Кофе для олигарха. Месть на десерт (СИ) - Геррер Мария

- Будет суд. А пока Анжелика под домашним арестом, - так мне сказал адвокат. Он вообще оказался на удивление словоохотливым.

- Она никому навредить не может?

- Нет, не бойся. Ей никуда нельзя выходить.

Анжела сидит в квартире, Кирилл перебрался в загородный дом. Семья распалась. Но Суровцев не зря пошел на хитрость с аварией. Убедился, что жена – настоящая змея. Больше ничто не держит его рядом с Анжелой.

Адвокат сказал, что теперь при разводе Анжела ничего не получит. Кирилл не потеряет ни копейки. И вообще Анжелике грозит реальный, хотя и небольшой срок, если медсестра и я подадим на нее заявление. Я подавать его не собиралась. Шишка на лбу и синяк под глазом не слишком серьезные травмы.

- Мам, а можно я позвоню ему? – вопрос Егора отвлек меня от мыслей об Анжеле.

- Кому? – не поняла я.

- Ну, ему. Отцу… - Егор так впервые назвал Кирилла.

- Зачем? – гнев больно ударил в виски. – О чем тебе с ним говорить?

- Ну, о разном… Я же его совсем не знаю.

- И не надо тебе его знать, - как объяснить сыну, что его отец мягко говоря подлец каких мало?

- Мам, ты же сама говорила, что не хочешь, чтобы он умер.

На это мне возразить было нечего.

- Да. Этого я никогда не хотела. А еще я хочу, чтобы медсестра поскорее поправилась. Может, ты и с ней поговоришь? – понимала, что злиться глупо, но не могла остановиться.

- И еще ты за ним присматривала… Значит, он тебе нужен.

- Я не знала, что он притворяется. Мне он не нужен. И тебе тоже.

- Я его не знаю. Как же я могу понять, нужен он мне или нет? – удивился Егор. – Вы бы помирились… И все было бы хорошо.

- Глупости, - отрезала я.

- Ты сама мне говорила, что надо прощать других. Когда я с Машей поругался... Помнишь? Мы тогда карандаши не поделили. А она была не права, забрала у меня бирюзовый карандаш и сломала. Случайно, но рисовать он уже не мог… Но я ее простил, и мы опять дружим. Это же хорошо.

- Если бы я не поделила с твоим отцом карандаши, я бы его тоже простила, - улыбнулась я. У детей своя логика, и с ней спорить сложно. А еще говорят, что устами младенца глаголет истина.

- О чем ты хочешь поговорить с Кириллом? Что я не могу тебе объяснить? – спросила у сына.

- Я просто хочу узнать, собрал он кубик Рубика или не сумел?

Да, очень важная тема для разговора.

- А еще, что он любит? Нравится ему рыбалка, как дяде Толе, или нет? А еще…

- Ладно, я поняла, - что страшного, если они пообщаются?

Может, и правда пора зарыть топор войны? Однако не слишком ли быстро я забыла все обиды? Хотя, за последнее время столько всего произошло. Похоже, адвокат прав, надо остановиться и подумать. Только это очень сложно сделать…

Набрала Кирилла со старого номера.

- Здравствуй, Лена, - в его голосе я уловила неуверенность и надежду.

- Здравствуй, Кирилл. С тобой хочет поговорить Егор. Он очень о тебе беспокоился, пока ты изображал умирающего лебедя. Надеюсь, мне не придется жалеть о том, то я позволю вам пообщаться.

- Я тебе очень благодарен, Лена. Ты даже не представляешь, насколько. Я бесконечно виноват перед тобой. Понимаю, что ты не можешь простить меня. Но я надеюсь…

- С тобой хочет поговорить Егор, а не я, - я с трудом сдержалась, чтобы не высказать Кириллу все, что думаю о нем.

Протянула сыну трубку:

- Говорите.

- Здравствуйте, - неуверенно произнес Егор. – Как дела?

Через минуту лицо сына расплылось в улыбке:

- У меня тоже все хорошо. Ты собрал кубик Рубика? – похоже, отец попросил обращаться к нему на ты. Идиллия, да и только!

Я развернулась и вышла из кухни. Обида мешалась с ревностью. Объявился отец, и радость через край! И не важно, что Кирилл о нас слыхом не слыхал.

Понимала, что зря злюсь. Кирилл не знал о сыне. Возможно, был бы рад помогать ему. История не терпит сослагательных наклонений. Кто знает, как все могло сложиться? И разве теперь это важно?

