Легенды о проклятых. Безликий. Книга первая - Ульяна Соболева

Потом вдруг решительно поднял ее с кресла и заставил посмотреть на себя, вытирая слезы пальцами с ее щек. Маленькая Лори, такая нежная и красивая, такая благородная и добрая. Свет в царстве этого вечного мрака смерти и предательства.

— Ты не ел сегодня опять? Ты не купил на его золото еды для нас всех?

— Нет. Я хотел знать твое окончательное решение либо мне пришлось бы вернуть Оду его подарки.

Девушка провела ладонью по щеке отца, а он перехватил ее руку и прижал к себе сильнее.

— Ты собралась в дорогу?

Она кивнула и рывком обняла Рона за шею, пряча лицо у него на груди.

— Прости меня, папа. Я не имею права быть такой эгоисткой. Прости меня, пожалуйста.

— Ты не эгоистка…просто эмоциональная, как и твоя покойная мать. Ты слишком гордая и чистая, чтобы принять грязь этого мира. Тебя будут сопровождать до цитадели в Реаде. Это несколько часов пути отсюда ближе к Туманным водам. Сразу за ней проходит граница с Лассаром. Дождешься там гонцов и охрану Ода и поедете в Пераон, где и сочетаетесь браком. Тила поедет с тобой. Иди, Лори, иди, не рви мне душу. Пришлешь мне весточку с Реады.

— Хорошо, обязательно. Береги себя, папа. Береги ради меня. И поешь, пожалуйста. Я приняла решение, и я не подведу тебя. Я обещаю. Ты никогда не будешь меня стыдиться.

Такие обещания можно давать только до определенного возраста. Когда еще не знаешь ни себя до конца, ни мира, который тебя окружает, ни людей, которые иногда вынуждают на самые низкие поступки, как и обстоятельства, под гнетом которых продаешь собственную дочь и проклинаешь себя за это.

— Я бы и не смог. Самая красивая девушка в Объединенных королевствах — это моя дочь, самая начитанная и умная — моя дочь. Ты достойна стать велеарой, Лори. Больше чем кто-то другой.

— Дочь Ода тоже красавица, папа.

— Она ниада, что толку от ее красоты. Мой мальчик наказал их семейство еще до того, как они успели причинить нам зло. Он умер, но и ее прихватил с собой. Живая и в то же время такая же мертвая, как и он.

— В тебе говорит гнев, я бы не пожелала такой участи даже его дочери. Дети не отвечают за грехи родителей…Они не должны за них отвечать.

— Должны, девочка. Кто-то всегда отвечает за чьи-то грехи. Помни об этом и живи в благодетели и целомудрии. Молись, как твоя мать, и поклоняйся Иллину, и он сжалится над тобой, как сжалился над всеми нами.

— Иногда мне кажется, что его нет. Что это мы придумали себе идола, чтобы во что-то верить. Что на самом деле там, на небе, такая же тьма, как и здесь, на земле, и никто нас никогда не спасет.

Отец сильно сжал ее плечи и посмотрел ей в глаза:

— Никогда так не говори. Не богохульствуй. Иллин все слышит и может покарать нас всех за это. Не гневи его, девочка, особенно сейчас, когда он повернулся к нам лицом.

— Благослови, отец.

Склонила голову и медленно выдохнула, пока отец осенял ее звездой шесть раз.

* * *

Она вспоминала этот разговор, пока ехала в обшарпанной, старой повозке по обледенелой дороге из Талладаса в Реаду. Тила читала пятикнижье, беззвучно шевеля губами, а Лори смотрела в окошко на проносящиеся снежные курганы и одинокие развалившиеся дома, которые давно покинуты жителями. Зимой голод ощущается особенно жестоко. Замерзают водоемы, прячется зверь. Зима — это смерть для голодного Талладаса, и она приняла правильное решение.

Ей было страшно. Невыносимо страшно, потому что она знала, кто такой Од. Потому что этот самый Од когда-то оставил о себе память в Талладасе в виде мертвых женщин и детей, вырезанных в окрестных деревнях за отказ Рона в помощи. Она видела это чудовище на портретах, спрятанных в комнате у матери и содрогалась от ненависти и гадливости, понимая, что тот не только губил свою семью, а еще и пожелал жениться на собственной племяннице. Какое будущее ее ждет? Какими родятся её дети от кровосмешения?

Лори бросила взгляд на Тилу и искренне ей позавидовала — кто-то может находить утешение в молитвах, а ей, выросшей в атмосфере искренней веры и ежедневного посещения Храма, все больше и больше казалось, что нет никакого Иллина и не было никогда. И с каждым днем эти сомнения разрастались все больше и больше. Город хоронил людей, умерших и опухших от голода. Она шла по утрам пешком к площади и содрогалась, видя мертвых детей, повозки с трупами, одичалых, оборванных бездомных, пожирающих живьем собак и кошек. Где он, этот Иллин? Где? Вокруг одна смерть и ужас. Деньги обесценились, жизни не стоили и копейки. Люди убивали за хлеб. В кого ей теперь оставалось верить?

Только в себя. Только в то, что она сможет спасти свой народ от этого безумия, отдав себя в жертву тому, кто это безумие породил.

Вечная ночь. Не имеет значения время суток. Здесь всегда темно и страшно. Даже в лучах солнца, сверкающих в белоснежной корке снега бриллиантовыми бликами- тьма. Жуткая красота ледяного царства смерти.

Она откинулась на спинку сидения и потерла замерзшие пальцы. Как же холодно. А еще несколько дней пути. У них еды хватит четко на дорогу и для лошадей.

— Говорят, в Пераоне совсем иная жизнь. Там открыты таверны и рыночная площадь полна разнообразных вкусностей.

Голос Тилы вырвал из раздумий.

— Говорят, — подтвердила девушка и с жалостью посмотрела на служанку. Немногим старше её самой и такая же худая, бледная.

Как немного их, преданных слуг, добровольно осталось с велеарской семьей. Остальные ушли еще тогда, когда впервые не получили жалование. Сбежали, как крысы с тонущего корабля. Тила не ушла, так же, как и её семья. Они остались верными дому Рона. Но с каждым месяцем таких вот верных оставалось все меньше и меньше, и Лори не могла винить их за это.

— Мне иногда снятся по ночам бублики. Хрустящие с румяной корочкой и сахарной пудрой. Помните, их продавали на площади?

В животе требовательно заурчало и засосало под ложечкой. Как же она голодна! Это чувство никогда не утихает. Оно становится все навязчивей и мучительней. Ей бы сейчас просто камушек сахара погрызть, а о булочках можно только грезить.

— Да. С разной начинкой. Я любила с клубничным джемом.

— А я с яблочным. Ваш батюшка всегда заказывал их во дворец во время весенних праздников. Мне кажется, этой весной они снова появятся…, - Тила вздохнула.

— Обязательно появятся. Марта снова откроет булочную. Все должно наладиться. Талладас восстанет из руин обязательно.

— Вам позволят приезжать домой?

Спросила вкрадчиво, и велеария знала почему, Тила надеется увидеть свою семью еще раз. А Лори ни на что не надеялась. Надежда живет в тех, кто умеет мечтать. Она уже давно не умела. Да, и не о чем мечтать, когда тебе за двадцать и с каждым днем начинаешь все больше понимать, что чудес не бывает, что вокруг только выгода, корысть, лицемерие и жажда наживы, власти. Вот чем правит мир. Что еще можно в нем желать?…Лори желала только двух вещей — жизни своему народу и вот тех самых бубликов, о которых вспомнила Тила.