Сокровище князей Радзивиллов - Ольга Тарасевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лежали.
Раньше – лежали.
Только теперь набора там нет…
Все ясно. Игорь взял краски для того, чтобы превращать трупы в «апостолов» из сокровищницы Радзивиллов. Его любовь переросла в болезнь. Он болен, болен! А когда муж понял, что разоблачение близко, то просто вышвырнул догадливую жену, не оценившую его жертв, в окошко. Игорь сошел с ума, это очевидно.
Теперь он бормочет:
– Алеся, прости меня. Я не знаю, как так вышло. Я не хотел. А краски я отдал своему приятелю-художнику. Он заходил ко мне, когда тебя дома не было. Мне этот набор все равно без надобности…
Дорога ложка к обеду! Теперь уже никакой веры его словам нет и быть не может…
Придут ли сюда врач, милиция, да хоть кто угодно?
Лишь бы пришли и вывели отсюда вон этого психопата!
В его голосе уже истеричные нотки.
Кажется, еще немного – и он доведет задуманное до конца, сделает то, что в Доме прессы сделать не получилось.
Это муж притащил ее в ту комнату отдыха. Открыл окно: «Сегодня так душно, Алеся». А потом с криками: «Как ты можешь меня обвинять?!» – сильно толкнул…
К счастью, из намерений физического уничтожения ничего не вышло.
Но морально… душа выжжена дотла, там не осталось ничего, кроме боли. Если бы муж хотел ранить сильнее – ничего бы не вышло, он изуродовал все самое святое. Он изгадил все самое чистое – любовь к родной стране, тему диссертации, ту светлую радость, которую всегда доставляли письма из радзивилловского архива, тот трепет и замирающее от волнения дыхание…
Как жить теперь, когда все, что было так дорого, покрыто кровью и золотой краской?
Как продолжать работу, зная, что она стала причиной смерти ни в чем не повинных людей?
На эти исследования было положено столько лет жизни! Жертвовать прогулками, выходными, праздниками было легко, напряженный, изматывающий труд приносил только радость. Впереди ведь такая цель – открыть самой прекрасной на свете стране, исторически пережившей колоссальные испытания, прекрасные светлые страницы истории. Истории, которую есть за что ценить, любить, уважать…
Не удержавшись, Алеся застонала.
– Любимая, прости меня…
«Какая-то часть меня умерла там, в Несвиже. Я все отчетливее понимаю, как много я потеряла. Я уже никогда не смогу быть прежней, не смогу радоваться, с азартом исследователя продираться через польские и французские слова из радзивилловских писем. Но что тогда останется у меня? Ничего… Уже больше ничего, – думала девушка, и из ее глаз лились слезы. – Как все ужасно. Мне понадобится очень много сил, чтобы это пережить».
– Прости…
Господи, да когда же, наконец, этого подонка выведут из палаты и отправят за решетку?! Ему там самое место…
* * *Забор и правда оказался гигантским. Соседи Шимова ограничивались стандартными двухметровыми плитами. Дмитрий же огородил свои владения бетонными панелями метров трех – трех с половиной в высоту. Пригнанные плотно друг к другу, они не давали ни малейшей возможности увидеть участок. Только в месте крепления калитки виднелась узкая щель. Лика подошла к ней вплотную, попыталась рассмотреть, что находится внутри. К сожалению, недалеко от входа, видимо, было посажено какое-то растение. Покрытые зеленью ветки практически полностью закрывали обзор, и…
– Девушка, подглядывать нехорошо, – вдруг раздался за спиной мужской голос.
Вздрогнув, Лика обернулась и покраснела: перед ней стоял хозяин дома собственной персоной, в хорошем спортивном костюме. А рядом с Дмитрием Александровичем огромный ротвейлер лениво зевал, демонстрируя черную пасть, розовый язык и огромные устрашающие клыки.
– Вы? – Шимов недоуменно вскинул брови. – Если не ошибаюсь, вы предпочитаете туристические объекты Несвижа. Каким ветром занесло в наши края?
– Здравствуйте, Дмитрий Александрович. Я вам сейчас все объясню, – пролепетала Лика, замирая от ужаса. Ротвейлер тем временем продолжал деловито обнюхивать ее джинсы.
Серьезная агрессивная порода…
И собака без намордника! Немного обнадеживает, что ротвейлер виляет обрубком хвоста. Но обольщаться не стоит. Одно неловкое движение, смущающее песика, – и он приступит к быстрой ампутации конечностей, хватка у таких псов мертвая.
Однако собака вдруг доверчиво лизнула Ликину руку и тоненько заскулила.
– Кажется, я ему понравилась. Или это девочка? – Вронская облегченно перевела дух и поймала себя на мысли, что ей уже хочется потрепать пса по холке. – Он, наверное, добрый, не кусается? А у меня тоже есть собака, голден-ретривер.
