Дом Воды и Воздуха (СИ) - Евгения Бойко

– Послушай, Гели, – голос Елены дрожал, – когда ты пропала, я пыталась найти тебя с помощью магии и не смогла.

– Не удивительно, я была не в этом мире.

– Если ты не в курсе, то последние новости такие: найдено еще одно тело, ведущим оперативником назначен тот самонадеянный тип, сидящий рядом с тобой; любитель Орбита и серийных маньяков. Обещает прижучить убийцу за неделю.

– А ты как? В порядке?

– Как видишь, я могу говорить, голова на месте, а с остальным мы как-нибудь разберемся.

«А еще я зверски убила главного врача психиатрической клиники, очень известного в своей области. Если верить человеческим газетам – «сто тринадцать колото-резаных ранений» – услышала я ее мысли.

– Отлично, ты не теряешь оптимизма. С твоими незаурядными способностями мы одолеем врага, даже если им окажется моя трехсотлетняя тетушка.

Елена закрыла глаза рукой. А я ведь только хотела поднять ее боевой дух.

– Не хочу тебя расстраивать, но мои способности далеко не выдающиеся. Гели, мне всего двадцать семь лет! Не дай Бог убийцей окажется твоя трехсотлетняя тетушка и мне придется выпить яду. Она скрутит меня в рождественский венок.

– Мы что-нибудь придумаем.

– Придумаем?! – Елена выпучила глаза. – Магия не терпит суеты и экспромта, я не смогу сделать защитные чары на коленке в полевых условиях. Господи, мы все умрем!

Елена хотела сказать еще что-то, но только махнула рукой и разочарованно вздохнула. О Господе она вспоминала исключительно в моменты сильных душевных переживаний.

– Я займусь подготовкой ингредиентов и матриц чар, а ты постарайся ничего не испортить. Посиди тихонько, понянчи племянников, с братом пообщайся…

Я не питала особой любви к детям – к любым детям, не только к побочным племянникам – и предпочла бы оказаться от них подальше.

– Ладно тебе, я йорт, а не кисейная барышня.

– Не воображай себя непобедимой, – к ведьме вернулась ее деловитая суетливость. – Тебя вывел из строя собственный худосочный братец, отродясь не державший ничего опаснее вилки.

– Он был под гипнозом, и напал, когда я спала.

– А если тебя атакуют, когда ты будешь в ванной? Ты скажешь, дескать, не честно и попросишь убийцу подождать, пока натянешь штанишки?

Неприятно признавать, но ведьма права. Против потомственного мага, да еще с висящими на хвосте коллегами, мы мало что можем сделать.

Разорвав связь, я бессильно опустила плечи. Надеюсь, Елена ошибается и убийца не из моего Дома. Искусность в магии не улика.

У каждого есть маленькая грязная тайна.

А у некоторых и не одна.

***

Город спал.

Пятна льющегося из фонарей света плыли по тротуару как дольки лимона в запотевшем бокале мартини. Остро пахло близостью зимы и рекой, и легкие перистые облака цеплялись за круг луны рваным плащом.

Она шла по узкой улочке, и звук ее шагов звучал тиканьем часов отмеряющих время до полуночи. Ведьма любила этот город. Узкие улицы, старые дома, скверы и парки и ту неуловимую, присущую лишь ему атмосферу – будто даже в самый солнечный день, самый светлый и радостный над городом лежала печать тьмы, ощущавшаяся легкой горчинкой на языке на подобии раскушенной косточки лайма. Вкус магии. Вкус места, где ведьм на квадратный километр больше чем в других городах.

Во влажном выдохе реки, мягких стонах налетавшего с юга ветра слышался шелест крыльев летучих мышей и тихие шаги волчьих лап, бормотание, и конечно цокот шпилек по брусчатке.

Елена была на окраине Заречья. Машину пришлось оставить в центре, чтобы ее не растащили на запчасти или не угнали – здешние умельцы мастерски обходили как человеческую, так и магическую защиту. Так к чему рисковать?

Нужное для ритуала зеркало она отыскала в маленькой антикварной лавке, где помимо прочего можно было найти прекрасную мебель в стиле рококо, резные шкатулки красного дерева и заготовки для амулетов и тотемов. Ведьме позвонили накануне и попросили приехать и посмотреть, подходит ли найденный экземпляр для ее целей. Зеркало привезли из Англии, оно висело в замке со всамделишными приведениями. А что может быть более подходящим для призыва, чем зеркало из места, где ткань мира прорывается?

