков-младший. – Ударишь меня – и получишь новый скандал. Вы ведь этого не хотите, правда?

– Проваливай, куда шел.

– Иду-иду. Но мы еще встретимся.

– Пошел, говорю! – прошипела Лера.

– Чао!

– Придурок, – смотря ему вслед, выдохнула девушка.

– Не бери в голову, – успокоил ее Мигель.

– Я в порядке, – ответила Лера. – Пойдем к деду.

– Спасибо, что вступилась за меня перед Советом, – сказал Ерофеев, когда они остались в каморке втроем и старик разлил грибной чай по кружкам из старого эмалированного чайника с побитым донышком. – А ты осмелела, я посмотрю.

– Не благодари. Это нужно было сделать.

– Ишь ты, какая стала. Значит, говоришь, нашла родителей.

– Да, нашла, – взяв кружку обеими руками, Лера подула на кипяток. – Там они похоронены, с остальными. И корабль неподалеку на льдине стоит. Тот, на котором они приплыли. «Лев Поликарпов».

– Как это случилось?

– Во время миграции пингвинов с мыса Горн, в двадцать втором году, – ответил Мигель. – Нам периодически приходилось давать им отпор.

– Пингвины, значит, – присел на табуретку дед. – Вот те на. Я-то этих зверюшек милыми помню.

– С теми лучше не встречаться, поверьте.

– Да уж, времена нынче совсем чумные стали. А у Батона-то семья нашлась, представляешь? Спустя столько-то лет!

– Слышала.

– Хоть какая-то радость.

– Да, – вздохнула девушка, чувствуя, как внутри снова все неумолимо сжимается. Она даже не сможет навещать могилы родителей. Вряд ли они теперь куда-либо поплывут. Да и нужно ли? Все, насмотрелись.

Достаточно.

И у Батона теперь семья. И у нее… что? Тоже? Лера пока никак не могла разобраться в себе. Чувствовала ли она ревность к родственникам дяди Миши, теперь занявшим ее место? Нет. Конечно же, нет. Это она все время была ему чужая. Теперь Лера понимала это со всей ясностью. И обиды никакой не было.

Время все расставило по своим местам.

– Много повидали?

– Да уж прилично, – Лера в очередной раз вкратце пересказала все их приключения с того момента, как лодка покинула док.

– Разумное топливо, вот дела, – погладил бороду Ерофеев, услышав про Солярика. Казалось, из всего рассказанного это удивило его больше всего. – И как они с Палычем-то уживаются?

– Неплохо, – улыбнулась девушка. – Они друг друга стоят.

– И не стремно ему там одному. Взяли бы с собой, что ли.

– Мы предлагали, он отказался. Сказал, на буровой ему привычнее. Да и Солярика в таком случае куда девать? А что случится, так сам прибежит.

– И вы действительно верите, что мы сможем уплыть на эти Фареры и там заново начать жить?

– Верим, – твердо ответила Лера. – Там действительно хорошо, деда, вот увидишь.

– Ну ладно, – отставив кружку, Ерофеев хлопнул себя по коленям, на домашний манер обтянутым вислыми трениками. – Наплавались, навидались, теперь-то чего делать станете?

– В смысле? – не поняла Лера.

– Ну, жениться, там, – дед подмигнул Мигелю. – Раз отношения, так и узаконить пора.

– Деда, – покраснела девушка. – Мы еще об этом не думали.

– Вот молодежь, – тот погрозил пальцем. – А надо бы. Ты же знаешь, какие в общине правила. Не сожительствовать же вам просто так.

– Мы решим этот вопрос, – кивнул Мигель. – А у вас есть священник?