Кофе для олигарха. Месть на десерт (СИ) - Геррер Мария

В ресторане было шумно – завтра выходные, народ отдыхает. Но нас проводили в отдельный кабинет. Кирилл заблаговременно снял его. Интересно, насколько заблаговременно? Что-то мне подсказывало, все это неспроста.

Мы с Кириллом пили легкое вино, Егору подали апельсиновый фреш.

- Ну, признавайтесь, что вы задумали? – я отодвинула салат.

- Ничего, - удивился Кирилл. – Мы просто ужинаем.

- По вашим лицам, мне кажется, вы что-то задумали, - изысканное вино слегка кружило голову и делало меня благодушной.

- Ничего, мам, - кивнул Егор и уткнулся в тарелку, изображая зверский голод.

Ладно, я подожду… Уверена, мы оказались в ресторане не просто так.

Ужин продолжался своим чередом. Индейка под белым соусом таяла во рту, жульен был нежен, а оливки свежи, словно их только что привезли из солнечной Греции.

Подали десерт – бисквитное пирожное с миндальным орехом и шоколадным кремом.

- Мама, а ты знаешь, мы с Кириллом ходили к Вероничке, - издалека начал Егор.

- Да, знаю. Позавчера. Ты уже говорил. Но меня не взяли, - я шутливо нахмурила брови.

- Это неожиданно получилось, - признался Кирилл. – Решили заехать к ней сразу после школы.

- Я предложил, - Егор словно пытался выгородить отца.

- Вы к чему этот разговор завели? - от греха подальше поставила чашку с чаем на блюдце.

- Директриса сказала, Вероничке будут искать семью. Она уже выросла, ей больше нельзя оставаться в «Доме ребенка», - погрустнел Егор.

Я не знала, что ответить на это.

- Так я что подумал, - воодушевился сын. – Давай мы ее возьмем.

- Мы уже говорили об этом с директором. Девочку отдадут только в полную семью, - напомнила я.

- Ну да. Так давайте, вы поженитесь! – выдал Егор.

От неожиданности я выронила ложечку, и она громко звякнула о блюдце. Перевела тяжелый взгляд на Кирилла:

- Сговорились, значит?

- Лена, честное слово, я тут ни при чем, - взгляд у Кирилла тоже был ошарашенный.

- Правда, мама, он ничего не знал. Я просто попросил Кирилла пойти вечером в ресторан. Все. Честное слово! Но ведь будет здорово, если Вероничка станет жить с нами. Она меня любит!

- Устами младенца глаголет истина, - не слишком уверенно проговорил Кирилл. – Я был бы счастлив…

- Я не младенец, - буркнул Егор. – Но сейчас это неважно. Мам, ну, пожалуйста… Все же будет хорошо, правда?

Я не смогла сдержать улыбку. А на глаза навернулись слезы. Кирилл поднялся из-за стола.

- Лена, пожалуйста, прости меня. Был негодяем и придурком. Но я изменился. Я очень тебя люблю и прошу стать моей женой, - Кирилл опустился передо мной на колено.

- Немедленно встань, - я поднялась и потянула его за руку.

- Ты на нас не сердись, - попросил Егор.

- Я не сержусь. Но не могу вот так сразу…

- Подумай немного. Только недолго, а то Вероничку другие заберут, - в глазах Егора я заметила слезы. – Ты же согласишься, правда?

- Не торопите меня, - всхлипнула я. И не смогла сдержаться: – Согласна, я согласна, - уткнулась макушкой в плечо Кирилла и расплакалась. Егор обхватил меня и тоже всхлипнул.

- Ты сделала меня самым счастливым человеком на свете, погладил меня по голове Кирилл. – Вот только кольцо я еще не купил.

- Ты мне его уже подарил, - рассмеялась я сквозь слезы.

- Это не считается. Завтра я подарю тебе другое.

Мы долго сидели в ресторане. Обсуждали будущее, смеялись. Я пару раз всплакнула, и мужчины дружно меня утешали. Домой вернулись поздно.

Утром Кирилл пришел с огромным букетом розовых лилий и кольцом. Он снова сделал мне предложение, и я согласилась.

* * *

Мы поженились через месяц. Свадьба была скромной. С моей стороны свидетельницей снова выступала Анна Матвеевна. Со стороны Кирилла его давний друг, врач Олег Петрович. Оказалось, они дружат еще с детства. Не мудрено, что со своей аферой Кирилл обратился именно к нему.

Родители Кирилла приняли меня прекрасно. И были безумно рады, что у них есть замечательный внук. А скоро еще появится и внучка Вероничка. Они так долго ждали, когда у Кирилла наладится семейная жизнь.

Отец Кирилла признал, что ошибался, думая, что статус и материальное положение главное в жизни. Анжела оказалась тому ярким доказательством. Хотела обобрать мужа и в итоге едва его не убила. А уж какая у нее отлична родословная! Да и деньжата когда-то в семье водились.

Вероничку мы смогли взять только через три месяца – документы оформляются не быстро. А через год у нас родилась еще одна девочка. Большая семья – это счастье!

* * *

Анжеле дали условный срок за нанесение тяжкого вреда здоровью. Ей пришлось выплатить изрядную сумму медсестре. Это окончательно подорвало материальное благополучие роскошной светской дивы.

Ее друг-адвокат лишился юридической лицензии. Суровцев не стал выдвигать против парочки обвинение в покушении на его жизнь. Он, как и я, хотел поскорее забыть неприятный инцидент.

Анжеле и ее другу следовало бы остановиться. Ведь относительно легко отделались. Но Анжела привыкла сорить деньгами. Она влезла в очередную аферу с женитьбой. Ее любовник-юрист помог оформить брачный договор с очень престарелым банкиром. Дети и внуки старика были в шоке от такого сюрприза.

Банкир не пережил медовый месяц и умер от передозировки сердечных средств. Анжела утверждала, что ее муж сам принял их. Но следствие смогло доказать обратное. Сговор и убийство. На этот раз Анжела и ее любовник получили реальный срок и отправились в тюрьму надолго.

Однажды мне позвонила сестра. Она попросила денег на лечение старшего сына. Ему поставили страшный диагноз, и она умоляла меня помочь.

- Хорошо, - согласилась я. – Но только сначала переговорю с врачами и оплачивать все буду только через кассу. Я хочу быть уверена, что деньги пойдут именно на лечение.

Ирина вздохнула, сдержанно ругнулась и призналась, что ее попросила позвонить мне мама. Павла Борисовича недавно разбил паралич. Дети забирать его отказались, что вполне логично. Маме возиться с больным стариком тяжело. Она не собирается посвящать свою жизнь уходу за лежачим. Мама пытается пристроить Павла в дом престарелых. Но таких инвалидов туда берут только за большие деньги.

Я пожелала сестре удачи и сбросила звонок. А потом удалила номер и мамы, и Ирины. Прошлое ушло окончательно. Я не держала обиды ни на маму, ни на сестру. Но и помогать им не собиралась. Мы давно чужие люди.

За грехи прошлого надо платить. Кто-то может их искупить, кто-то не хочет и даже не считает нужным. Я не судья, не мне решать, кто прав, кто виноват. Но у меня теперь новая жизнь, и в ней нет места злобе и ненависти.

Конец

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