Ведьма сделал вид, что подвернула ногу и, выругавшись, склонилась поднять туфлю.

В следующее мгновение кинжал Елены уперся в шею двусущего. Мужчина медленно выдохнул и осторожно поднял руки, признавая поражение.

– Вы хорошие ищейки, но никудышные шпионы.

– Я слежу за вами больше года, а заметили вы только сейчас, – мужчина пожал плечами.

– Отреагировала только сейчас, – спокойно поправила его ведьма. – Кто ваш хозяин?

– У меня нет хозяина. Гай попросил приглядеть за Гели, ну и за вами заодно. Мне не трудно оказать другу услугу.

Елена поджала губы. Неплохая идея – притвориться, будто он за ней ухлестывает. От влюбленного мужчины можно ожидать любой глупости.

– По-моему Гели может постоять за себя сама.

– Не думаю. Она постоянно ввязывается в авантюры и никогда не просит помощи пока не окажется по уши в гуано.

– Вот и следите за ней, а за мной не таскайтесь, – она убрала кинжал и отступила.

Двусущий вернулся в тень и его глаза сменили цвет. По-волчьи желтые они отражали свет фонаря, светясь как маленькие луны. Он поднял лицо вверх, и скорбная волчья песнь заставила Елену напрячься и отступить. Со всех концов города вторили ему голоса: стая отвечала.

– Однажды кто-то отыщет ключ к вашему сердцу.

– Возможно. Но он должен быть как минимум двадцать сантиметров длиной и шести в диаметре.

– Какая досада, – двусущий притворно пригорюнился. – Мой не подойдет – чересчур велик для вашего маленького черного сердечка, ведьмочка моя.

– Ого, волчонок скалит зубки.

– Мне вот интересно, вы потому такая стервища что вас никто не любит, или люди избегают общества и однотипных шуточек бьющих ниже пояса?

Елена подавилась ответом, несомненно, колким и остроумным, изумленно раскрыв глаза.

– Я знаю таких как вы, – продолжил мужчина. – Холодных и безразличных, зацикленных на самих себе. Рыдающих над книгами, над с уязвленной гордостью или пустяковой обидой, но никогда – по другому человеку.

– Я что бы вы знали, не плачу. Слезами ничего не изменишь и ничего не добьешься.

– Тогда вы еще хуже, чем я думал. Сухое бесчувственное мертвое дерево, – он прошелся по ней презрительным взглядом, каждое слово было как брошенный камень. – Тело, в котором сохранилась только гипертрофированная жажда плотских утех.

Елена похлопала мужчину по плечу. Хотела уязвить до самой глубины его мохнатой душонки, потом вспомнила что-то и передумала.

– Вы прирожденный проповедник. Когда мне потребуется порция жизненной философии в изложении для чайников, я к вам обращусь. А пока пойду, поищу того кто воткнет сучок в мое дупло.

Двусущий покачал головой, будто признавая, что это – та самая реакция, на которую он рассчитывал. В самом деле, чего еще ждать от ведьмы?

Елена перешла на другую сторону дороги, свернула в плохо освещенный узкий проулок и услышала шаги преследователя, только когда стало слишком поздно…

***

Мать Гая содержала дом в идеальной чистоте, а слуг в беспрекословном повиновении. Их никто не унижал, не порол и лишал беспричинно жалования, но и работать спустя рукава не позволялось. Нотта Ариадна родилась в середине девятнадцатого века и с молоком матери впитала аристократическую гордость и воистину викторианские принципы домоводства. От слуг требовалось усердие, почтение, незаметность и тщательность. Если уж хозяйка платит жалование, предоставляет кров и еду, то имеет право требовать идеально выполненной работы.

Тетушка Ариадна успешно обходилась без экономки, считая, что передавать слугам контроль закупок и расходов сущая глупость. Еще чего войдут в сговор с торгашами и начнут покупать морковку втридорога.

Возможно, благодаря строгому нраву все в хозяйстве тетушки ладилось: дом блистал чистотой, еду подавали в строго назначенное время и ни минутой позже, а воровства не было и в помине. Служанки не показывались на глаза и никогда не сплетничали.