Finis Mundi. Записи радиопередач - Александр Дугин

FINIS MUNDI № 16

Карл Хаусхофер — Континентальный Блок

"На всех парусах спустили они корабльВ пролив, полный рифов и скал. В бурю.Они слишком рано исторгли победную песнь,Но проиграли. Их поражение стало нашим поражением.И на ином конце пролива штурвал выпал из наших рук.Наша судьба предрешена. Сейчас море поглотит нас."

Так писал в своем последнем стихотворении перед расстрелом в Моабитской тюрьме сын Карла Хаусхофера Альбрехт, участник неудавшегося покушения на Гитлера 20 июля 1944 года. В этих строках он имел в виду своего отца, Карла Хаусхофера, которого с горечью обвинял в том, что тот способствовал историческому становлению Третьего Райха и косвенно содействовал тому, что некомпетентные вожди сорвали реализацию величайшего плана мировой истории — создания эсхатологического Третьего Царства, Великой Евразийской Империи Конца.

Прав ли был Альбрехт? Скорее всего — да. Это не значит, что впредь стоит отказаться от всякой великой мечты, от борьбы за осуществление Чистейшего Идеала, от битв за Нацию, Империю, Идеальный Строй, что стоит навсегда забыть геополитику, волшебную дисциплину планетарной власти…

Это значит, что хранители высокого знания, носители величайших тайн параллельной истории и ее закономерностей обязаны тщательно отбирать и жестко контролировать всех тех, кто — даже из самых лучших побуждений — рвется к политической власти и лидерству.

Никогда нельзя пускать такие вещи на самотек. Никаких полуфабрикатов, компромиссов, снисхождений, полумер.

Либо на корабле вся полнота власти принадлежит посвященным и мудрецам — т. е. НАМ, а назначенные капитанами строго следуют советам посвященных, либо никакого плавания не будет.

"Сейчас море поглотит нас".

Какой ужас! Перед гестаповским выстрелом в затылок. Левиафан празднует победу. Англосаксонская атлантистская агентура. Рок, некомпетентность и удачный атлантический шпионаж сорвали уникальное начинание…

"Мы не простим и не забудем никогда…"

Карл Хаусхофер родился в Мюнхене в 1869 году в профессорской семье. Он решил стать профессиональным военным и прослужил в армии офицером более двадцати лет. В юности он поступает в баварский офицерский корпус в чине младшего лейтенанта. За свою военную карьеру он пройдет её почти до самых вершин — от лейтенанта до генерала. В армии Хаусхофер видел высшую свободу:

"Что есть более благородного и свободного, нежели готовность сражаться и умереть за высокий идеал Родины, за свою нацию… Что есть чище и возвышенней полной жертвенности солдата, солдатской дружбы, готовности к добровольному подчинению во имя служения высшему идеалу."

Хаусхофер, как маршал Мольтке, говорит:

"Война рождает лучших людей, высших личностей. Она пробуждает к жизни благородные стороны человеческой природы, которые в иных случаях крепко спят".

Еще более проникновенно скажет о войне Эрнст Юнгер, соратник Хаусхофера по Консервативной Революции в одноименной книге — "Война — Наша Мать".

В 1896 Карл Хаусхофер женится на Марте Майер-Досс, дочери еврейского юриста и чистокровной арийки с севера Германии, из земель фризов, которых Герман Вирт считал последними прямыми потомками мифической Гипербореи.

Марта Хаусхофер прекрасна, не в меру умна, бесконечно предана идеалу и мужу. Этот брак в последствии дорого станет Хаусхоферу — ведь идиотские расовые законы Гитлера сделают жизнь для всех, кто имеет хотя примесь еврейской крови невыносимой, даже если в отличие от действительных подрывных элементов речь шла о искренних патриотах Германии, во всем солидарных с ее судьбой (а таких было среди немецких евреев множество, не говоря уже о полукровках и квартеронцах). Но как Марта Хаусхофер никогда не оступится от своего муха и его идей, несмотря на самые сложные и драматические периоды их жизни — вплоть до самой смерти — так и сам Карл Хаусхофер сохранит верность этой удивительной женщине, солидарности и вере которой он во многом обязан своей научной и военной карьере, своему вхождению в историю Мировой Мысли. Именно жена поощряет Карла Хаусхофера на написание его первых книг, поддерживает его в самые тяжелые минуты отчаяния и безнадежности. Она печатает на машинке все его тексты, готовит для него подборки важнейших материалов, исполняет роль целого института при своем выдающемся муже.

