Полоний на завтрак Шпионские тайны XX века - Соколов Борис Вадимович

Первая водородная…

12 августа 1953 г., 50 лет назад, на Семипалатинском полигоне произошло первое успешное испытание советской водородной бомбы мощностью в 400 килотонн — в 20 раз мощнее той, что сбросили на Хиросиму. Ее «отцом», по иронии судьбы, стал один из впоследствии самых известных советских диссидентов академик Андрей Дмитриевич Сахаров, удостоенный за бомбу звания трижды Героя Социалистического Труда. Но не только гений Сахарова и его коллег — советских физиков — Игоря Тамма, Льва Ландау, Якова Зельдовича, Виталия Гинзбурга, Юрия Трутнева и др., обеспечили преемникам Сталина обладание термоядерным оружием. Именно Сахаров предложил конструкцию термоядерного заряда в виде «слойки», использованную на испытаниях 12 августа 1953 г., доказав, что в разрабатываемом другой группой исследователей конструкции в виде «трубы» вероятность детонации дейтерия очень мала.

Немалую роль сыграла и советская разведка, хотя ее вклад в советский термоядерный проект, в отличие от первой советской атомной бомбы, до сих пор не прояснен до конца. Вся работа над созданием термоядерной бомбы и непосредственная подготовка к ее первому испытанию проходили под руководством главы могущественного Спецкомитета Лаврентия Берии, арестованного за полтора месяца до взрыва на Семипалатинском полигоне. Поэтому его имя впоследствии в истории создания советской водородной бомбы предпочитали не упоминать. 1 июля 1953 г. из тюрьмы Лаврентий Павлович писал Маленкову, Хрущеву и другим членам Президиума ЦК, которые прежде даже не знали о разработке термоядерного оружия: «Уже в этом году должны произвести несколько взрывов, в том числе одной модели сверхмощной, равной 250–300 тысяч тонн тротила».

По воспоминаниям «родителей» советской водородной бомбы Берия был куда более дельный администратор, чем Сталин или Маленков и в этом плане весьма напоминал Троцкого. Внук Игоря Тамма Леонид Бернский вспоминал, как однажды они дедом и с Сахаровым обсуждали, «что бы вышло, приди к власти не Сталин, а Троцкий. Дед полагал, что жертв было бы в 10 раз меньше, АДС — в 100, а я — в 1000… Дед сравнивал Троцкого с Берией, подчеркивая их рационализм и проницательность. Ему запомнилось, как Троцкому удавалось быстро схватить суть совершенно незнакомых ему вопросов. (Еще будучи наркомвоенмором, Троцкий посетил электроламповый завод, а Тамм давал ему необходимые пояснения.) Точно так же Берия во время «ядерных» совещаний мгновенно улавливал суть дела и задавал вполне разумные вопросы. Он совершенно игнорировал «неблагонадежность» тех, кто был нужен для дела… Он-то знал цену любому компромату». Замечу, что сам Тамм был «фольскдойче», его брат погиб в ГУЛАГе, а отец и сестра жили в оккупированном немцами Киеве… При более «бдительном» шефе, чем Берия, его бы за версту не подпустили к ядерному проекту.

Именно люди Берии дали толчок к реализации советского термоядерного проекта и впоследствии обеспечивали приток необходимой информации для его реализации. Советский агент в Лос-Аламосе немецкий физик Клаус Фукс еще в 1946 г. сообщил, что венгерский физик Эдвард Теллер, будущий отец американской водородной бомбы, формулировал концепцию создания термоядерного супероружия, по мощности превосходящего ядерное в тысячу раз. После этого в Советском Союзе была срочно создана в Физическом институте АН СССР, знаменитом ФИАНе, спецгруппа под руководством Игоря Тамма. В нее вошел и молодой кандидат физико-математических наук Андрей Сахаров. Эта группа занялась расчетами будущей водородной бомбы. Весной 1948 года от Фукса поступила информация о принципе радиационной имплозии, ключевой идеи для создания водородной бомбы, использованной впоследствии Сахаровым и другими советскими разработчиками термоядерного оружия.

