Двойник Декстера - Джеффри Линдсей

Но выжить — почти всегда значит извлечь максимум из скверной ситуации; если нужно призвать на помощь вдохновение, я обычно не прочь — тем более, как правило, не бывал обременен желанием говорить правду. Поэтому, набрав воздуха в легкие, я предоставил своему мощному уму выводить меня из чащи.

—   И поэтому ты уходил из дома по ночам? — уточнила она. — Зачем?

—  Э... — вздохнул я, изображая легкое замешатель­ство. — Иногда мне приходит в голову идея. Какая-ни­будь... такая. Которая может помочь следствию.

—   Да ладно, — прервала меня Рита, — я не верю. Я не настолько наивна...

—   Рита, черт возьми, ты точно так же помешана на сво­ей работе, — заметил я. — В последнее время ты работаешь ночами и... Рита, я-то думал, хоть ты меня поймешь.

—Я не удираю из дома ночью, чтобы пойти на рабо­ту, — возразила она.

—   Тебе и не нужно, — согласился я и почувствовал, как набираю обороты. — Ты можешь делать свое дело в уме или на листке бумаги. А мне нужно лабораторное обору­дование.

—Да, но... — И в глазах Риты я увидел растущее сом­нение. — Я просто подумала, что... знаешь, это не очень правдоподобно.

—Гораздо правдоподобнее, будто я изменял такой кра­савице, как ты, с серой мышкой Камиллой Фигг? — спро­сил я. Конечно, нельзя плохо отзываться о мертвых — ты рискуешь получить божественное возмездие. Но словно в доказательство того, что Бога нет, я помянул недобрым словом покойную Камиллу, и ни одна молния не прони­зала потолок и не превратила Декстера в жаркое. Выраже­ние Ритиного лица слегка смягчилось.

— Но я не... — начала она и, к моему великому облег­чению, заговорила как всегда — вереницей неполных предложений. — Поскольку Ричард сказал... и ты никог­да... столько раз... — Она моргнула и помахала рукой в воздухе. — Как это может быть... а фотографии?..

—   Я понимаю, дело выглядит скверно, — признал я в приливе чудесного вдохновения, к которому имеет наглость прибегать только пустая, злобная, бездушная паро­дия на человека — иными словами, Декстер. — Оно вы­глядит очень скверно в глазах детектива Худа... то есть Ричарда, — сказал я и грустно покачал головой, показывая, что заметил, как она назвала врага по имени. — Настоль­ко скверно, что у меня большие неприятности. Честно говоря, я думал, ты — единственный человек, который будет на моей стороне, и я смогу на тебя положиться. Мне действительно нужна поддержка.

Это был безупречно рассчитанный удар, удар под дых, и Рита точно задохнулась — она рухнула на стул, словно надувная кукла, из которой разом выпустили воздух.

—Но... — прошептала она. — Я даже не... аон сказал... ну, он же детектив.

— Очень плохой детектив, — заметил я. — Он бьет по­дозреваемых, чтобы заставить их говорить. И терпеть ме­ня не может.

— Но если ты не сделал ничего... — опять начала Ри­та, в последний раз пытаясь убедить себя в моей винов­ности.

—Ложные обвинения бывали и раньше, — устало про­изнес я. — В конце концов, мы живем в Майами.

Рита медленно покачала головой.

— Но он был так уверен... почему?.. В смысле, если ты не виноват...

Бывает момент, когда повторение аргументов начина­ет звучать как попытка оправдания. Я хорошо это знал благодаря многолетнему просмотру сериалов и почти не сомневался, что достиг критической точки. К счастью, я много раз видел по телевизору эту самую ситуацию, поэ­тому прекрасно ориентировался в ней. Я уперся обеими руками в стол и резко поднялся.

— Рита, — сказал я с внушительным достоинством в голосе, — я твой муж и люблю только тебя. Если ты не веришь мне теперь, когда я так нуждаюсь в тебе... значит, пускай детектив Худ отправляет меня в тюрьму.

Я говорил очень искренне, с таким убеждением и па­фосом, что сам чуть не поверил.

Я выпустил последний патрон и попал в яблочко. Ри­та прикусила губу, покачала головой и сказала:

—Но все эти вечера, когда ты... и фотографии... а потом Камиллу убили... — По ее лицу пробежала последняя тень сомнения, и я решил, что потерпел фиаско, но Рита креп­ко зажмурилась, вновь прикусив губу, и стало ясно — я победил. — Декстер, что будет, если ему поверят?

