Томас Мюнцер - Альфред Штекли

Ограничиться жалобами, спрашивает Томас, и ждать, пока власть имущие образумятся?

Десятки людей закричали одновременно. Такого не случится и до второго пришествия. Достаточно натерпелись! Долой! Долой советников! Пусть убираются к предателям в Лангензальцу!

Подмастерья были настроены очень решительно. Пфейфер и Мюнцер предложили принять составленные ими требования о передаче власти общине и о выборах Вечного совета.

Это предложение вызвало целую бурю радостных и грозных выкриков. Когда началось голосование, почти никто не осмелился перечить большинству. Из всего цеха льноткачей, самого многочисленного в городе, только четыре голоса были поданы за старый магистрат.

Предместья настаивали на смещении магистрата. А в самом городе обстановка была иной. Лишь один из четырех кварталов, квартал, непосредственно примыкавший к той части предградья, где задавали тон сторонники Пфейфера и Мюнцера, высказался за Вечный совет. Внутри цехов тоже шла борьба. Мастера изо всех сил противились воле подмастерьев.

Отцы города, оправившись от замешательства, вызванного бегством бургомистров, отвергли предъявленные им требования. Они готовы были принять бой. Ни одна из партий не могла рассчитывать на победу собственными силами. Исход борьбы решит помощь со стороны. Магистрат обратился к своим давним союзникам. Эрфурт, Гозлар и Нордхаузен обещали поддержку. Ландграф Филипп Гессенский и герцог Георг Саксонский предлагали изгнать мятежных проповедников.

Переписка и переговоры с союзниками — дело затяжное. Очень важно, как отнесутся к событиям в Мюльхаузене крестьяне окружающих деревень. И магистрат и его противники прекрасно это понимали. Из ратуши во все стороны рассылали гонцов. Крестьяне, конечно, помогут властям навести порядок — ведь кто пострадает больше мужиков, если вспыхнет межусобица и пойдут грабежи и пожары? В деревни из предместий тоже были посланы ходоки, которые объясняли, что происходит, рассказывали о Вечном совете, читали письма и обращения Пфейфера, Мюнцера, ахтманов.

24 сентября жители нескольких сел, собравшись, порешили осудить бунт. Их всех очень тревожит, что мюльхаузенцы, затевая мятеж, поступают не по-христиански. Если они не одумаются, то жители округи вынуждены будут искать другого покровительства, ибо без законной власти всех их ждет погибель.

Эта сходка обеспокоила Мюнцера. Крестьяне высказались за старые порядки! Но тревога быстро рассеялась: на сходке были одни богатеи. Большинство же мужиков их не поддержит.

Многие еще спали, когда загудел набат. Пожар! С башен было видно, что горела деревня Больштедт в полутора часах ходьбы от города. Советники собирали людей. Больштедт нуждается в помощи!

Но что происходит? Почему вдруг закрывают ворота и никого не пускают на пожар? Люди — нет, не с баграми и ведрами, а с мечами и алебардами, — даже попытались силой захлопнуть Фельхтские ворота. Подмастерьям, стоявшим в карауле, удалось отбить внезапное нападение. Однако все остальные ворота были заперты и тщательно охранялись. Почему?

Магистрат нанес удар. Он воспользовался суматохой, вызванной пожаром, и, нарушив соглашение с ахтманами, завладел воротами. На улицах кричали: «Кто за законную власть, пусть идет к ратуше!»

«Кто за слово божье, — раздавалось еще громче, — пусть торопится к святому Николаю!»

Во что бы то ни стало магистрат хотел отогнать бунтарей от Фельхтских ворот, отрезать одно мятежное предместье от другого и усмирить их.

Первый натиск был отбит. Вдруг разнесся слух, что к городу приближаются несколько сот вооруженных людей. Это посланцы Мюнцера подняли крестьян! Но правда была горька, как дым пожара. Крестьян привел Керстен Бапст, верный слуга магистрата! Мужики двинулись к Фельхтским воротам. Они кричали, что расправятся с проклятыми поджигателями.

Неожиданность была ошеломляющей. Магистрат с помощью крестьян быстро завладел воротами. Со стен сыпались насмешки. Ловко утерли нос вздумавшим бунтовать дуракам?

В спешке магистрат провел выборы новых бургомистров. Власть полностью восстановлена. Теперь не может быть и речи о каких-то переменах. Жители предместий, объявили повсюду глашатаи, должны завтра утром, как и все остальные горожане, присягнуть на верность магистрату.

Сопротивляться? Продолжать борьбу? Но на чью поддержку рассчитывать?

Надо было иметь мужество признать поражение. 27 сентября 1524 года Мюнцер и Пфейфер покинули город. С ними ушли и многие их сторонники, все, кто не хотел мириться с победой врагов. Они были убеждены, что борьба за Мюльхаузен еще только начинается. Пусть денежные мешки не пляшут от радости: у них впереди тяжелые дни. Настоящие хозяева города вернутся — и горе коварным злодеям!

Особенно Мюнцера тревожила роль, которую сыграли во всех этих событиях крестьяне. Как магистрату удалось их опутать? Почему они пошли за Керстеном против своих братьев?

Мысли Томаса постоянно возвращались к пожару в Больштедте. Кажется, именно здесь крылась разгадка.

Глава четырнадцатая

КАНУН ПОТОПА

Все смешалось. Зимой вдруг стало так тепло, что бедняки ходили босиком. Поползли черви. Появились, словно в разгар лета, бабочки. Задолго до срока распустились почки. Потом нагрянули холода, снегопад и метели. Выдался неурожай. Мор косил людей. Часто рождались уроды: шестипалые дети, ягнята без копыт, телки о двух головах. А прошлой осенью, в позднюю пору, вторично зацвели деревья.

Небо то сверкало огненными хвостами комет, то разверзалось потоками ливней. Реки выходили из берегов. В полуденных странах гремели небывалые землетрясения. Над одной деревней бились меж собой аисты, над другой — стая галок налетела на ворон. Чудесные знамения множились. На солнце появились круги и факел, а на луне ясно был виден крест. Что все это значит? На Рейне посреди бела дня вдруг раздался в воздухе страшный грохот, крики, лязг оружия, словно шло гигантское сражение. От молвы о надвигающихся несчастиях мгновенно трезвели пьяные.

Толкователей было хоть отбавляй, но никто не предсказывал добра. Все сходились на одном: быть великой беде. Куда уж дальше? Задавленные нуждой люди с тревогой смотрели в небо. Какое еще испытание пошлет им господь: всеобщую межусобицу, повальные болезни или истребительное нашествие турок? Но были среди крестьян и люди, которые утешали других: «Не страшитесь — все это признаки приближающегося переворота, после которого настанет тысячелетнее царство справедливости!»

Теперь часто вспоминали одно давнее пророчество: «Кто в двадцать третьем году не умрет, в двадцать четвертом не утонет, а в двадцать пятом не будет убит, тот скажет, что с ним произошло чудо».