Стояла в гостиной и смотрела в окно. Апрельское солнце заливало двор ласковыми теплыми лучами. Васька лежал на скамейке и грел белый живот.

Злилась от того, что Егор слишком долго разговаривает с Кириллом. Может, стоит прервать их затянувшуюся беседу? О чем им вообще говорить? Что у них общего, кроме генов?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Девять лет Егор слыхом не слыхал об отце. Откуда у него теперь такой интерес к папаше? Может, он вообще захочет с ним жить и забудет про меня?

Поняла, что это глупости. Ревность затмевает мой разум. С чего бы Егору уходить к отцу? Как в старой сказке про топор в потолке. Вот поженимся, родим сына, он вырастет, пойдет в подвал, на него упадет топор и убьет. Чего я дергаюсь?

- Мама, ты расстроилась? – Егор протянул мне мобильник.

- Нет, с чего бы? – улыбнулась сыну.

- У тебя вид такой. Мы совсем немного поговорили. Он ловил рыбу только когда был маленьким. И не смог собрать кубик Рубика. И он не будет разговаривать со мной без твоего разрешения. Он сам так сказал.

Я обняла сына.

- Это хорошо. Пожалуй, тебе стоит познакомиться с ним поближе.

- Правда? – обрадовался Егор.

- Да, - но сначала я встречусь с Кириллом, и кое-что ему объясню. Он должен понять - мы жили без него все это время, сможем прожить и дальше. Знакомство с сыном – моя добрая воля. Я не позволю манипулировать Егором.

- Скажи, а почему ты так хочешь поближе познакомиться с Кириллом? – я пока не хотела называть Суровцева отцом Егора. Не могла.

- У моих друзей есть и мама, и папа. Не у всех, у многих. Это же хорошо, верно?

- Да, это хорошо. Но не всегда так получается. Не все зависит от нас с тобой. Может получиться так, что Кирилл так и не станет тебе отцом. Ты должен это понимать. Он занятой человек. У него мало свободного времени. Я не хочу, чтобы ты разочаровался. Понимаешь?

- Да, я понимаю, - кивнул Егор. – Ты думаешь, я ему могу не понравится?

- Я не об этом. Не надо никому нравится. Даже если тебе очень хочется иметь отца. Будь готов к тому, что у вас могут оказаться разные интересы. Тебе может быть с ним скучно. Или Кирилл не найдет, о чем с тобой говорить.

- Он сейчас один? Раз он ушел от жены. Или она от него? Неважно. Он же один, да?

- Он всегда был один, - сорвалось у меня.

- Наверное, это очень грустно… У него и друзей нет?

– Должны быть, - пожала я плечами. - Не знаю.

- Если бы были, они приходили бы к нему в больницу. А так ты сидела там одна.

Иногда я удивляюсь мудрости сына. Дети видят то, что взрослые не замечают.

- Я не против, если вы попробуете подружиться, - я обняла Егора, и он крепко прижался ко мне.

Пусть общаются. Но я сотру в порошок Кирилла, если он не оправдает надежд Егора.

* * *

Вечером позвонила Кириллу и предложила встретиться на следующий день в обед.

- Нам надо поговорить о Егоре.

- Буду рад тебя видеть.

- Не могу сказать того же.

Я назначила встречу в нашей кофейне у Института. Захотелось, чтобы Суровцев вспомнил все. Как угощал меня кофе, как говорил ласковые слова. И как испугался, что наши отношения перерастут в более серьезные. Проще было расстаться, что он и сделал.

Пришла заранее, выбрала место в полутемном уголке. Запах корицы и кофе обволакивал, уносил в прошлое, будоражил.

Пила кофе и вспоминала. Как ни крути, а я тогда была счастлива. Я любила и была любима. Так мне казалось. Счастье переполняло меня. А потом все рухнуло…

И вот теперь я отомстила. Только кому от этого стало легче? Кому хорошо? Мне точно нет.

Тонко звякнул дверной колокольчик. Кирилл сразу шагнул к нашему столику у окна и только потом огляделся. Не забыл, что это было наше любимое место. Я тоже об этом помню.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но теперь я сижу в полумраке, он помогает скрыть эмоции. Тут мне спокойнее. Я начала любить темноту больше, чем свет. И на душе у меня сумрак.

Кирилл подошел ко мне. Я кивнула на кресло.

- Садись, разговор будет долгим.