Незнакомцы - Маргарет Петерсон Хэддикс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чез схватил Эмму за плечо:
– Что ты делаешь?! Ты забыла, что нельзя подходить к чужим людям? Что…
– Он не сделает нам ничего плохого, – сказала Эмма. – Я уверена.
– Почему? – спросила Натали.
Вместо ответа Эмма быстро подошла к мужчине и шепнула ему на ухо несколько слов. Он что-то вынул из кармана и показал ей. В полутьме за колонной было достаточно света, чтобы разглядеть нарисованное на листке бумаги сердечко.
– Ой, это же мой рисунок! – сказал Финн. – Ну, в смысле я нарисовал такое сердечко на мамином телефоне… – Он говорил негромко – во всяком случае, для него самого, – но всё равно оглянулся, словно опасаясь, что опять придёт охрана.
Чез расправил плечи, пытаясь казаться выше и уверенней, и посмотрел незнакомцу прямо в глаза, скрытые толстыми стёклами.
– Где вы это взяли? – спросил он.
Мужчина попятился в тень. Его глаза забегали.
– Мне прислали это несколько лет назад. Ваша мать. Если я правильно понимаю, кто вы такие… – он говорил медленно, как будто очень сильно сомневался. Его взгляд упал на лицо Натали. – Хотя я думал, что вас только трое…
– Натали просто нам помогает, – брякнул Финн, и Чез вновь впал в отчаяние. Неужели Финн не усвоил урок? Он может в принципе НЕ болтать?!
Натали взяла у мужчины листок с рисунком.
– И вы думаете, мы поверим, будто миссис Гре… некая женщина прислала вам это сердечко, нарисованное её ребенком? – скептически спросила она. – В то время как вы даже не узнаёте этого ребенка?
Мужчина вскинул руки, словно уверяя, что он ни в чём не виноват.
– Выслушайте меня! – взмолился он. – Я не лгу! Нам был нужен какой-то знак, который мы могли бы показать друг другу при встрече. Сами понимаете, здесь небезопасно обнаруживать себя. Я даже не знал, как Ке… то есть некая женщина, как она выглядит – сегодня я увидел её впервые. Но вот это… – Он коснулся пальцем бумаги и хрипло продолжил: – Это хороший символ. Всё, что мы делаем, – это ради вас и ради других детей, таких же как вы. Ради надежды на будущее. ВАШЕ будущее.
Чезу захотелось заплакать. Закричать: «Разве вы не понимаете, что больше надежды нет?! Почему вы не спасли её раньше?!»
– То есть вы знаете, кто мы такие, – произнёс он, как будто откусывая слова. – Нам не придётся называть свои имена. Но с вами мы не знакомы. Скажите, как вас зовут. Всё по-честному.
На лице мужчины отразились одновременно скорбь и страх. Он оглянулся и промямлил, словно обращаясь к самому себе:
– Я осмотрел зал в поисках прослушивающих устройств. Я отвернул камеру видеонаблюдения на колонне. Это вполне безопасно. – Он стиснул зубы, взглянул на Чеза и ответил: – Ваша мать знает меня как Джо.
Чез никогда не был агрессивным. Если другие ребята хотели подраться, он просто уходил. Но теперь в нём закипела ярость. Он изо всех сил толкнул Джо обеими руками в грудь, ничуть не обеспокоившись, что тот может удариться спиной. Или что их услышат охранники. Всё, что Чезу хотелось, – это сказать в лицо Джо: «Мама оказалась здесь из-за вас!»
Глава 46
Финн
Финн понял, что его спокойный, разумный, идеальный брат сошел с ума.
Мужчина по имени Джо обхватил Чеза руками – это выглядело так, как будто он обнимал его, а не пытался дать отпор.
Эмма, как ни странно, сделала то же самое, словно была на стороне Джо, а не Чеза.
– Не дыши, – велела Эмма, накрыв брату ладонью рот и нос. – Вообще не вдыхай.
Финн вмешался:
– Что? Эмма, ты перепутала. Если человек расстроен, надо сказать ему, чтобы он дышал ГЛУБОКО. Вдох – выдох…
– Нет, – перебила Эмма. – Здесь плохой воздух. От него люди расстраиваются ещё сильнее. И каждый раз, когда запах усиливается, им становится хуже.
– Правда? – удивился Финн.
Чез перестал сопротивляться. Джо отступил от него и взглянул на Эмму.
– Наверное, ты права, – шёпотом сказал он. – Это многое объясняет. – Джо обхватил голову руками. – Какие ещё ужасы они придумали, пока я отсутствовал?! Что ЕЩЁ я пропустил?!
– Это просто гипотеза, – скромно произнесла Эмма.
Натали прищурилась, глядя на Чеза.
– Так, погодите, – сказала она. – Ты знаешь этого человека?
– Я слышал, как мама говорила с ним по телефону, – ответил Чез, уныло опустив плечи. Он чуть-чуть вздохнул, едва глотнув воздуха, и признался: – Ну или с кем-то, кого звали Джо. Это было ночью, накануне того, как она пропала. Она сказала: «Придётся тебе это уладить, иначе, клянусь, я сделаю это сама». Наверное, она имела в виду детей Густано.
Краем глаза Финн вновь заметил мамино лицо на экране. Ему хотелось неотрывно смотреть на неё. Но он не желал слушать, как она лжёт.
– К порядку! – снова загремел властный мужской голос со сцены. – Мы скоро начнём.
Финн отвернулся от экрана и сердито посмотрел на Джо.
– Значит, если бы не вы, мама бы вообще не оказалась здесь? – тоскливо спросил он. – Она была бы в безопасности, дома, с нами?
Джо покачал головой – «нет». Но, судя по тому, как опустились у него углы рта, он, скорее всего, имел в виду «да».
– У меня… тоже дети, – произнёс он. – Дети, которых я хочу защитить. Кроме того, я сомневался, что её план сработает. Что стоит сюда возвращаться. Я не знал, что делать.
– Но вы здесь, – сказала Натали.
Джо опустил голову.
– И я по-прежнему не знаю, что делать, – прошептал он. – Нет никакой возможности спасти вас четверых, детей Густано и вашу маму и убраться отсюда живыми. Всё зашло слишком далеко.
За спиной у Финна затрещала система громкой связи, и на весь зал разнёсся мамин голос:
– Я избавлялась от тех, кто не соглашался со мной…
Финн зажал уши руками. Но ему всё было слышно.
– А от этого какой толк? – спросила Эмма, указывая на экран. В глазах у неё стояли слёзы. – Какая выгода маме от её лжи?
Джо поднял голову и горько усмехнулся:
– А это говорит не она. Здесь есть технологии, которых нет в другом мире. Правительство может взять чью угодно фотографию и сделать так, чтобы она как будто говорила что угодно. Сколько ни всматривайтесь, не поймёте – настоящее это или подделка.
– Но мама же сидит вон там, – Финн указал на сцену, хотя сам ничего не видел. Глаза ему тоже затуманили слёзы.
– Люди видят только экран, – пробормотал Чез. – Не маму. Им кажется, они слышат то, что она действительно говорит.
– Похоже на фокус, – сказала Эмма. – Очень
