Дом Воды и Воздуха (СИ) - Евгения Бойко

***

Ненавижу зелья, всего час полезного действия, а голова потом как ватная. Лучше всего сейчас выпить крепкий черный чай с сахаром и пролежать в постели как минимум до полудня. Потом заказать пиццу. Да, это будет замечательно. Углеводы и сон. Много углеводов и сна.

Открыв глаза, я увидела бледное синевато-фиолетовое, будто написанное акварелью небо, просматривавшееся сквозь густые кроны деревьев. На тонких извилистых ветвях трепетали мелкие полупрозрачные листья. Мысли были беспорядочными и отрывистыми, ни на чем сосредоточиться не удавалось. И есть, пожалуй, не так уж хотелось: к горлу волной подкатила тошнота. Я прижала руку к животу и приподнялась на локте.

Увидев сидящего рядом Гая в неизменном строгом костюме сейчас странно помятом, грязном и местами порванном, я подумала, что брежу. Или? Нет, точно брежу.

Ко мне потихоньку возвращались воспоминания: камера, вода, пробежка по рассветному лесу…сжавшие меня сильные руки и ощущение падения.

Я покрутила головой на этот раз, осматриваясь уже вполне осмысленно. Потрескавшаяся коричневая земля, гладкие серебристые стволы деревьев, ветви со звенящими листьями спускающиеся до земли и образующие своего рода «шатер»… Мы в Эо. Гай использовал один из фамильных артефактов Дома своего отца – «ключ» – и перенес нас сюда. Правильный ход, едва ли мы смогли бы уйти от погони другим способом. Конечно, если все это не галлюцинация. А я на самом деле лежу на мокрой от дождя земле и умираю.

– Гай? – прошептала я, в горле что-то скребло, он был сиплым и низким. Будто я очень долго и сильно кричала. – Ты настоящий?

– Как, по-твоему, должна вести себя галлюцинация?

Ох, как хочется гордо и резко ответить что-то в духе «я бы сама справилась», но это будет чистейшей воды ложь. Остается только благодарить отцов основателей, что Гай в очередной раз оказался рядом. И если спросить, как Гай узнал об этом и смог найти меня раньше наемников он, скорее всего, промолчит, или переведет разговор на другую тему. Я начинаю думать, что шпионская сесть Гая раскинулась на весь город. Стоит мне только чихнуть и он тут же об этом узнает. Но конечно это не так. Очень на это надеюсь.

Я повела плечами и прочувствовала все ушибы и раны, полученные за последнюю неделю. Не то чтобы ранения были новостью, но еще никогда они не одолевали меня одновременно. Хорошо еще, что ничего не сломано. Пока. Что-то мне подсказывает, счастливый конец истории не скоро. Больше всего хлопот от раны на груди, шрам все еще натягивает кожу и заставляет меньше двигаться, щадить себя. С этим надо что-то делать.

– Ты должна восстановит ауру, это позволит заживить повреждения.

– Я в порядке.

Аура приносит ощущение силы, к которой легко привыкнуть. Со временем в мире остается единственная радость, одно лишь ощущение чистого наслаждения. Миг, когда чужая мощь перетекает в тебя. Сила – наркотик. А я не наркоманка и становится ею, не собираюсь. Только без этой силы я умру. Что лучше: поступиться принципами, обещая себе, что это единожды, или погибнуть, но не поступиться жизненными кредо?

Гай закатал рукав и протянул мне руку.

– Возьми, мы тут не на прогулке по городскому парку.

Я посмотрела на впавшие щеки, бледную кожу и круги под глазами и поняла, что ему бы и самому не помешало вливание ауры. Спорный вопрос кому из нас нужнее.

– Я в порядке!

– Просто сделай, что тебе говорят, хоть раз, а?

Отказ оскорбил бы Гая, потому я коснулась его руки и неуверенно сжала ее. Одно лишь прикосновение к этой руке, теплой и надежной, наполняло меня силой.

– Как ты здесь оказался?

– Узнал, что тебя задержали. Решил поговорить с Яном и на всякий случай прихватил ключ от портала. Случаи, знаешь ли, разные бывают. С тобой случаются худшие.

– Ян бы не согласился меня отпустить.

– Этого мы уже никогда не узнаем.

– Он приказал казнить мою мать. При всем моем уважении она была всего лишь затравленной женщиной, а не политической преступницей!

– Гели не заставляй меня думать, что ты еще не извела детскую наивность: твою мать подставили, чтобы добраться до власти. Очень вовремя, не так ли? Сначала твой отец, а потом и мать? – Он посмотрел на мое лицо и смягчился. – Ничего нельзя было доказать, а бросаться голословными обвинениями нельзя.

Я схватилась за голову, в висках стрельнула боль. Не хочу об этом думать.