Она открыла глаза. По щеке покатилась слеза, но Рита смахнула ее пальцем и поджала губы.

— Вот ублюдок, — прошептала она, и я с облегчением понял: она уже имеет в виду не меня. — А ведь он должен... Но нельзя же так просто... — Рита хлопнула ладонью по столу. — Мы ему не позволим, — заявила она, встала, обе­жала вокруг стола и уткнулась в мое плечо. — Ох, Декстер, — проговорила она. — Прости, если... ты, наверное, так...

Рита шмыгнула носом и отстранилась на длину руки.

—  Но должен же ты понять, — начала она оправды­ваться. — Это было... и... уже некоторое время. И потом, ты вел себя... ну, вроде как... — Рита медленно покачала головой. — Ну, ты понимаешь.

Я ничего не понимал и не находил никаких подсказок.

— Я подумала... так как в последнее время иногда ка­залось, что... не знаю... и дело не только в новом доме, — продолжала она. — Все, вместе взятое... — Она снова по­качала головой, теперь быстрее. — Столько вечеров, ког­да ты... ну, именно так... ведут себя мужчины. Когда они... А мне приходится с детьми... и я могу только...

Рита отвернулась и снова сложила руки на груди, при­кусив костяшку пальца. Она сжала зубы, и по ее щеке опять покатилась слеза.

—О Господи, Декстер, мне так-

Должно быть, я действительно становлюсь все более человечным, медленно, но верно, поскольку на меня вдруг снизошло озарение, пока я смотрел, как Рита сутулится и роняет слезы на пол.

— И поэтому ты стала пить столько вина, — сказал я.

Она, вскинув голову, обернулась, и я увидел, как на­пряглись мышцы у нее на челюсти. Рита еще сильнее вгрызлась в свой бедный беззащитный палец.

—Ты думала, будто я удираю из дома к любовнице...

— Я даже не могла... — начала она, но потом поняла, что жует собственный палец, и вынула его изо рта. — Я просто хотела... потому что... а что еще я могла сделать? Когда ты такой... ну, иногда... — Рита сделала глубокий вдох и подошла ближе. — Я не знала, что еще... и чувство­вала себя такой... беспомощной. Это чувство, которое... А потом я подумала, что, наверное, дело во мне... после рож­дения ребенка... ты как будто никогда...

Она энергично покачала головой.

—Я просто дура. Пожалуйста, Декстер, прости меня.

Рита прижалась лбом к моей груди и всхлипнула, а я понял: настала очередь произнести мою реплику.

—И ты меня прости, — сказал я, обнимая ее.

Она подняла голову и внимательно посмотрела мне в глаза.

—Я дура, — повторила она. — Нужно было догадаться... потому что ведь мы с тобой, Декстер... и это самое главное. То есть я так считала. Мне казалось, и вдруг... — Рита не­ожиданно выпрямилась и крепко схватила меня за пле­чи. — Ты не спал с ней? Честное слово?

—    Честное слово, — сказал я с огромным облегчением, наконец услышав фразу, за которой стояла связная мысль, на которую я мог отреагировать.

— О Господи... — Рита уткнулась лицом мне в плечо и минуты две издавала хлюпающие звуки.

Исходя из моих знаний человеческой правды, навер­ное, следовало почувствовать угрызения совести за столь откровенное манипулирование Ритой. Или, еще лучше, повернуться к камере и с улыбкой злобной радости рас­крыть свою истинную подлую натуру. Но камеры не было, и я, в конце концов, манипулировал Ритой, говоря только правду. По большей части. Поэтому я продолжал держать ее в объятиях, а она мочила мою рубашку слезами, сопля­ми и еще бог весть чем.

—О Господи... — выговорила она наконец, поднимая голову. — Иногда я бываю такой дурой...

Я не спешил разуверять Риту. Она покачала головой и вытерла лицо рукавом.

—   Я не должна была в тебе сомневаться, — произнесла она, пристально глядя на меня. — Я чувствую себя такой... а ты, наверное, совсем... Боже мой, даже не могу начать... Декстер, прости, пожалуйста... вот ублюдок. Тебе нужен адвокат.

—Что? — переспросил я, стремительно щелкая пере­ключателями, в попытке угнаться за бешено скачущей мыслью. Видимо, предстояло иметь дело с пугающе новой идеей. — Зачем мне адвокат?