Пылающий камень (ч. 2) - Кейт Эллиот

— Пошли. Иди за мной след в след.

Они прошли через арку и направились в центр площади. Чем дальше они шли, тем явственнее он ощущал, что земля под ногами тает: сначала они шли по камням, потом по грязи, потом его ноги стали увязать в тине. Посреди площади была неглубокая ямка, и там Канси-а-лари остановилась и опустилась на колени. Захария медленно побрел к ней. Воздух, казалось, превратился в воду, и приходилось прилагать немало усилий, чтобы пройти это небольшое расстояние. Дойдя до ямки, он вдруг покачнулся и упал. Ему показалось, что он кубарем катится вниз, потом последовал сильнейший удар о землю. Открыв глаза, Захария увидел, что он лежит возле ямы, а рядом стоит Канси-а-лари. Он посмотрел наверх.

— Белый Охотник, — ошеломленно прошептал он и снова опустил глаза. Над ним больше не было неба в обычном понимании — отовсюду лился странный яркий свет. Кроме того, вверх поднималась золотистая лестница, казавшаяся бесконечной. По крайней мере он не видел, где она заканчивается, — на большой высоте она казалась не толще нити. Сквозь радугу цветов — розового, серебристого, черного, бирюзового, янтарно-желтого, зеленого и бело-голубого — мелькали тени, но они казались такими неясными, тусклыми и двигались так медленно, что Захария подумал, что это ему только кажется. Он посмотрел вниз.

Далеко внизу, так далеко, что это расстояние не преодолеть за месяц и даже за целый год, он увидел мерно покачивающиеся воды, черные как деготь, с барашками белой пены.

Он дотронулся до края ямы, желая убедиться, что он Действительно видит это сквозь нее, но пальцы коснулись холодного мрамора.

— Что это за место? — спросил он севшим голосом.

В горле у него пересохло, и Захария не мог разговаривать нормально. Может, она хочет, чтобы он умер от жажды? Может, таким образом она собирается принести жертву своим богам?

— Это чурендо, — несколько нетерпеливо повторила она. — Дворец колец. Здесь встречаются три мира: высший мир, мир середины и низший мир.

— Господи, — пробормотал он. — И какой же мир лежит под нами? Преисподняя?

— Я не знаю, что вы называете преисподней. Под нами лежат воды хаоса. Выше находится внешнее море, которое на твоем языке называется «небесами». Там мы оставили свой корабль и вскоре должны будем вернуться в гавань. Но не все еще готовы к нашему возвращению. Нас не ждут. О Шаратанга, защити меня! Я не могу найти его на земле, но во дворце колец ничто не может скрыться от взгляда ищущего. Куда он ушел?

Она повернулась к северу, подняла копье и потом заговорила — сначала на своем языке, потом, словно вспомнив о присутствии Захарии, перешла на вендийский:

— Вот моя кровь. — С этими словами она вытащила длинную иглу и осторожно проколола себе язык. Кровь медленно потекла по мраморной плите и собралась в небольшом углублении. — Попроси свою сестру услышать меня.

Канси-а-лари повернулась на восток, снова тряхнула копьем и повторила обряд. То же самое она проделала, повернувшись на юг и на запад.

Наконец она подняла глаза к небесам и прошептала:

— Керавапети, вот моя кровь. И вот мои слова. Покажи мне то, что я должна увидеть.

Она присела на корточки возле углубления с кровью, а затем проколола ногу так, чтобы кровь опять потекла в канавку. Не вставая, она достала из своей сумки желудь и пузырек с темной жидкостью, вылила его содержимое в ямку с кровью, а потом бросила туда и желудь.

— Воды хаоса, примите мое подношение, — тихо произнесла она.

Аои повернулась в Захарии, прищелкнула языком и кивнула. От страха у него подвело живот, но он пошел к ней. Он был ей нужен. Пусть даже он и станет жертвой на алтаре ее богов.

— Теперь мне нужна твоя кровь. Высунь язык! — произнесла она и снова достала иглу.

Да, это больно! Он зажмурился и взмолился, чтобы бабушкины боги придали ему отваги. Когда Канси-а-лари снова заговорила, он решился открыть глаза.

— Возьми кровь того, кто будет жить и умрет в срединном мире. И пусть все три мира соединятся здесь.

Она достала флягу (Захария почувствовал сладкий запах воды), вылила в яму все ее содержимое, потом достала разноцветные перья — золотистое, как солнце, зеленое, как весенняя трава, и черное, как бездна, и бросила их следом.

Когда они коснулись поверхности, вода закружилась, поднялся туман, и внутри него он увидел девушку. Она была так близко, что, казалось, до нее можно дотронуться.

Смуглая девушка читала при свете свечи, медленно шевеля губами, но не произнося ни звука. Правой рукой она переворачивала страницы, а левая покоилась на животе, из которого в скором времени должен был появиться на свет ребенок.

Захария услышал шипение. Через мгновение до него донесся шепот Канси-а-лари:

— Он где-то рядом. Я чувствую его.

В комнату вошел высокий широкоплечий мужчина, который двигался с грацией дикого зверя. Он усмехнулся.

Захария уже видел этого человека через огонь раньше.

Его спутница выдохнула: «Санглант!», топнула ногой и потрясла копьем, словно угрожая кому-то, а потом пронзительно крикнула, как сокол, бросающийся на добычу.

Видение исчезло, а порыв ветра развеял туман. Солнечный свет залил все вокруг, Канси-а-лари и Захария стояли на небольшой площадке, внизу тихонько рокотало море. Женщина Аои довольно улыбнулась и протянула ему флягу.

— Пей. А потом мы съедим все, что осталось в наших запасах. Сегодня мы отдохнем, а завтра придется продолжить путь.

Он так сильно хотел пить, что готов был осушить флягу одним глотком, но, вспомнив о верной лошади, налил воду в ладони и дал ей утолить жажду. Только после этого он позволил себе маленькими и жадными глотками выпить все до капли.

Как только к нему вернулся голос, он повернулся к женщине:

— Кто эта девушка? Она прекрасна.

— Не знаю.

Она уселась на землю и принялась жевать сушеное козье мясо.

— Кто был этот мужчина?

Доев мясо, она посмотрела на него и ответила:

— Это мой сын.

Таллия долго не соглашалась, но в конце концов вынуждена была повиноваться его приказу. Только сейчас он понял, что это была ее обычная тактика. Рождение ребенка ничего бы не изменило — у нее нет никаких способностей к правлению, она слаба, как сказал однажды Лавастин. Алан вспомнил намеки и интриги герцогини Иоланды вокруг корон и тронов — Таллия никогда бы не пошла на такое. Неужели она считает, что управлять королевством так легко?

Таллии понадобилось много времени, чтобы прийти в себя после болезни, слишком часто ее охватывала лихорадка, в такие дни она не то что есть, даже думать не могла о еде. А еще у нее непонятно почему возникла идея, что ее хотят отравить, так что теперь она ела только то, что приносил Алан. Он кормил ее по шесть раз в день крохотными порциями, как тяжелобольную, впрочем, она ею и была. Алан, выросший в доме тетушки Бел, знал, как вести себя в таких случаях, и каждый раз то лаской, то таской ухитрялся накормить упрямицу. Благодаря этому она начала нормально питаться, что тут же сказалось и на ее внешности.