– Это кобель. Зовут Джой. Он не агрессивный. Недавно девушка, которая с ним гуляла… В общем, ее больше здесь нет, и Джой тоскует. Вы приехали, чтобы обсудить мою собаку?
На прикосновение к гладкой шерсти пес отреагировал довольным протяжным стоном.
– Джой – хороший мальчик. – Лика присела на корточки. – Умная красивая собака. Джой умеет давать лапу?
Лапу пес торжественно вручил.
Но у животного оказалась какая-то странная координация движений. Джой бессильно плюхнулся на толстенькую попу, покачнулся, и каждое движение словно бы давалось ему с невероятным трудом.
Взгляд темных умных глаз явно плохо фокусируется.
Нос – Лика, поглаживая морду, осторожно коснулась кожаного черного кругляша, – нос просто пылает…
Май месяц, теплая сухая погода. Кругом лес. Все собачники знают: такое стечение обстоятельств чревато клещами, которые могут быть крайне опасными.
– Дмитрий Александрович, мне кажется, Джой болен, – взволнованно глядя на Шимова, Лика поднялась на ноги. – Вы не обращали внимания, у него моча не коричневая?
– Прекрасно! Вы решили обсудить со мной не только пса, но и цвет его мочи?!
– Послушайте, я серьезно. Позвоните ветеринару! И давайте пока осмотрим собаку, может, она подцепила клеща. Вы что, не знаете, что если клещ заражен энцефалитом или болезнью Лайма, то укушенное животное без медицинской помощи сгорает за день?!
Ротвейлер, словно бы подтверждая ее правоту, завалился на бок и закрыл глаза.
– Джой, хватит баловаться! Стоять! – Шимов рванул поводок, и собака, обводя пространство мутным взглядом, с трудом, но поднялась. – Спасибо вам большое за консультацию. Всего хорошего!
– Дмитрий Александрович, подождите! – взвизгнула Лика, пытаясь схватить Шимова за край ветровки.
Бесполезно – мужчина ловко увернулся, проскользнул за калитку и щелкнул замком.
– Дмитрий Александрович! Осмотрите Джоя и позвоните ветеринару!
Ни крики, ни отчаянный стук в дверь не помогли.
Сначала можно было различить звук удаляющихся шагов, потом прозвучала команда: «Джой, вольер, место», что-то тонко скрипнуло, хлопнула входная дверь…
Лика устало опустилась на землю, достала сотовый телефон, набрала номер Надольского.
– Олег, привет! – Она обрадовалась ответу на вызов, как самому большому счастью. – Извини, что беспокою, но у меня проблемы. Я сейчас в Ратомке, возле дома Шимова. Я хочу с ним поговорить, а он меня не впускает. А у него собака больная, ей ветеринар нужен. Подожди, подожди, пожалуйста, это собака больна, а не я, ну честное слово! Ты можешь…
Следующие события произошли одновременно: распахнулась калитка, Шимов возмущенно воскликнул: «Что же ты сразу не сказала, что ты от Надольского!», а Лика, опиравшаяся о калитку спиной, упала на спину и ударилась затылком о плитку.
– Подслушивать нехорошо, Дмитрий Александрович, – прошептала Вронская сразу двум Шимовым, нависшим над ней, как горы.
Какое облегчение: оба дрожащих силуэта сливаются в один. Ура, все предметы тоже обретают четкость!
– У меня там камера видеонаблюдения. Она звук тоже пишет. Эй, ты как?
– Нормально… Только голова кружится. И тошнит…
Незаметным движением положив в карман куртки сотовый телефон, Вронская закрыла глаза, расслабила все тело. И, несмотря на отчаянно колотящееся сердце, постаралась дышать медленно и спокойно, как при обмороке.
С этим Шимовым все ясно.
Человек, которому наплевать на свою собаку, вряд ли будет участливо вести душевные разговоры.
Сейчас спросит, в чем дело, быстро заявит: ничего не видел, ничего не знаю. Да и отправит восвояси, никакой Надольский со своей протекцией не поможет. Тем более от следователя, похоже, зимой снега не допросишься, не то что помощи!
Может, это глупость: изображать обморок, пытаясь проникнуть в дом.
Но по-другому с Шимовым не разговориться.
Возможно, эта хитрость ни к чему не приведет, у мужчины не окажется никакой информации о наследниках Радзивиллов, и он не имеет никаких предположений о том, кто те маньяки, орудующие в Несвиже.
Однако надо попытаться как-то хотя бы затронуть эту тему. Без чрезвычайных обстоятельств у таких черствых, бездушных бизнесменов разговор короткий…
– Девушка! Девушка, вы слышите? – Шимов взял Лику за подбородок, потряс ее лицо. – Блин, да что за день сегодня такой! Сюда же «Скорая» час будет добираться!
