Вечная жизнь - Джек Вэнс

Ее насторожило шуршание в вереске. Испуганная, она подняла голову, прислушалась. Что за новая напасть? Снова зловещие звуки, осторожные шаги. Она в ужасе всматривалась в тьму.

Из темноты появилась темная фигура, осторожно крадущаяся вдоль канавы. При свете светляков она увидела, что это деоданд, вышедший из леса, безволосое человекоподобное существо с угольно-черной кожей и прекрасным лицом, которое портили два клыка, длинных и острых, торчащих над нижней губой. Деоданд был одет в кожаные доспехи, и его раскосые глаза голодно устремились на Т’саис. С возбужденным криком он прыгнул на девушку.

Т’саис вырвалась, упала, вскочила на ноги. С криком побежала она по болоту, не обращая внимания на царапины и ушибы. Деоданд с дикими воплями бежал следом.

Они бежали по болоту, по лугу, по лесистым холмам, по кустарникам и через ручьи. Девушка бежала, широко раскрыв глаза и почти ничего не видя вокруг, преследователь продолжал испускать жалобные стоны.

Впереди показался свет в чьем-то окне. Т’саис с рыданиями взбежала на крыльцо. Дверь милосердно подалась. Т’саис упала внутрь, захлопнув дверь и задвинув засов. Деоданд всем своим весом ударился в дверь.

Дверь оказалась крепкой, окна — маленькими и забранными решетками. Она в безопасности. Т’саис опустилась на колени — дыхание разрывало ей горло — и немедленно потеряла сознание.

Хозяин дома встал из своего глубокого кресла у огня, высокий широкоплечий мужчина, движущийся с необычной медлительностью. Возможно, он был молод, но судить об этом было затруднительно, так как его лицо и голову закрывал черный капюшон. В разрезах капюшона виднелись спокойные голубые глаза.

Человек постоял над Т’саис, которая, как кукла, лежала на красном кирпичном полу. Наклонился, поднял ее и перенес на широкую удобную скамью у огня. Снял с нее сандалии, возбужденно дрожащий меч, грязный плащ. Принес мазь и смазал, царапины и кровоподтеки на ее теле. Потом завернул ее в мягкое фланелевое одеяло, подсунул под голову подушку и, убедившись, что ей удобно лежать, снова сел у огня.

Все это сквозь забранные решетки окна видел деоданд. Он постучал в дверь.

— Кто там? — спросил человек в черном капюшоне, поворачиваясь.

— Мне нужна та, что вошла. Я жажду ее плоти, — произнес деоданд мягким голосом.

Человек в капюшоне резко ответил:

— Уходи, или я сожгу тебя заклинанием. Уходи и никогда не возвращайся!

— Ухожу, — ответил деоданд, который очень боялся магии, и растворился в ночи.

А человек отвернулся от окна и стал смотреть на огонь.

Т’саис почувствовала во рту теплую ароматную жидкость и открыла глаза. Рядом с ней на коленях стоял высокий человек в черном капюшоне. Одной рукой он поддерживал ее за плечи и голову, другой — подносил серебряную ложку ко рту.

Т’саис отпрянула.

— Тише, — сказал человек. — Тебе нечего бояться. Медленно, недоверчиво она расслабилась и лежала неподвижно.

В окна струились солнечные лучи, в доме было тепло. Стены покрыты панелями из золотистого дерева, вдоль потолка деревянная резьба, раскрашенная красным, синим и коричневым. Человек принес еще похлебки, достал из ящика хлеб и поставил перед ней. После недолгого колебания Т’саис поела.

Неожиданно на нее нахлынули воспоминания; она задрожала и испуганно оглянулась. Человек заметил ее напряженное лицо. Он наклонился и положил руку ей на голову. Т’саис лежала спокойно, как загипнотизированная.

— Ты здесь в безопасности, — сказал человек. — Ничего не бойся.

Сонливость навалилась на Т’саис. Веки ее отяжелели. Она уснула.

Когда она проснулась, дом был пуст. Темно-бордовые солнечные лучи лились из окон. Девушка потянулась и, заложив руки за голову, лежала, размышляя. Человек в черном капюшоне, кто он? Злой ли он? Все остальное на Земле, недоступно ее разуму. Но незнакомец не сделал ей ничего плохого… Она увидела на полу свою одежду. Встала со скамьи и оделась. Подошла к двери и отворила ее. Перед ней к далекому горизонту тянулась болотистая равнина. Слева выдавался скалистый утес красного камня, покрытый темными тенями. Справа чернел край леса.

Прекрасно ли это? Т’саис задумалась. Ее пораженный мозг видел только унылость в линии болот, в резких изломах утеса и монолитности леса — ужас.

