Последний бой майора Петтигрю - Хелен Саймонсон

— Я остаюсь, чтобы обсудить кое-какие делишки с Фергюсоном, — сообщил он. — Будут только старшие банкиры. Видимо, он собирается рассказать о своем следующем проекте.

Он выкатил грудь колесом, грозя лопнуть от радости.

— Тебя кто-нибудь отвезет домой?

— Меня тоже пригласили остаться, благодарю, — ответил майор, стараясь говорить нейтрально и не намекать на то, кому Роджер обязан своим приглашением, чтобы не портить ему момент торжества.

— Правда? Ты же ничего не поймешь, — сказал Роджер. — Тогда держись рядом со мной, и я буду объяснять тебе непонятные слова.

— Именно это я и сказал Дагенхэму и Фергюсону, когда они спросили меня, приглашать ли тебя тоже, — сказал майор. Его слегка смущало, что его благие намерения так быстро испарились, однако, решил он, легкий щелчок по носу мальчику не повредит. — Ну что, пойдем?

В старой каменной маслобойне стоял стол, покрытый куском нейлона, под которым бугрился какой-то крупный предмет. В помещении едва хватало места, и гости теснились по углам. От каменных стел исходил ледяной холод. В углу яростно, но тщетно пыхтел вонючий обогреватель неопределенного возраста.

— Простите за такие условия, господа, но здесь надежнее, чем в доме, — сказал лорд Дагенхэм. — С одобрения мистера Фергюсона, вернее, лорда Фергюсона, лэрда[18] поместья в Лох-Брае — Фергюсон заморгал и протестующее поднял руки, не скрывая, однако, своего удовольствия, — представляю вам величайший проект по освоению сельской местности со времен осуществления Его Высочеством проекта в деревне Паундбери[19].

Они с Фергюсоном стянули ткань со стола.

— Представляем вам деревню двадцать первого века — Эджкомбский анклав!

Взорам собравшихся предстала модель деревни. Майор тут же узнал складки и изгибы знакомого рельефа. С одной стороны модель оканчивалась склоном холма, с другой — полем. Он увидел общинный луг и выкрашенный в бледно-зеленый цвет паб, рядом с которым выросли какие-то красные пристройки. Он увидел дорогу, ведущую к Роуз-лоджу, и даже свой собственный сад, обрамленный крохотными пушистыми изгородями и украшенный моделью дерева. Но по-чему-то в деревне появилось сразу несколько Дагенхэм-маноров. Казалось, что практически одинаковые усадьбы с одинаковыми подъездными дорожками, квадратными садами, конюшнями, окруженные крошечными автомобилями и даже посеребренными прудами, на каждом из которых сидело по три селезня, отражают друг друга. Один такой дом стоял на поле за домом майора, другой — на месте автобусной остановки. Автобусная остановка и главная улица исчезли — их передвинули на самый край модели. Майор пристальнее вгляделся в луг в поисках магазина. Его с трудом можно было узнать — стеклянная витрина уступила место арочным окнам и бирюзовым ставням. Вывеска гласила: «Гаррис Джонс и сыновья. Поставщики продуктов и выпечки». У стеклянной двери стояла плетеная корзина с яблоками и старая железная тележка с цветочными горшками. Рядом располагались кафе, шляпный магазин и магазин упряжи и оружия. Майор замер.

— Беспокоясь о будущем своего поместья, — начал Фергюсон, — мой добрый друг лорд Дагенхэм спросил меня, как ему позаботиться о земле, чтобы одновременно упрочить финансовое положение поместья и сохранить нетронутой местность.

— Я сказал: только никаких торговых центров! — вмешался Дагенхэм. Несколько банкиров рассмеялись.

— Я не мог ответить этот вопрос, пока не приобрел замок Лох-Брае и не понял, что это значит — управлять сельской местностью, — Фергюсон сделал паузу и прижал руку к сердцу, словно давая клятву верности. — Нести ответственность за жизни фермеров и за саму землю, взывающую к нам о защите.

Банкиры выглядели озадаченными, словно американец обращался к ним на иностранном языке.

— Итак, вместе мы разработали идею потрясающего проекта, не имеющего аналогов в Великобритании. Благодаря тому, что нам доступны разрешения на планировочные работы для создания новых поместий, имеющих важное архитектурное значение, моя компания, «Сент-Джеймс хоумс», выстроит целую деревню, состоящую из престижных усадеб, и перепланирует деревню, чтобы обслуживать эти усадьбы.

Он сделал паузу, чтобы перевести дыхание. Банкиры отталкивали друг друга, пытаясь лучше рассмотреть макет. После плотного завтрака это была задача не из легких, поэтому задаваемые вопросы сопровождались всеобщим пыхтением.

— Какова будет цена?

— Будет ли автомагистраль?

— Сколько будет стоить квадратный фут по сравнению с Танбридж-Уэллс?

— Господа, господа, мы с моим коллегой мистером Стерлингом будем счастливы ответить на все ваши вопросы, — объявил Фергюсон, улыбаясь, словно сделка была уже подписана. — У меня в доме есть информационные буклеты. Предлагаю всем осмотреть макет и переместиться в дом, чтобы обсудить все в тепле.

После того как все ушли, майор задержался у макета. Оставшись наедине со своей деревней, он сунул руки в карманы, чтобы избежать соблазна поотламывать все лишние усадьбы и поставить на их место несколько деревьев.

— Сигару?

Он обернулся и увидел рядом с собой Дагенхэма.

— Благодарю, — ответил он, взял сигару и прикурил.

— Вы, конечно, просто в ужасе, — сказал Дагенхэм и покосился на модель.

Он говорил так спокойно, что у майора не хватило духа ответить откровенно.

— Скажем так, я не ожидал такого, — сказал он осторожно. — Это все довольно… неожиданно.

— Я видел ваше письмо, — сказал Дагенхэм. — Я сразу сказал Фергюсону: майор будет в ужасе. Если мы не перетянем его на свою сторону, можно сразу бросить эту идею.

Майор покраснел, смущенный упоминанием этого вероломного поступка.

— Честно говоря, я сам в ужасе.

Дагенхэм наклонился к макету и передвинул одну из усадеб поближе к деревьям.

— Беда в том, что даже если бы я просто не вылезал отсюда, мне бы все равно не удалось спасти дом, — криво улыбнулся он. — Во всяком случае надолго.

Он подошел к окну и приоткрыл его.

— Мне жаль, — сказал майор.

— Усадьбы вроде моей сейчас переживают кризис по всей стране, — продолжал Дагенхэм. Его вздох прозвучал совершенно искренне, и майор заметил, как он помрачнел. — Мы не можем содержать их на доходы от ферм и при этом не можем даже дерева срубить без разрешения. Охота на лис запрещена, а утиная охота вызывает массу протестов — вы сами сейчас видели. Нас заставляют открывать кафе и парки развлечений, устраивать экскурсии и музыкальные фестивали. В итоге все вокруг завалено обертками от мороженого, а на газонах паркуются машины.

— А как же Общество охраны памятников? — спросил майор.

— Да, они вечно кружат поблизости и выжидают случая отнять усадьбу и засунуть наследников в каморку для прислуги на чердаке, — злобно сказал Дагенхэм. — Но теперь они требуют еще и оказывать материальную поддержку. Говорю вам, майор, мы сейчас наблюдаем последние годы этой войны. Очень скоро старые семьи просто исчезнут, вымрут, словно додо.

— Британия тогда обеднеет, — сказал майор.

— Вы меня понимаете, майор, — Дагенхэм хлопнул майора по плечу. Он уже выглядел чуть более оживленным. — Вы не представляете, как мало тех, с кем я могу об этом поговорить.

Он оперся на края макета и окинул его взглядом, словно Черчилль, нависший над военной картой Европы.

— Вы, наверное, единственный человек, который может помочь мне объяснить это все жителям деревни.

— Понимаю ваши затруднения, но боюсь, что не смогу объяснить, как этот роскошный проект поможет сохранить то, что мы с вами любим, — сказал майор. Он вновь взглянул на макет и не смог удержать презрительной гримасы. — Не скажут ли люди, что это все для нуворишей, которые губят Англию?

Он гадал, удалось ли ему достаточно корректно сформулировать свою мысль.

— В том-то и заключается изящество моего плана! — воскликнул Дагенхэм. — Эта деревня будет доступна только для людей со старыми деньгами. Я строю убежище для тех старых семей, которых налоговики, политики и европейские бюрократы заставили покинуть их усадьбы.

— Они все приедут в Эджкомб-Сент-Мэри? — уточнил майор. — Но зачем?

— Потому что им больше некуда идти, понимаете? — ответил Дагенхэм. — Их выгоняют из их собственных домов, а я предлагаю им место, которое они смогут назвать домом. Землю, где они смогут поселить людей со схожими взглядами. — Он показал на большой новый амбар рядом с одной из ферм. — У нас будет достаточно людей, чтобы завести псарню и конюшни. А здесь, рядом со школой, можно будет устроить техникум, где местные будут учиться класть кирпичи, штукатурить, работать на конюшне, стричь изгороди или работать дворецкими и конюхами. Мы будем обучать их всем профессиям, которые требуются в усадьбах, и у нас будет готовая рабочая сила. Понимаете? — Он поправил дерево, стоящее рядом с общинным лугом. — У нас будут нужные нам магазины, и мы организуем архитектурный комитет, который будет следить за внешним видом зданий. Переделаем этот ужасный магазин и заведем в пабе нормального повара — может быть, со временем даже получим мишленовскую звезду[20].