Затем, после возвращения Фукса в Англию, поток информации о водородной бомбе от него прекратился, но в окружении Теллера остались другие советские агенты, которые информировали о развитии американской термоядерной программы. Они, в частности, сообщили, что первоначальный путь, предложенный Теллером, оказался неверен, поскольку в 1951 году математик Улам, тоже венгр по происхождению, обнаружил ошибку в его расчетах.

Любопытно, что в руководстве американской ядерной программы произошел острый конфликт между Робертом Оппенгеймером и Теллером. Вот как охарактеризовал его позднее Сахаров: «Оппенгеймер пытался затормозить программу разработки американской водородной бомбы; он считал, что в этом случае и СССР не будет форсировать разработку своего термоядерного сверхоружия… Теллер на основании своего личного опыта венгерских событий 1919 года (когда у власти были коммунисты. — Б.С.)… утверждал, что только американская военная мощь может удержать социалистический лагерь от безудержной экспансии, угрожающей цивилизации и демократии, от развязывания третьей мировой войны… Можно привести очень сильные аргументы в пользу точки зрения Теллера… Те, кто стоял у власти — Сталин, Берия и др., уже знали о потенциальных возможностях нового оружия и ни в коем случае не отказались от попыток его создать».

За неделю до взрыва, 5 августа 1953 года, выступая на сессии Верховного Совета СССР, глава правительства Георгий Маленков заявил, что у Советского Союза теперь есть все необходимое для обороны, в том числе собственная водородная бомба. Зал встретил это заявление аплодисментами.

Сам Сахаров так описал достопамятный взрыв: «Согласно инструкции, мы все легли животом на землю, лицом к точке взрыва… Надели предохранительные очки… В момент взрыва над горизонтом что-то сверкнуло, затем появился стремительно расширяющийся белый шар — его отсвет охватил всю линию горизонта. Я сорвал очки… и успел увидеть расширяющееся огромное облако, под которым растекалась огромная пыль. Затем облако, ставшее серым, стало быстро отделяться от земли и подыматься вверх, клубясь и сверкая оранжевыми проблесками.

Постепенно оно образовало как бы «шляпку» гриба. С землей его соединяла «ножка» гриба, неправдоподобно толстая по сравнению с тем, что привыкли видеть на фотографиях обычных атомных взрывов…

В этот момент до нас дошла ударная волна — оглушительный удар по ушам и толчок по всему телу, затем продолжительный грозный гул, медленно замиравший несколько десятков секунд. Через несколько минут облако стало черно-синим, зловещим и растянулось на полгоризонта. Стало заметно, что его постепенно сносит верховым ветром на юг, в сторону очищенных от людей гор, степей и казахских поселков (перед испытаниями Сахаров настоял, чтобы жители территорий, которые могли попасть в зону радиоактивного «следа», были эвакуированы. — Б.С.). Через полчаса облако исчезло из виду.

Из блиндажа вышел Малышев (глава Министерства среднего машиностроения, в которое превратился Спец-комитет. — Б. С.), поздравил с успехом (уже было ясно, что мощность взрыва приблизительно соответствует расчетной). Затем он торжественно сказал: «Только что звонил председатель Совета Министров СССР Маленков. Он поздравил всех участников создания водородной бомбы — ученых, инженеров, рабочих — с огромным успехом. Георгий Максимилианович особо просил меня поздравить, обнять и поцеловать Сахарова за его огромный вклад в дело мира». Так было подчеркнута решающая роль Сахарова в создании советского термоядерного оружия. И в представлении об избрании Сахарова действительным членом АН СССР (оно произошло в том же 53-м) Тамм особо подчеркнул, что в период работы над термоядерным оружием Сахаров высказал три основополагающие идеи.

В отчете об испытаниях говорилось: «Разрушающее и поражающее действие «изделия бед» далеко превышало по своим масштабам действие изделий, испытанных в 1949 и 1951 годах. Огненный шар больших размеров с продолжительным свечением наблюдался в жилом поселке полигона в 60 км и в г. Семипалатинске за 170 км от места взрыва. От 30-метровой стальной башни, на которой устанавливалось изделие, и от здания с прочным железобетонным корпусом, стоявшем в 50 м, не осталось и следа… Произведенный взрыв на порядок превосходил по мощности взрывы «тройки» и «татьянки» (атомных бомб. — КС.)