И это красота? В недоумении она повернула голову, сощурилась. Услышала шаги, вздрогнула, напряглась с широко открытыми глазами, ожидая чего угодно. Но это был человек в черном капюшоне, и Т’саис прислонилась к дверной раме.

Он остановился около нее.

— Есть хочешь?

Она на мгновение задумалась.

— Да.

— Сейчас поедим.

Он вошел в дом, разжег огонь и поджарил мясо. Т’саис неуверенно стояла поблизости. До сих пор она всегда сама готовила себе пищу.

Вскоре вкусно запахло пищей, и они сели за стол есть.

— Расскажи мне о себе, — немного погодя сказал незнакомец. И Т’саис, которая так и не научилась не быть простодушной, поведала ему свою историю в следующих словах.

— Я Т’саис. Я пришла на Землю из Эмбелиона, где меня создал волшебник Панделум.

— Эмбелион? А где это? И кто такой Панделум?

— Где Эмбелион? — удивленно повторила она. — Не знаю. Это место, которое не на Земле. Не очень большое, и свет с неба многоцветный. В Эмбелионе живет Панделум. Он величайший из живущих волшебников — так он сам мне говорил.

— Ага, — сказал человек. — Возможно, я понимаю…

— Панделум создал меня, — продолжала Т’саис, — но при сотворении была допущена ошибка. — Т’саис посмотрела в огонь. — Я вижу мир только как место отчаяния и ужаса, все звуки кажутся мне резкими, все живые существа — в разной степени отвратительными и внутренне грязными. В начале своей жизни я думала только о том, чтобы уничтожать, разрушать, топтать. Я не знала ничего, кроме ненависти. Потом я встретила сестру-близнеца, которая во всем подобна мне, но лишена моего порока. Она рассказала мне о любви, о красоте и счастье.

Серьезные голубые глаза незнакомца изучали ее.

— И ты нашла то, что искала?

— Пока, — рассеянно ответила Т’саис, — я встретила только такое зло, которое не встречала даже в кошмарах. — Неторопливо она рассказала ему о своих приключениях.

— Бедняжка, — сказал он, продолжая рассматривать ее.

— Я думаю, мне нужно убить себя, — продолжала Т’саис все тем же рассеянным тоном, — то, что я ищу, навсегда потеряно. — И человек, наблюдая, увидел, как солнечные лучи превратили ее кожу в медь, заметил ее распущенные черные волосы, большие задумчивые глаза.

— Нет! — резко сказал он. Т’саис удивленно посмотрела на него. — Ведь жизнь принадлежит только живущему, и он может сам распоряжаться ею. — Неужели ты ничего не нашла на Земле, — спросил он, — что тебе тяжело было бы оставить?

Т’саис сморщила лоб.

— Не могу ничего припомнить — кроме этого мирного дома.

Человек рассмеялся.

— Пусть он будет твоим, пока ты этого хочешь, а я постараюсь показать тебе, что в мире есть и хорошее, хотя, по правде говоря, — голос его изменился, — сам я в этом не уверен.

— Скажи мне, как тебя зовут? И почему ты носишь этот капюшон?

— Как меня зовут? Этарр, — слегка охрипшим голосом ответил он. — Достаточно этого имени. А маску я ношу из-за самой злобной женщины Асколайса — да что Асколайса — Олмери, Каучика — всего мира. Она сделала мое лицо таким, что я сам не переношу его вида.

Он успокоился и сухо усмехнулся.

— Сердиться нет смысла.

— Она жива, эта женщина?

— Да, жива и, несомненно, все еще приносит зло каждому встречному. — Он сидел, глядя в огонь. — Когда-то я об этом ничего не знал. Она была молода, прекрасна, украшена тысячью ароматов и шаловливой игривостью. Я жил на берегу океана — в белой вилле среди тополей. Над заливом Тенеброза выступает в океан мыс Печальных Воспоминаний, и когда солнце окрашивает небо в красный цвет, а горы в черный, мыс, кажется, спит на воде, как древний земной бог… Всю свою жизнь я провел здесь и был довольным в эти дни, когда Земля описывает последние витки вокруг умирающего Солнца.

Однажды утром я оторвался от своих звездных карт и увидел идущую через портал Джаванну. Она была прекрасна и стройна, как ты. Волосы — удивительного рыжего цвета, и пряди их падали ей на плечи. Она была прекрасна и — в своем белом платье — чиста и невинна.

Я полюбил ее, и она говорила, что любит меня. И дала мне полоску черного металла, чтобы я носил ее. В своей слепоте я надел полоску на запястье, не зная, что на мне злая руна. Прошли недели величайшей радости. Но вскоре я узнал темные побуждения Джаванны, которые не могла подавить никакая любовь. Однажды ночью я застал ее в объятиях обнаженного черного демона, и это зрелище чуть не свело меня с ума.