Плен. Жизнь и смерть в немецких лагерях - Олег Смыслов

Многих слушателей, включая и меня, будущее нашей страны, которое можно было представить себе из выслушанной речи, вполне устраивало, и за это вроде стоило бороться с оружием в руках. Позже мой знакомый повар сказал, что подобного рода речами Особая команда лагеря обманывает военнопленных, чтобы легче было вербовать их в антисоветские войсковые формирования. И, между прочим, несколько пленных в лагере, то ли поддавшись этой агитации, то ли по своему убеждению или из-за невозможности выносить голод и другие мучения в плену, подали тайком от своих товарищей заявление о зачислении их в РОА. После этого их скоро уводили и незаметно для других пленных увозили из лагеря».

Набор «добровольцев» в РОА назывался не иначе как вербовочными мероприятиями. Имелся «Приказ о проведении вербовочных мероприятий» в связи с кампанией Гитлера — Власова. Содержание его сводилось к следующему:

1. Вербовка добровольцев для русской освободительной армии является согласно приказу рейхсфюрера СС неотложным мероприятием; она проводится пропагандистами по приказу высшего руководителя СС и полиции в Норвегии и по согласованию с комендантом зоны военнопленных.

2. Пропагандист имеет задание принять в письменном виде заявления добровольцев и занести таковых в список.

Список должен содержать:

а) имя, фамилию,

б) дату рождения,

в) № военнопленного.

3. По выполнении вербовочной кампании пропагандист выезжает в шталаг 303, где сдает заявления и списки. Явка до 5.XII. 44 г.

4. Желательно немедленно организовать в лагерях отдельное размещение добровольцев.

5. Предлагается всем немецким учреждениям оказывать пропагандистам содействие и устранить все встречающиеся затруднения.

У Георгия Павловича Терешонкова свое мнение о «Власовской армии». В частности, он говорит: «Эту армию сейчас называют изменнической, но я знаю ее состав неплохо и скажу другое… Многочисленную армию так называют неверно; это как назвать Гитлера изменником Советской армии, когда он был просто враг. Армия Власова состояла на 70% из убежденных врагов коммунистического строя, которые сражались на Восточном фронте лучше немцев, на 25% эта армия состояла из случайных людей, которые рассуждали так: “Не умереть бы сегодня с голоду, а завтра будь что будет…” Процентов на пять армия состояла из людей, которые решили воспользоваться оружием и с оружием в руках бежать и перейти на Советскую сторону. К этим 5% мы относили нашу группу…»

9 января 1945 года начальник политического управления 1-го Украинского фронта генерал-майор Ф.В. Яшечкин докладывал вышестоящему командованию о показаниях перебежчика — русского добровольца в составе германской армии: «Доношу показания перебежчика — солдата 3-й роты 177 пп 213 пд Сапина Михаила Егоровича, русского по национальности, уроженца Грайворонского района Курской области, 1924 года рождения, вступившего в немецкую армию в июне 1942 года, о русских в немецкой армии: «Я не знаю, каково положение в других частях, но в 1977 пп 217 пд русских я встречал довольно часто. До недавнего времени они служили в основном в обозах (ротных, батальонных, полковом) и других тыловых частях. Значительная часть обозников — русские. Одни из них — бывшие военнослужащие Красной армии, попавшие в плен к немцам, другие, как я, мобилизованы немцами. В обозе 7-й роты 177 пп было 8 русских, в обозах других рот — примерно столько же.

В связи с большими потерями, понесенными дивизией в боях под Сандомиром, русских стали переводить из обоза на передовую. Меня перевел в 8-ю роту. Кроме меня, перевели еще 6 русских: Лизуна (из Кировоградской обл.), Беляка (из Днепропетровской обл.), Хвастовца (из Киевской обл.), Кулева (Курск) и др. В 8-й роте нас разбили по разным взводам и отделениям.

Питание и обмундирование мы получали то же самое, что и немцы. Наравне с ними мы получали в день 600 грамм хлеба, 40 грамм масла или маргарина, 120—130 грамм колбасы или консервов. В сумерках привозят горячую пищу. Зимнего обмундирования еще никто не получил. Выдали лишь по две пары бурок на отделение, чтобы стоять на посту.

Из разговоров с другими русскими я знаю, что они были бы не прочь перебежать, но все убеждены, что здесь их расстреляют. Недавно я слышал разговор солдат о том, что на этот участок ожидается прибытие двух полков власовцев».