– Ты хочешь сказать, Ян отпустил бы меня просто за здорово живешь,?

– Не за просто так, но отпустил бы. Почему ты вообще сбежала? Ты его любимица.

– Потому что нами правит не королева, а Ян! Не потому ли он мне помог, что замешан в гибель матери? То, что он делает против правил. А Патриархи знают и молчат. И…

– И что? – он ничего не понимал.

– Нас пять тысяч, о реальном положении дел в правящей верхушке в общей сложности знают человек шестьдесят – Патриархи, кое-кто из наследников и «новой крови». Представь, что будет, если узнают все? Сколькие захотят отомстить за казненных родственников? Сколькие решат, что у них больше прав на власть? Или что пора менять порядок наследования? Если поднимутся все обиженные, обделенные и недовольные йорт не справится, а если справится… нас останется, слишком мало. Думается и «новая кровь» при всей ее воинственности и жажде правды понимает это, потому не предпринимает решительных действий. Наша жизнь зиждется на правилах Гай, строгом и доскональном их соблюдении. Это наша основа и религия. То, что делает Ян – против правил. Отцы-основатели, это мерзко.

– Ян и его предшественники как раз и прикрываются королевой ради соблюдения правил. Без наследника королевского рода борьба началась бы сразу после Перехода.

Может Гай и прав, но сколькие жизни были разрушены из-за этой лжи? Из-за призрачной возможности разоблачения? Из-за чьей-то жажды власти и денег? Не сомневаюсь, что у Яна есть сообщники, есть участвующие в заговоре Патриархи, и они не позволят, чтобы власть уплыла у них из рук. У нас убивали и за меньшее.

– Как ты нашел меня? – сменила я тему.

Вместо ответа Гай протянул руку и кончиками пальцев подцепил браслет на моем левом запястье. Это был подарок на шестнадцатилетние, и я снимала его только однажды – когда понадобилось починить сломанный замок.

– Отслеживающие чары, – я поднесла руку к лицу, внимательно рассматривая золотое плетение и яркие сапфиры. – Чары, а я ничего не ощутила.

– Большую часть времени они не активны. Заряда хватает на несколько часов, потому я боялся, что не смогу тебя найти, когда понял, что ты сбежала, – в его словах мне послышался укор.

– Нужно уметь отпускать. Давать возможность совершить ошибки и вырасти.

– Хватит, я давал тебе возможность жить своим умом, и что же? Я только одно понять не могу, почему женщины, которым на роду написано прятаться за спиной мужа и быть кому-то тихой гаванью, так рвутся в мужские игры?

– Гай, что за домостроевские истины?

– Мысли вслух, – он достал из кармана прозрачный пакетик с ярко-синими маленькими таблетками. Стряхнул на ладонь две, подумал и добавил еще одну. – Открывай рот.

– Кузен, ты хочешь накачать меня наркотиками?

– Я хочу, чтобы ты выжила. Я видал покойников краше, чем ты сейчас.

«Хвоя», наркотик, прозванный так за сильный хвойный аромат. Подсевшие на него наркоманы говорят «пойду, глотну свежего воздуха» имея в виду употребление порции зелья. Не знаю, из чего его делают, и знать не хочу. Подсесть очень легко – «хвоя» убирает любую, даже самую сильную боль, давая взамен чувство легкой эйфории. Распространители сделали это слоганом: вы почувствуете лишь эйфорию. Увы, да. Только эйфорию и никакого сексуального удовольствия – секс и «хвоя» несовместимы. Впрочем, любителям «хвои» и так не до секса.

Подсаживаются на нее те, кто испытывает сильную боль – неизлечимые больные, пациенты после операций, люди с множеством травм.

– Естественно, – я поморщилась от насыщенного хвойного вкуса, – как должен выглядеть человек, которого две недели травят как дикого зверя? Пытаются проткнуть? С моста сбрасывают? Да я еще хороша как майский цветок.

Гай поднялся и протянул мне руку, помогая встать.

– Нас выбросило за воротами, – сказал он, всматриваясь в колышущееся над городом марево. – Ключ не может перенести нас на Землю, так что придется войти в город и воспользоваться стационарным порталом.

«Хвоя» начала действовать и я почти не хромая последовала за Гаем. Мы вышли из-под кроны серебристой «ивы» и я поняла, что ключ забросил нас на окраину Леса. Рядом проходила дорога, на ней еще сохранились колеи от колес повозок. Она уходила к укутанному туманом городу, в небе над которым виднелась сказочно огромная луна – Эллод, похожая на призрак в потустороннем лиловатом сиянии. Все в этом мире было таким – с серебристыми, сиреневыми и фиолетовыми оттенками: листья, небо, трава. Проклятие запретных слов отравило, сделало его таким, будто сошедшим со страниц фантастической истории.