Сезон Маршей - Дэниел Силва

Когда принесли омлет, Ребекка расправилась с ним на удивление быстро — она уже забыла, когда в последний раз ела настоящую пищу. Отодвинув пустую тарелку, она отломила кусок багета и смочила его в кофе. Появившийся официант изумленно вскинул брови.

— Проголодалась, — смущенно призналась Ребекка.

Она заплатила по счету, вышла из кафе и, уже не торопясь, застегнув наглухо замок, побрела по тихим улочкам Монпарнаса. Через некоторое время Ребекка заметила следующую за ней машину. Она подошла к телефону-автомату, сняла трубку и, делая вид, что набирает номер, оглянулась — черный «ситроен»-седан, двое мужчин впереди, один сзади. Французская полиция? Друзья Родерика? А может, слишком богатое воображение?

Повесив трубку, Ребекка пошла быстрее. Несмотря на холод, ей вдруг стало жарко. Водитель «ситроена» добавил газу, и двигатель заурчал громче. Боже, да они меня собьют, подумала она и повернулась. В тот же миг машина нагнала ее и резко остановилась.

Задняя дверца открылась, из салона выглянул незнакомый мужчина в черном.

— Добрый день, мисс Уэллс.

Пораженная, Ребекка замерла. Мужчина — светлые напомаженные волосы, открытый лоб, тронутая загаром бледная кожа — кивнул.

— Пожалуйста, сядьте в машину. Боюсь, разговаривать на улице нам с вами небезопасно.

Судя по акценту, он был англичанин. И с хорошим образованием.

— Кто вы? — спросила она.

— Мы не власти, если вы этого опасаетесь. Скорее, наоборот.

— Что вам нужно?

— Вообще-то мы хотели бы поговорить о ваших нуждах.

Она не знала, что делать.

— Пожалуйста, поторопитесь, у нас не так много времени. — Мужчина протянул руку. — И не беспокойтесь, мисс Уэллс. Если бы мы хотели вас убить, вы бы уже давно были мертвы.

Поездка закончилась у жилого дома на улице Турнефор, рядом с площадью Контрскарп. Блондин уехал на «ситроене», а оставшийся с Ребеккой лысоватый мужчина с румяным лицом забрал у нее пистолет и проводил в квартиру, пользовались которой, похоже, крайне редко. Мебель — удобные, обтянутые черной кожей диванчики и кресла — группировалась вокруг стеклянного столика, на полках из тика стояли книги по истории, биографии и триллеры английских и американских авторов. Остальное пространство заполняла пустота, на стенах просматривались прямоугольники некогда висевших здесь картин. Спутник Ребекки закрыл дверь, набрал шестизначный код охранной системы и, не говоря ни слова, жестом предложил ей пройти в спальню.

В комнате было темно, если не считать бледной полоски на краю окна от неплотно закрытого жалюзи, через которую просачивался серый свет. Едва дверь закрылась, как из темноты прозвучал мужской голос. Сухой, отрывистый, он принадлежал человеку, который не любил повторять.

— Нам стало известно, что вы ищете кого-нибудь, кто мог бы убить американского посла в Лондоне. Думаю, мы могли бы вам помочь.

— Кто вы?

— Это вас не касается. Могу лишь уверить вас, что мы в состоянии сделать то, о чем вы думаете. И с гораздо меньшими потерями, чем те, которые вы понесли в Хартли-Холле.

Ребекка затряслась от гнева, что, похоже, не укрылось от скрытого в темноте мужчины.

— Боюсь, в Норфолке вас элементарно подставили, мисс Уэллс, — бесстрастно продолжал он. — Ловушку приготовили Центральное Разведывательное Управление и МИ5. Руководил операцией зять посла. Его имя — Майкл Осборн. Мне продолжать?

Она кивнула.

— Если вы примете наше предложение, мы не станем выставлять вам какой-либо счет. Полагаю, вы понимаете, что суммы за такого рода работу весьма значительны и вряд ли доступны организации масштаба Бригады Освобождения Ольстера.

— Хотите сказать, что вы готовы помочь нам безвозмездно? — недоверчиво спросила Ребекка.

— Совершенно правильно.

— В таком случае что вам нужно от меня?

— Нам нужно, чтобы в указанное время вы взяли на себя ответственность за совершенный акт.

— И ничего больше?

— И ничего больше.

— А потом, когда все закончится?

— Мы освобождаем вас от каких-либо обязательств с одним лишь условием: вы никогда и ни с кем не станете обсуждать наше сотрудничество в этом деле. В случае нарушения этого условия, мы оставляем за собой право принять карательные меры.

Он выдержал многозначительную паузу и, лишь убедившись, что угроза не прошла мимо ушей Ребекки, продолжил:

— Возможно, после того, как все закончится, у вас возникнут определенного рода трудности, связанные с ограничением свободы передвижения. В таком случае мы также сумеем вам помочь: обеспечим необходимыми документами, предоставим возможность изменить внешность. У нас есть контакты с определенными правительствами, которые готовы приютить у себя беглецов в обмен на деньги или разного рода услуги. Подчеркиваю, все это мы предлагаем вам совершенно бесплатно.