У нас часто отдельные историки говорили, а уж тем более писали о массовом коллаборационизме в СССР. Современные, и по большей части молодые исследователи, причиной этому называют социально-политические предпосылки, сложившиеся накануне, и особенно в первые месяцы Великой Отечественной войны.

Толчком же к развитию этого явления, по их мнению, послужило крайне неудачное для советского руководства начало войны с Германией.

Кроме оккупации части территории Советского Союза, стратегической инициативы Германии в 1941 году, когда Красная армия несла катастрофические потери и отступала на восток, якобы сказались сталинские репрессии 30-х годов, разорительная коллективизация, голод 1932—1933 годов, гонения на церковь и советизация присоединенных в 1939—1940 годах территорий. Вот почему среди военнослужащих Красной армии стали отмечаться многочисленные факты дезертирства, пораженческие настроения, а также случаи перехода на сторону врага. Одной из причин сдачи в плен бойцов и командиров Красной армии называют их антисоветские убеждения. Другой причиной — угрозу военного трибунала и расстрела за какие-либо нарушения приказов и т.п.

Все же всем этим фактам, на мой взгляд, действительно имевшим место, никаким образом нельзя приписывать массовость, о которой говорят эти историки.

То же самое и о предательстве среди советских военнопленных нельзя говорить как о массовом явлении.

Иначе как бы советский народ смог выиграть эту самую страшную и бесчеловечную войну за всю историю мировой цивилизации? Нельзя никогда забывать о том, что Великая Отечественная война была справедливой. Наш народ, наши предки обороняли свою землю от оккупантов, защищали ее от расизма. Но как бы они победили, если кругом были трусы, дезертиры и предатели?

Если для некоторых из военнопленных их горькая судьба (голод, холод, болезни, побои, расстрелы) все же сыграла свою роль в решении перейти на сторону врага, прежде всего с целью улучшить свою собственную жизнь, если для некоторых из них, возможно, действительно ненавидящих существующий в Советском Союзе режим, не имелось выбора: или — или, то для большинства военнопленных сам факт перехода на сторону врага был, по меньшей мере, невозможен. Предательство и предателей там открыто презирали. И когда катастрофа Германии под Сталинградом стала известна каждому военнопленному, то тогда в победу своего Отечества поверили если не все, то почти все советские бойцы и командиры, находящиеся в плену.

Это достаточно легко подкрепляется цифрами.

Например, если генерал вермахта Б. Мюллер-Гиллебранд в своем исследовании называет цифру восточных формирований к концу 1943 года в 520—620 тысяч, а начальник Генштаба ОКХ генерал-полковник К. Цейцлер указывал летом 1943 года на цифру «добровольцев» в 360 тысяч, то современные историки определяют численность граждан СССР на службе врага всего (хиви, вспомогательная полиция, вермахт, СС и т.д.) в 1,3—1,5 млн. человек (О.В. Романько), в 1 178 000 (СИ. Дробязко), более чем в миллион (К.М. Александров).

Однако, по данным Комиссии по реабилитации жертв политических репрессий при Президенте РФ, за годы войны в составе строевых и нестроевых формирований германской армии и полиции служило 250—300 тысяч советских граждан.

Где же истина?

К 1 марта 1946 года было репатриировано 4 199 488 советских граждан. 2 660 013 из них гражданские и 1 539 475 — военнопленные. Из данных категорий было передано в распоряжение НКВД СССР: гражданских лиц — 46 740, или 1,76%, и 226 127 военнопленных, или 14,69%. То есть это именно те, кто был подвергнут репрессиям после фильтрации, как власовцы и другие пособники оккупантов.

Так откуда у современных историков набирается миллион и более?

На этот вопрос ответить достаточно легко.

Остановимся на примере Русского корпуса генерал-лейтенанта Б.А. Штейфона.

Это корпус, который нес службу на Балканах и под конец войны успел войти в состав Русской освободительной армии генерала Власова. В нем насчитывалось 11 197 человек, а прошло через его ряды и того больше — более 17 тысяч чинов. Служили в Корпусе в основном белоэмигранты. География принадлежности воинов достаточна широка: Румыния, Сербия, Болгария, Венгрия, Хорватия, Греция, Польша, Латвия, Германия, Италия, Франция. Представителей же советской России, или военнопленных, через ряды корпуса прошло всего 314 человек.

При этом в годы войны Корпус потерял: убитыми и умершими — 1132 человека, ранеными — 3280, без вести пропавшими — 2297, самовольно убывшими — 1057 и эвакуированными по болезни и увольнению — 3740.