Игры по чужим правилам - Марина Ефиминюк

— На этом факультете слухи разносятся со скоростью холеры, — недовольно заметила я и сердито глотнула едва тепленький чай (который, кстати сказать, сама же себе и купила).

— О! — Засиял, как начищенный пятак парень. — О тебе столько слухов ходит!

— Даже не сомневаюсь.

— Рассказать самый забавный? — по-дружески предложил шутник с широкой ухмылкой.

— Не советую, — отозвалась я и непроизвольно глянула на брюнетку из свиты Андрея, сидевшую за столиком напротив.

С черной ревностью в глазах однокурсница пялилась в нашу сторону и, положительно, мечтала вцепиться мне в волосы. Перед мысленным взором промелькнула сценка, словно бы несколько кадров из черно-белого кинофильма. Сторонний взгляд наблюдал за высоким, пленительным брюнетом, нежно улыбающимся худосочной, конопатой дурнушке с торчащими паклей лохмами. В парочке я узнала Филиппа и себя саму, показанных через призму чужого восприятия. Внутри всколыхнулось незнакомое чувство, такое злое и обжигающее, что хотелось заскрежетать зубами. Наверное, именно так проявлялась зависть.

Стараясь отогнать неприятный образ, я заморгала и случайно глянула в улыбчивое лицо Сухова. В мозгах вспыхнул новый эпизод. Действие перенеслось в учебную аудиторию. С надменным видом опоздавшая длинноволосая барышня в отлично сидевших узких джинсах проходила к пустующей парте. И снова я распознала себя.

Поток посторонних воспоминаний было не остановить, они нахлынули мощной волной. Яркие, болезненно четкие картинки бешено сменялись одна другую. Казалось, что головы исключительно всех молодых людей в столовой пухли от рвущихся наружу мыслей. Компьютерные игры, лекции, любовные послания, телесные утехи, незнакомые лица. Меня словно бы насильно заставляли подглядывать в замочную скважину чужой спальни!

Неожиданно в бесконечном потоке выразительных образов мелькнула странная смесь, стремительное мельканье кадров, как если бы по телевизору показали нарезку из сотни коротких роликов. Я вздрогнула, стараясь сосредоточиться на реальности, и расплывчатое пятно превратилось в смазливую физиономию холеного Заккари Вестича.

С обычным презрительным видом ведьмак решительно направлялся к нам. Он ворвался на спокойные посиделки без капли смущения и, опершись ладонями о зашатавшийся столик, протянул с кривой ухмылкой:

— Стесняюсь спросить, Александра, что же ты здесь делаешь?

Поспешно отвернувшись, я глотнула чая и едва не подавилась.

— Свободного места не нашел, Вестич? — возмутился Андрей, отчего ведьмак неприязненного скривился. Наверное, с такой же брезгливостью обнаруживают букашку, плавающую в тарелке с супом.

— Декан с утра вызвал, — процедила я, проклиная себя за то, что оправдываюсь. — Меня отчисляют.

— Какая неубедительная причина! — Заккари сочувственно покачал головой и поцокал языком. — Мы уезжаем прямо сейчас.

Он выпрямился, давая понять, что обсуждение закончено.

— Вестич, не пошел бы ты? — прогремел Сухов.

Ледяной взор ведьмака впился в парня, словно бы пригвождая к стулу, но задетый вероломством соперника кавалер сдаваться без боя не собирался. Походило на то, что еще мгновение, и он бросится на Вестича с кулаками. К несчастью, доморощенный герой не понимал, что финал назревающей драки был предопределен заранее.

Однако Зак, конечно, поступил, как Зак, то есть окатил противника ядовитым сарказмом, точно вместо хука справа, издеваясь, щелкнул по носу. Ведьмак растянул губы в понимающей усмешке и, не спуская глаз с Сухова, мягким тоном велел:

— Птичка, у тебя пять минут, чтобы солгать своему смелому другу что-нибудь изящное и оказаться в моей машине.

— Катись уже, — процедила я, с силой сжимая стакан. Странно, что под пальцами не лопнуло толстое стекло.

— Три минуты. — Ведьмак собрался удалиться, как вдруг передумал и обратился к моему взбешенному поклоннику: — Кстати, Саша не упоминала, что мы живем вместе? — От негодования у меня перехватило горло, а Зак добавил с пугающей откровенностью, как самую обычную вещь: — А еще с нами живет мой сводный брат.

Кто-то за соседним столиком поперхнулся питьем и громко раскашлялся. От злости Андрей покрылся красными пятнами, поперек лба выступила кривая полоска набухшей вены. Сгорая со стыда, я облокотилась о стол и прикрыла глаза ладонью.

На месте окружающих я бы точно приняла нас с братьями Вестичами за весьма фривольное европейское семейство!

— Птичка, пошевеливайся, — посчитав, что в достаточной мере испортил публичное свидание, велел Зак. — У тебя осталось две минуты, и появилась куча неприятностей.

После его ухода повисло напряженное молчание.

— Что за бред он прогнал? — не удержавшись, требовательно вопросил Андрей возмущенным голосом.

— У Вестича богатое воображение, — пробурчала я, не поднимая головы. — Понятия не имею, о чем он говорил.

Кажется, заверения несколько утихомирили соседа, он даже слабо улыбнулся. А в следующий момент, противореча сама себе, я вскочила из-за стола и, схватив сумку, без объяснений припустила к выходу из шумной столовой.

— Вы психи, Антонова! — Полетел в спину возглас изумленного Сухова.

За короткое время Заккари успел скрыться, вероятно, направившись на первый этаж. Я пронеслась по коридору, ловко лавируя в толпе, и невольно отметила, что ни разу никого не толкнула. Более того, люди, словно бы, незаметно расходились, освобождая дорогу.

Лифт закрылся перед самым носом, на секунду выказав полупустую кабину, но в следующий момент двери разъехались, любезно предлагая войти. Народ потеснился, и, заскочив внутрь, я наткнулась на хмурую Катерину. Подруга вскинула подбородок и безразлично отвернулась.

— Привет, — улыбнулась я, практически уверенная, что Катя меня не узнала.

— Угу, — скупо отозвалась она и машинально отдвинулась подальше.

— Как дела? — не сдавалась я.

— Лучше всех, Антонова. — Девушка дернула плечом, явно досадуя на то, что к ней пристают с разговорами. Поведение лучшей подружки показалось не просто чудным, а непостижимым. Похоже, подправленная колдовством ведьмовская внешность сюрпризом для нее не стала.

Загорелась кнопка первого этажа. Лифт дернулся и остановился. Двери разъехались, и Катя поспешно выскочила из кабины, словно стремилась спрятаться от меня.

— Да что с тобой такое? — Я ловко перехватила девушку за руку.

— Чего ты хочешь, Антонова? — фыркнула та, высвобождаясь. — Я тороплюсь.

Катерина раздраженно сжала лямку матерчатой сумки на плече. Широковатый рукав свитера съехал и открыл ярко-алую нить, завязанную на левом запястье. От удивления у меня отпала челюсть.