— Но почему? — спросила Ребекка. — Зачем вам это нужно?

— Мы не филантропическая организация, мисс Уэллс. Мы готовы работать с вами, потому что в данном деле у нас общие интересы. — Щелкнула зажигалка, и язычок пламени на мгновение осветил часть его лица: серебристые волосы, бледную кожу, твердый рот, по-зимнему холодные глаза. — Боюсь, вам небезопасно оставаться в Париже. Французским властям известно о вашем пребывании здесь.

Ребекка сжалась, словно за воротник ей вылили ковш ледяной воды. От мысли об аресте, о возвращении в Англию, о тюрьме ее едва не стошнило.

— Вам необходимо немедленно покинуть Францию. Я предлагаю Бахрейн. Глава тамошней службы безопасности мой старый коллега. Там вам ничего не будет угрожать, к тому же Персидский залив в марте не такое уж плохое место. Я мог бы назвать несколько похуже. Погода там сейчас восхитительная.

— Я не собираюсь до конца жизни валяться на песочке у бассейна.

Что вы хотите этим сказать, мисс Уэллс?

— Я хочу участвовать в операции. Я согласна принять вашу помощь, но должна сама увидеть, как посол умрет.

— Вы подготовлены?

— Да.

— Вам приходилось убивать?

Мысленно она перенеслась на два месяца назад, в амбар, где застрелила Чарли Бейтса.

— Да, — спокойно ответила Ребекка. — Мне приходилось убивать.

— Человек, которому я намерен поручить задание, предпочитает работать в одиночку, но возможно в данном случае помощник ему не помешает.

— Когда я должна уехать?

— Сегодня вечером.

— В таком случае мне нужно вернуться в квартиру, забрать вещи…

— Боюсь, это невозможно.

— А как же Родерик? Что он подумает, если я вдруг исчезну без объяснений?

— Если вы не против, о Родерике Кэмпбелле мы позаботимся сами.

Блондин в «ситроене» доехал до Монпарнаса и припарковался неподалеку от дома, где жил Родерик Кэмпбелл. Он вышел, пересек улицу, открыл украденными у Ребекки Уэллс ключами входную дверь и поднялся по лестнице. Вынул из-за пояса джинсов автоматический «херсталь», неслышно отомкнул замок и проскользнул в квартиру.

Глава тридцать третья

Амстердам

Мартовский прогноз обещал хорошую погоду для всего голландского побережья, так что в то утро Делярош вывел на улицу свой спортивный итальянский велосипед и покатил на юг. Он надел длинные черные бриджи, белый хлопчатобумажный свитер и ярко-желтую куртку, достаточно облегающую, чтобы не пузыриться на ветру, и достаточно свободную, чтобы скрыть кобуру с неизменной «береттой» под левым плечом. Взяв направление на Лейден, Делярош проехал через Бломболленстрек, крупнейший в Голландии цветоводческий район. Натренированные ноги без труда крутили педали, колеса наматывали мили, а по обе стороны дороги уж зеленели поля.

На мгновение он отвлекся, залюбовавшись типично голландским ландшафтом — дамбы и каналы, ветряные мельницы и поля в цвету, — но уже в следующую секунду перед глазами встало лицо Мориса Леру. Француз уже приходил прошлой ночью, вторгся в сон непрошеным гостем — белый, словно запорошенный вьюгой, с двумя дырками в груди и дурацким беретом на голове.

Мне можно доверять. Я работал со многими… с такими же, как вы…

В Лейдене Делярош перекусил в открытом кафе на берегу Рейна. Здесь, в нескольких милях от Северного моря, река узка и тиха и совсем не похожа ни на бурлящий горный ручей у своего истока в Альпах, ни на широкий поток, пересекающий германскую равнину.

Неспособность очистить подсознание от навязчивого образа Леру раздражала и нервировала его. Обычно период беспокойства после убийства продолжался не более двух-трех дней. Теперь прошла неделя, а лицо хирурга по-прежнему не давало покоя.

Делярош вспомнил Владимира. Сразу после рождения его отняли у родителей и передали на воспитание в КГБ. Тогда, в первые годы жизни, Владимир заменял ему весь мир. Он обучал воспитанника языкам и профессии, но, помимо навыков убивать, пытался научить преподать и кое-какие жизненные мудрости. Именно Владимир предупредил его, что рано или поздно это придет. Однажды ты заберешь чью-то жизнь, и этот человек последует за тобой, говорил Владимир. Он будет сидеть с тобой за столом, делить с тобой постель. Когда такое случится, знай — пора завязывать, потому что тот, кому являются призраки, уже не может вести себя профессионально.