Прозревшие в преисподней - Игорь Владимирович Огай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жустин, подумала, потом кивнула.
– Да, Охотник такой же осталоп как и Чистоплюй. Ладно. Бог с вами с обоими. В палату меня отвезешь? Устала…
Семен пожал плечами. Не он добивался этого разговора, а все-таки нарвавшись, ни чего нового не услышал. Молча поднялся, подошел к креслу, взялся за рукоятки.
– На первый этаж, – уточнила Жустин.
– Я знаю, – он подтолкнул кресло к двери.
Дежурный агент в коридоре профессионально стойко переносил скуку. Стул, притащенная из какой-то спальни тумбочка, планшетка в руке, на экране то ли газета, то ли порно. Пост охраны. Н-да…
– Мы на первый, – прокомментировал Семен, прокатывая Жустин мимо агента к лифту.
– Только холл, кухня и сортир, – машинально отозвался агент. – Шлюз и подвал запрещены.
Семен закатил Жустин в лифт, задумчиво нажал кнопку. Что же ты творишь Груббер? Что ты нашел, чего сам Семен до сих пор не заметил? Эти агенты, предназначенные для единственной строчки в отчете: «объект под охраной…». Эти камеры, открыто расставленные на треногах по всем углам: «объект под наблюдением…». Слава богу, врач настоящий. Хотя… Если таковым считать судового медика с фрегата третьего класса…
У двери одной из вечно пустых раньше комнат для прислуги, наскоро превращенных в межпланетный госпиталь, Семен задержался.
– Жус, – позвал он. – Зачем ты приходила?
Повернув к нему лицо, она устало подняла веки – ни как не могла отделаться от этой бесполезной теперь привычки.
– Я боялась, что на самом деле тебя нет в доме. Хотела… услышать.
– Жаль, – он откашлялся. – Я, было, надеялся, что хотела рассказать… Ладно, через пару дней док вытащит из-под тебя каталку. Может, к тому времени созреешь. Нет?
Не дожидаясь ответа, он толкнул кресло в комнату.
– Майк, привет. Пациентку не терял?
– А, Симион! – радостно сообщил врач. – Этой пациентке давно пора бегать на прогулки с заводными парнями, если бы Фил не просил быть с ней помягче!
Занимавший угловой диван агент охраны осклабился. Семен тоже сделал вид что улыбнулся.
– Полегче, док, полегче. У нее проблемы со зрением, а не со слухом. Твой флотский юмор сейчас вгонит мадемуазель в краску.
– Не будь мадемуазель в каталке, она сама бы кое-что, кое-кому вогнала, – холодно отозвалась Жустин.
– О-о, – подхватил Майк. – Вот это мне уже нравится. Неделя сплошной депрессии – многовато для выздоравливающей. Видит бог, я был готов прописать ей бокал сухого мартини и SPA-процедуры на побережье Ля Боль.
– Боюсь, Фил такого назначения не оценил бы. Когда он вернется кстати?
– Мне не докладывал, – Майк пожал плечами.
– Завтра к утру обещал, – произнес агент. Подумал и добавил: – Вообще-то, Сикорский, тебе сюда нельзя. Только холл, кухня и…
– И сортир, – с готовностью подтвердил тот. – Все, уже ухожу. Майк, выйди на минутку…
Док сморщился, с неохотой поднялся, шагнул за Семеном в коридор.
– Что скажешь, Майк? Когда поднимешь ее? – Семен кивнул в сторону закрытой двери.
– На втором режиме – еще два дня не меньше, – док помрачнел еще больше и, оглянувшись на ближайшую камеру в углу, вдруг повернулся к ней спиной. – Я все помню, Сикорский, не беспокойся. Да и не при чем я! Угрозы давно уже нет, дело на поправку… А насчет душевного, ты уж давай сам как-нибудь…
Улыбаясь, Семен согласно кивал после каждого слова.
– А глаза?
– А глаза, что? Я тебе еще тогда сказал – толку с меня здесь не будет. Трансплантация или протезирование – однозначно.
– Точно, точно, – снова кивнул Семен. – Ты еще зацепочку обещал, в какую клинику, мол. Нет?
– Господи, ну какие у меня зацепочки? Ну есть один профессор, я у него интернатуру когда-то провалил… Нет, сам не офтальмолог, но вот он действительно может клинику…
– Вот, – обрадовался Семен. – А говоришь, какие зацепочки? Знаю я вашу медицинскую породу – свой свояка видит… далеко, в общем, видит. Ты мне потом его телефончик чиркнешь, лады? А пока вот еще чего…
– Симеон! – взмолился док, но, снова оглянувшись на камеру, понизил голос. – С серозадым я ничего больше не могу! Витамины, иммуностимуляторы, ну еще перевязки… Средней тяжести, но стабильное… В принципе должен выкарабкаться, но что-то обещать!.. Я Грубберу сказал сразу, здесь нужен ксеноспециалист!
– Майк, Майк, – Семен хлопнул американца по плечу. – При чем тут лер? Про него я давно все понял. Другое дело – мадемуазель.
– Ну?.. – потерянно осведомился док.
– А если не второй режим, а? Если первый. За ночь восстановится?
– За ночь, – подтвердил Майк – Но будет слаба… И это болезненно…
– Ничего, она сильная. Поверь, я знаю.
– И еще Груббер велел не форсировать до его возвращения, – обреченно закончил док.
– Ага, ага, – Семен сочувственно кивнул. – Груббер это – да. И даже ясно почему… Слушай, который день спросить хочу: в Колорадо как дела, Майк? Как погода, как матушка? Кредиторы не беспокоят? Налоговая?
Док глубоко вздохнул.
– Нет, не беспокоят. В Колорадо все в порядке, Симион. Твоего чека хватило даже на налоги. Но… это запрещенный прием, Симион.
Тот пожал плечами
– А по мне так нормально. Знал бы ты какими я обычно пользуюсь… Ну так что с мадемуазель?
– Ты хочешь ее за что-то наказать?
– Я хочу, чтобы в случае неприятностей мне не пришлось тащить за собой еще и коляску. Так мы договорились, Майк?
Тот вздохнул в последний раз.
– Договорились, Симион. У нее действительно сильный организм, хорошо отвечает на нейро-стимуляцию. Скажу Грубберу, что не рассчитал время.
– Окей, окей, – Семен уже опять улыбался. – Ты, если чего матушке еще понадобится, не стесняйся. Свои люди, сочтемся.
Он в последний раз хлопнул американца по плечу и через разрешенный для посещения холл двинулся обратно к лифту. Камер наблюдения док боялся напрасно. Проследить за деньгами на его счету в Колорадо не составляло для Груббера никакого труда. Так что жил он лишь до тех пор, пока неофициально уполномоченному было наплевать на этот маленький подкуп.
Семен легко поборол чахлое угрызенице совести. Доктору скорей всего ничего грозит – слишком мелкая сошка. Зато, если Жустин действительно поднимется на ноги, это может оказаться полезным. Другое дело, что Семен еще не понял, стоит ли брать ее с собой в бега, но ведь это всегда можно решить на ходу. Нет?
Камин в гостиной на втором этаже почти прогорел. Вино в бокале остыло. Зато солнце почти не сдвинулось со своей позиции над близким горизонтом. Значит, пара часов незабываемого зрелища в запасе еще есть.
Семен снова вышел на веранду, прижался лбом к прохладному семислойному стеклопакету. Отсюда, если сильно скосить вправо глаза, будет видна узкая расщелина между стенкой какого-то местного безымянного кратера
