Плен. Жизнь и смерть в немецких лагерях - Олег Смыслов

Как вспоминает С.А. Микоян, в конце 1942 года Леонид Хрущев неожиданно появился в Москве, и они с ним увиделись. А через некоторое время Степан Анастасович встретился с приятелем Леонида — Петром, который и рассказал ему о происшедшей в Куйбышеве трагедии. «Однажды в компании оказался какой-то моряк с фронта. Когда все были сильно “под градусом”, в разговоре кто-то сказал, что Леонид очень меткий стрелок. На спор моряк предложил Леониду сбить выстрелом из пистолета бутылку с его головы. Леонид долго отказывался, но потом все-таки выстрелил и отбил у бутылки горлышко. Моряк счел это недостаточным — сказал, что нужно разбить саму бутылку. Леонид снова выстрелил и теперь попал моряку в голову…»

Никто толком и не знает, что было на самом деле, а чего не было. Тем не менее долгие годы рождались самые разные продолжения этой истории. Леонида будто бы осудили на восемь лет с отбытием на фронте. Но до сих пор никаких документов на этот счет никто не видел. Более того, в некоторых рассказах фигурировала рюмка, а не бутылка…

«Почему все-таки не осталось никаких документов? — спрашивает Нина Хрущева. — Где другие очевидцы? Кроме Пети-моряка, рассказавшего эту историю другу дочери Леонида… никто ничего никому не рассказывал, хотя у обоих Петиных слушателей создалось впечатление, что в тот вечер в компании было “человек восемь, не меньше”. А что если Леонид сам наговорил на себя, чтобы выглядеть порисковее? Его характер вполне соответствовал тому “игровому человеку”, которого «В голосе из хора» определил Абрам Терц: он “не постесняется рассказать о себе любую гадость. С удовольствием даже расскажет: вот я какой!.. Судьба для него лишь сюжет, требующий занимательности”.

Почему в 1943 году Степану Анастасовичу Петя рассказал о бутылке, а в 1957 году Юлии Леонидовне — о рюмке? Микоян, всего лишь слушатель, и 60 лет спустя помнит оригинальную версию, а сам Петя, свидетель, через 15 лет забыл? Почему никто, включая Микояна, не знает Петиной фамилии? И как уже довольно взрослая Рада могла не заметить, что дома произошла какая-то трагедия? (…)

Хрущев-старший старался быть правильным человеком, хотел, чтобы дети учились — у них имелось больше возможностей, чем было у него. А сын после семилетки ФЗУ сразу хотел действия и, закончив Энгельсскую летную военную школу, с началом войны ушел на фронт. Никита Сергеевич ценил его смелость, но не одобрял шумных компаний. Не нравилось пьянство, нестабильная, неуравновешенная личная жизнь: Леонида очень любили женщины, и он их тоже любил…»

В феврале 1942 года лейтенанту Хрущеву вручили орден Красного Знамени, а в марте его выписали из госпиталя и направили в 3-й отдельный учебно-тренировочный смешанный авиаполк.

4 апреля 1942 года приказом наркома обороны СССР № 02520 ему присвоили очередное воинское звание — старшего лейтенанта.

Кстати сказать, после ранения Леонида собирались комиссовать, но рвавшийся летать Леонид добился направления на переучивание в истребительную авиацию.

Нет, это не было наказанием. Это диктовалось обычным стремлением человека в небо. При этом он хотел не просто летать, а еще и сражаться. Быть в воздухе бойцом. К тому же он поменял род авиации с более простого на более сложный. Даже несмотря на серьезное ранение.

До декабря Леонид проходил программу переучивания на истребителе Як-7, после чего был назначен в распоряжение командующего 1-й Воздушной армией (3.11.42 г. окончил программу переучивания с оценкой «отлично», а 4.12.42 г. был проверен по технике пилотирования. Общая оценка «хорошо»).

Следует отметить, что Л.Н. Хрущев переучивался со скоростного бомбардировщика на истребитель. А это, независимо от уровня подготовки летчика, является достаточно сложным делом. Непросто было Леониду, с его опытом и отличной техникой пилотирования бомбардировщика, так сказать, со штурвала перейти на ручку…

Далее старшего лейтенанта назначают в 18-й гвардейский истребительный авиационный полк, который базировался на аэродроме Хатенки, что в 10 км севернее города Козельска.

До 11 марта 1943 года Леонид Хрущев с момента прибытия для дальнейшего прохождения службы в часть произвел 28 учебных полетов с налетом 13 ч 01 мин, 6 боевых вылетов на прикрытие войск 16-й армии с налетом 4 ч 26 мин и провел 3 воздушных боя. Один раз ему даже удалось зайти сзади в хвост «фрицу» и расстрелять его в упор…

Командующий 1-й Воздушной армией генерал Худяков предложил Леониду должность в Управлении армии, но тот категорически отказался.