Редчайшая женщина эта Марта Хаусхофер… Красота в сочетании с умом и волей. Интересно, что у Германа Вирта жена принадлежала к тому же самому типу. И тоже была фризского происхождения. Белые Дамы Великой северной Фризии, дочери Фрейи. Как тайные агенты континентальной реставрации, хранительницы солнечной силы, они появляются в нужное время рядом с людьми, отмеченными гениальностью и судьбоносностью…

Или… не появляются.

Тогда планы великого континентального заговора могут быть расстроены. Какую гигантскую роль в тайной параллельной истории играют женщины… Об этом многое мог бы рассказать великий Жан Парвулеско.

В 1903 году у четы Хаусхоферов рождается первый сын Альбрехт, который впоследствии станет правой рукой отца и важным интеллектуальным и политическим деятелем Третьего Райха. Если бы не его еврейский дедушка (бывший, кстати, крещенным и ярым немецким патриотом, чего не хотели принимать во внимание бюрократы нацизма), Альбрехт Хаусхофер мог бы стать одним из ведущих фигур Германии. В 1906 году — второй сын Хайнц. В 1908–1910 годах Хаусхофер отправляется в Японию в качестве германского военного атташе. Здесь он познакомился с семьей японского императора и с высшей аристократией. Имперская традиционалистская Япония произвела на Карла Хаусхофера огромное впечатление, которое не стерлось до конца жизни. Хаусхофер увидел ярчайший пример традиционного общества, сохранившего в полной мере иерархию, воинскую самурайскую кастовую систему, ценности верности и чести, презрения к смерти, жертвенности перед лицом нации, которая виделась как нечто намного превосходящее отдельного человека, как особый пространственный этнический организм, несопоставимо превосходящий отдельную личность. Япония, страна восходящего солнца, мир Традиции, культа предков, культа стихий — Солнца, Луны, Воды, гор, протоков, рощ. Уникальный этикет самураев. Воинственная и жестокая нация, мобилизованная на общее и тотальное служение высшему солнечному идеалу. Все это резко контрастировало с тем, что Карл Хаусхофер видел у себя на родине, в Германии и в Европе в целом: Космополитические города, эгоизм, капитализм, рынок, продажность, забвение высших идеалов… Но в то же время, как близка была Япония романтической душе немецкого патриота, влюбленного в германские сказания и легенды, исполненного ностальгией по тому золотому феодальному веку, когда Традиция цвела и на европейском континенте — веку рыцарей и прекрасных дам, Священных Империй и магических королей…

Карла Хаусхофер тесно сближается с японской самурайской элитой. Он обсуждает тайну происхождения самурайских традиций, узнает о странной близости древнеяпонских символов с руническими знаками европейского Севера, родины Хаусхофера. Постепенно перед его взором выстраивается цельная картина древнего единства, некоей забытой цивилизации героев и воинов, объединявшей просторы Евразии в едином духовном политическом синтезе. Так закладываются у Хаусхофера основы того, что станет позднее делом всей его жизни. Теория геополитического объединения Евразии в континентальный блок — от Азорских островов до Токио. Основные ориентации Хаусхофера выкристаллизовываются именно в Японии. Именно здесь происходит интеллектуальное становление того, кому в скором времени предстоит стать величайшим геополитиком ХХ века. В Токио Карл Хаусхофер получает свое посвящение. Он становится членом таинственного японского Ордена "Зеленого Дракона", о котором на Западе в оккультистских кругах будет распространено столько невероятных легенд. "Зеленый Дракон"… Не о нем ли упоминала последняя русская императрица в своем предсмертном послании под окладом иконки великого русского святого Серафима Саровского:

— Green Dragon… You were absolutely right…

— Зеленый Дракон… Вы были абсолютно правы…

Это было последним завещанием, оставленным в Ипатьевском домике Александрой Федоровной. Имеет ли этот "Зеленый Дракон", упомянутый Императрицей перед чудовищной кончиной, отношение к японскому тайному обществу, куда был посвящен Хаусхофер? Трудно сказать… Ясно лишь одно, нельзя в столь деликатных вопросах делать скоропалительные выводы и делить мира оккультных обществ на две половины — на «белых» и «черных». Дракон, конечно, символ, тревожный, но… Но Рене Генон, высший и несомненный авторитет в вопросах символизма Традиции, подчеркивает, что в дальневосточной Традиции, а японская традиция, безусловно, относится именно к этой категории, символ «дракона» означает сам Небесный Логос, то есть высшую духовную и поэтому чисто позитивную инстанцию религиозной космологии.