Витязь особого назначения - Кирилл Кириллов

Собаки валяли закутанного в войлок человека, вырывая из его защиты огромные куски белой ваты. Тот визжал, отбивался как мог. Наконец ему удалось добраться до выхода, он извернулся и, стряхнув с себя последнего пса, выскочил с арены. Публика засвистела, завизжала и заулюлюкала.

Ягайло тоже улыбнулся. Из всех животных на подобного рода игрищах больше всего ему было жалко собак. И то, что три пса так быстро разделали под орех явно не новичка в таких боях, было очень приятно. Собак выманили с арены мясом, и настала пора самых кровавых схваток.

Ягайло снова «отошел попить» и не видел, как огромный, рыжий, с черными полосами тигр за несколько мгновений превратил в кровавую кашу тела трех рабов, выпущенных против него связанными между собой и вооруженными только деревянными палками. Не видел он и как погиб в когтях смоляно-черной пантеры русский мужичок с седой окладистой бородой. Но все равно пришлось возвращаться – он не хотел пропустить битву болотного юноши с медведем. Вернее, не хотел ее допустить. Выпив для храбрости хмельного, он вышел из юрты и подошел к трону.

– Хан, дозволь мне против медведя выйти вместо отрока с болот, – склонил он голову перед правителем.

– Сачем тепе это, Яхайло? – оторопел хан.

– Силу молодецкую хочу показать, да и по нраву мне тот отрок пришелся. Давай так: завалю медведя в честном бою – отдашь мне отрока. Если нет… Ну, значит, нет.

– Хорошо, – кивнул головой хан. – Если попетишь метфетя, оттам тепе не только отрока, но и коня ему спрафлю, и отешту. Только… – кинул он в удаляющуюся к арене спину витязя, – по честному питься. Как фсе.

Ягайло в ответ кивнул. Спустился по трапу и спрыгнул на землю. Хан рукой поманил к себе одного из слуг и что-то сказал ему вполголоса. Тот кивнул и скрылся из виду. У арены взвыли трубы, возвещая о переменах в программе. Зрители заволновались. Вместо обычного растерзания медведем человека их ожидало интересное зрелище. Поединок между хозяином лесов и известным на всю Орду богатырем из тех же мест. Да еще и совсем бесплатно. Верткие люди, принимающие ставки, с удвоенной скоростью забегали, выхватывая деньги и заменяющие их полоски кожи из грязноватых рук.

Ягайло спустился к небольшому столу, за которым сидел распределитель, кинул взгляд на молодого болотника, связанного и трясущегося, еще не знающего, что его не выпихнут на арену, прямо в лапы матерому зверю. Подмигнул отроку, мол, не дрейфь, и развязал пояс с саблей. Снял кольчугу, оставшись в одной рубахе. Вытащил из-за голенища нож и положил на стол рядом с остальным вооружением, другой нож, тонкий и незаметный, больше похожий на шило, на всякий случай оставил. Кто-то сунул ему в руки отточенную и обожженную на огне палку длиной в косую сажень. Отволокли в сторону оплетенные колючими кустами ворота.

Ягайло шагнул на песок арены. Сверху, с безопасного расстояния, она казалась достаточно большой, изнутри же – маленькой и узкой, как донышко чашки. Острые шипы ограды, казалось, еще шаг – и вопьются в шею и спину. Огонь в прокопанном желобе, пугающий и ярящий хищников, лизал пятки. Светящиеся жестоким блеском глаза с амфитеатра и галерки обжигали Ягайлу. Они видели в нем не человека, даже не богатыря, они видели в нем медвежий корм. Это злило, мешая собраться.

Ворота в дальнем конце арены отъехали в сторону, и на песок, отчаянно косолапя, вышел медведь. Не самый большой из тех, что доводилось зреть витязю в лесах и зверинцах. Не самый злобный. Но в такой близи почти безоружному человеку он казался исчадием ада. Медведь, похоже, не собирался нападать. Он поднял голову и потянул носом воздух. Посмотрел на пригнувшегося и выставившего впереди себя отточенную палку Ягайлу. Рыкнул для острастки и заковылял вдоль огненной канавы, с интересом разглядывая сидящих на трибунах. В том месте, куда падал его взгляд, свист и крики смолкали, татары съеживались внутри своих платьев и как бы ненароком пытались спрятаться друг за друга. Ягайло поворачивался вслед за косолапым, держа его на прицеле острием своей палки. Медведь дошел до противоположных ворот, углядел не оплетенную колючкой доску и поднял лапу. Подцепил ее когтями, потянул. Ворота затряслись, заскрипели стягивающие бревна веревки. Привратники бросились врассыпную, заржали и забились на поводах привязанные неподалеку кони. Стражники вокруг опустили копья, от забора прибежали несколько человек с длинными палками, на концах которых полыхали пучки соломы, пропитанные горючей смесью. Этими палками они стали размахивать перед медвежьей мордой.

Косолапый посмотрел на них недоуменно, совсем по-собачьи склонив голову. Фыркнул, потешно раздувая коричневые губы, облизнул их длинным розовым языком и отошел от ворот. Словно и не замечая напряженно стиснувшего оружие Ягайлу, снова пошел по кругу, с интересом оглядывая окрестности. Пару раз приблизил нос к огню, принюхиваясь. Отдернул. Фыркнул. Пробурчал что-то почти по-человечески и пошел дальше. Публика на трибунах бесновалась, требуя кровавой схватки, но мишка не обращал на них никакого внимания. Ягайло подумал было броситься на зверя сзади, наскочить на спину и попробовать найти острием уязвимое место, но не решился. Если даже удастся пропороть шкуру, дальше острие просто упрется в крепкие мышцы, а если бить по голове, так он даже и не почувствует. Чтобы убить зверя, нужно метить в горло или грудь, но как до них добраться? А может, нож? Нет. Он обещал хану, что бой будет честным. Да к тому же, если татары заметят, то с арены живым ему все равно не уйти. Растерзают в воротах, да с радостью. Все-таки за последние столетия русские мечи не раз сходились в поле с татарскими саблями, и не ко здоровью последних. Он, конечно, не то чтоб совсем русич, но…

Видимо, людям надоело, что и воин и медведь занимаются чем угодно, но не тем, на что они пришли смотреть. На арену упал маленький камешек, взрыв песок у ноги Ягайлы. Потом полетела резная деревяшка, явно оторванная от чьей-то телеги. Меховая шапка упала совсем недалеко от канавы с огнем. Языки пламени жадно потянулись к ее просаленному нутру. На жестком ободе покатилась шапка к морде зверя и вспыхнула уже на ходу. Тот с испугу полоснул по ней когтями. Взвыл, размахивая обожженной лапой, разгоняя вокруг дух паленой шерсти. Развернулся к Ягайле. Он видел, что витязь сейчас единственный, на ком можно выместить боль и злобу, и явно собирался это сделать. Ягайло отступил на несколько шагов. С трудом укрощая непослушные ноги, которые сами несли его подальше от зверя, остановился, почувствовав, что сам лишает себя пространства для маневра. Покрепче вцепился в палку.

Шагах в десяти от него медведь остановился, припал на передние лапы и зарычал, высоко задирая голову. Ягайло кинулся вперед, думая воткнуть ему в горло кол, пока поднятая верхняя челюсть мешает обзору. Медведь заметил его, захлопнул пасть и ринулся вперед, пригнув голову. Острие прошло у него над ухом, медвежья пасть распахнулась в рыке, вскинулась лапа для удара. Ягайло, влекомый вложенной в свой удар мощью, налетел животом прямо на нос зверя. Пасть щелкнула, прихватила рубаху, но не тело. Освобождая обзор, зверь мотнул головой, и Ягайлу подняло в воздух, как пушинку. Страшная когтистая лапа прошла по низу, чуть зацепив сапог. Оторванный каблук «блинчиком» проскакал в сторону. Витязь приземлился на плечо и голову. Откатился, сильно оцарапав ухо о мелкие камешки. Вскочил, отплевываясь и промаргивая набившуюся в глаза пыль. Выставил вперед палку. Медведь со злым интересом посмотрел на витязя и поднялся на задние лапы. Чтобы навалиться и заломать.