Итак, 11 марта 1943 года в 12.13 девятка Як-7Б под командованием гвардии капитана Мазурова вылетела на перехват бомбардировщиков противника. Вылетела, чтобы не допустить бомбометания по наступающим войскам в район Кожановка, Ашково, Нижнее, Ясенок, Дынное, Жеребовка, в 7—9 км севернее Жиздра. Пять самолетов под командой Мазурова летели на высоте 2000 м, четыре самолета под командой гвардии младшего лейтенанта Ляпунова — на высоте 2500 м. При подходе к линии фронта радиостанции наведения сообщали: «Самолетов противника нет, будьте осторожны».

Через 3—5 минут в воздухе появились до 10 «фоккеров» (ФВ-190), которые под прикрытием дымки начали выполнять групповые атаки. Вступив в бой, наши истребители разделились на три группы. Гвардии старший лейтенант Заморин (ведущий) и гвардии старший лейтенант Хрущев (ведомый) вступили в бой против двух «Фокке-Вульф-190», парой на пару на высоте 2500 м, постепенно оттесняя их на территорию противника. Заморин атаковал и огнем с 50—70 м сбил один ФВ-190. Ведомый Хрущев в это время находился справа, прикрывая ведущего. Его атаковал второй «фоккер». Остальные в это время вели воздушный бой: пара Ходаковского в районе Жиздра с 2 ФВ-190 (оба были сбиты) и пятерка Яков и 1 ФВ-190 (один сбит) в районе Акимовка.

Когда Заморин увидел, что самолет Хрущева атаковал ФВ-190, он открыл огонь под углом и преследовал противника, уходящего с пикирования на юг, продолжая атаковать.

После неудавшейся атаки немецкого пилота Хрущев с переворотом под углом 65—70 градусов вдруг пошел к земле. По мнению Заморина, Леонид мог перетянуть ручку и сорваться в штопор. Вероятнее всего, ошибка в технике пилотирования истребителем подвела Леонида. Ведь на нем он имел очень незначительный налет: общий — 17 ч 27 мин.

Но это если верить рассказу непосредственных участников боя.

«Я в такую версию не верю ни на йоту, — говорил Степан Анастасович Микоян. — То, что самолет Леонида будто бы не был сбит, основывается в этих публикациях на письме командира авиационного полка Н.С. Хрущеву. В нем говорится, что когда по Леониду стрелял “фокке-вульф”, то “снаряды рвались далеко за хвостом”, а самолет Леонида будто бы сорвался в штопор. Но там же сказано, что он «с переворота, под углом 65—70 градусов пошел к земле». Мне не верится, что это мог написать летчик, да еще командир полка (возможно, он пытался оправдаться за то, что не “уберег” сына Хрущева, или вообще это писал кто-то другой). Дело в том, что снаряды авиационных пушек имеют только дистанционные самоликвидаторы, взрывающиеся на большой дальности, после пролета цели. Боевым является ударный взрыватель — он срабатывает только при попадании в преграду. Так что “рваться за хвостом” они не могли. Видеть, что очередь не попала в самолет, можно было только по трассирующим снарядам, если они были в пущенной очереди. Но об этом не упоминается.

Теперь о штопоре. После сваливания самолет вращается, снижаясь вертикально, а не пикирует под крутым углом. На пикировании самолет в штопор не может войти (это возможно только при выводе из пикирования). Но даже если и был штопор — куда же делся самолет? Если он разбился, то и летчик погиб, так как никто не видел в воздухе его раскрывшегося парашюта. Предположить, что он был подбит и благополучно совершил вынужденную посадку на поле боя, усеянное всевозможными препятствиями, практически нельзя…»

В общем, версий много, но истины не знает никто! Между тем В.В. Карпов пишет в книге «Генералиссимус»: «11 марта 1943 года был первый и последний день боевой работы летчика Леонида Хрущева. С утра он вылетел в составе группы истребителей, и Заморин “сам боя не вел, а охранял своего ученика и наблюдал за его поведением”. Якобы и боев-то не было, а вся группа совершала тренировочный полет. Во время третьего вылета, в тот же день, наверное после обеда и отдыха, “Хрущев не вернулся из воздушного боя”.

Ни летчики, ни командование не утверждают, что Леонид Хрущев погиб. В личном деле отметка “Пропал без вести”. Это случилось 11 марта 1943 года. С этого дня и начинаются различные слухи, версии, подтасовки, подчистки и замена документов в личном деле старшего лейтенанта Хрущева. Зачем? Почему? Мне кажется, наиболее полно и достоверно отвечает на эти вопросы как человек, лучше других осведомленный в делах секретных, — генерал КГБ В. Удилов, он 37 лет прослужил в контрразведке. Его воспоминания, касающиеся дела Л. Хрущева, опубликованы в “Независимой газете” 17.02.1998 года и в “Версии” в августе 2000 года: