Пылающий камень (ч. 2) - Кейт Эллиот

Монахиня с трудом разобралась в полустертых строчках, но в конце концов, прочитала: «Единственно прямой наследнице Вендара и Варре, ее величеству королеве. Не отчаивайтесь. Есть человек, не забывший о вас и который в свое время вернется, чтобы помочь вам».

— И это все?

— Да, ваше высочество.

— А что это за знак внизу?

— Похоже на подпись, но я не уверена. Разобрать ее я не могу.

Женщина встала с кресла и, посмотрев на огонь, весело пылающий в камине, произнесла:

— Сожги письмо.

В окно залетел ветер, занавеска слегка откинулась, и стали видны низкое небо и луна, светящая из-за деревьев.

— Белый Охотник, защити меня! — взмолился Захария. Он все время поскальзывался и едва не падал, но другой дороги не было. Может, стоило молиться не Охотнику, а Повешенному, которого люди убили за мудрость? Он провисел на дереве девять дней, пока его кости не обглодали дикие звери и воронье. Но Захария не помнил, как к нему взывать, хотя ребенком ему нравилось смотреть, как молится старым богам бабушка. Но сам Захария, как и его родители, верил в Господа Единого и Круг Единства, ему нравились проповеди монахов, а позже слова, написанные в Святом Писании, которые, казалось, сами откладывались у него в памяти.

Сейчас, остановившись на узкой тропинке и удерживая перепуганную лошадь, он не мог вспомнить ни слова из тех молитв, на ум приходили лишь слова бабушки. Она не читала красивых псалмов, но зато ее слова шли от самого сердца.

— О бог урожая, вот, прими эти первые плоды из сада, их не очень много, но они вкусные. Пожалуйста, одари мою дочь вторым ребенком, она так давно ждет его. Вот еще яблоки, которые я сохранила с прошлого урожая. Четвертое дерево слева не дало плодов в этом году. Если ты слишком занят и не одаришь это дерево плодовитостью, то мой зять срубит его, и я посажу на его месте ореховый куст в твою честь. Я уже присмотрела хороший саженец на берегу реки, не слишком большой, но и не маленький.

Он помнил, что на следующую зиму его тетушка родила долгожданную дочку, которую назвали Хатуи, а бабушка посадила ореховый куст. Втайне от всех она собирала с него первые орехи и приносила на алтарь старого бога. Захария всегда ходил вместе с ней, но никому не говорил об этом.

Бабушка уже давно умерла.

Канси-а-лари скрылась за поворотом.

От нахлынувших воспоминаний Захарии казалось, что вокруг него вьются тени прошлого, он тряхнул головой и отогнал мысли. Ноги ныли от усталости, а лошадь, которая после короткого отдыха шла быстрее, все время торкалась мордой ему в плечо.

Эльфийка уже стояла у третьих ворот. Откуда-то пробивался бледный солнечный свет, отчего воздух был наполнен мерцанием. Лазоревый цвет ворот делал их похожими на большую ледяную глыбу, вставленную между двумя каменными стенами. За воротами море — темное и беспокойное, как перед штормом, земли не было видно вовсе. Захария отступил назад, готовый идти дальше, — ему очень не хотелось потерять Канси-а-лари из виду. Но она все еще стояла у ворот.

— Кто здесь? — спросила она и протянула вперед ладонь.

Высоко над шатром развевались флаги. Слуги быстро спешились и принесли сундуки с одеждой, лопаты, корзины со свежим хлебом, который пах так, что всем сразу вспомнились дом и тепло родного очага. Снег белым пушистым одеялом покрывал все вокруг. По мере того как на небо поднималось солнце, круглая луна пряталась за горизонт. Лошади бродили неподалеку, выдыхая клубы пара. Внезапно люди, словно цыплята, спасающиеся от лисы, бросились в стороны. Из палатки появился король. Это было совершенно очевидно, и даже Захария, который никогда не видел короля прежде, сразу понял, что это он. Со всех сторон его окружали придворные. К нему подбежали гонцы и, получив новые приказания, исчезли. Позади короля стояла женщина в плаще «орла» и внимательно слушала молодого человека, у которого был такой усталый вид, словно он провел в седле несколько суток и только что спешился. Она обернулась, ее лицо показалось Захарии знакомым, но он никак не мог вспомнить, где ее видел. «Орлица» наклонилась к королю и прошептала сообщение, только что полученное от ее товарища:

— Ваш верный «орел» Удала приехал из Варре, ваше величество, и привез новости от епископа Констанции. В Отуне спокойно, хотя и ходят слухи о колдовстве в западных землях, в Салии началась засуха. Еще Удала привез послание от лорда Жоффрея, кузена графа Лавастина. Он узнал, что два или три месяца назад граф умер от порчи, и просит вас приехать в Лавас, чтобы изобличить перед вами человека, который с помощью колдовства заставил графа признать его своим наследником. Он просит, чтобы вы восстановили справедливость.

Король задумчиво поглаживал бороду, казалось, он не разозлился, а всего лишь напряженно размышляет. Захария же застыл, пораженный внезапным открытием: он никогда бы не смог узнать ее по лицу, она слишком сильно изменилась с тех пор, как он последний раз видел ее. Но прежним остался голос.

Кто бы мог подумать! Когда-то давно угловатая девчонка гордилась своим старшим братом, а теперь в плаще «орла» по правую руку от короля стояла Хатуи — двоюродная сестра Захарии.

Королю подвели скакуна. Генрих вскочил в седло и уехал.

— Да-а, — сказала Канси-а-лари тоном человека, которого сбили с ног. Дотронувшись правой рукой до левого плеча, словно приветствуя монарха, она пробормотала: — Странная штука — судьба.

Она зашагала дальше, а Захария последовал за ней. Четвертые ворота глянцевито блестели желтовато-коричневым цветом — похоже, они были сделаны из янтаря. Канси-а-лари, не задумываясь, прошла мимо. Тропинка опять стала подниматься, и наконец Захария сообразил, что их путь лежал по спирали, поднимающейся к вершине холма.

Увидев пятые ворота, Захария изумился — они сверкали всеми оттенками фиолетового, как аметист. Казалось, они вобрали в себя краски моря и ночного неба. Луны не было видно. Взглянув на звезды, Захария не узнал их. Растерянный, он споткнулся и упал, оперся на скалу, пытаясь подняться, но рука скользнула по гладкой сырой поверхности ворот. Канси-а-лари предостерегающе крикнула:

— Не оглядывайся!

Но было поздно.

Девушка с черными как смоль волосами, миндалевидными глазами и широкими скулами стояла на коленях, как какая-нибудь рабыня, хотя скорее всего была принцессой. Ее роскошное платье из золотой парчи мерцало при каждом движении. Она медленно склонила голову, но взгляд, обращенный на стоящее перед ней существо, не был испуганным.