Ричард Длинные Руки — король-консорт - Гай Орловский

— Ну да, сколько ждали!

— Быстро вы добрались, — сказал я с одобрением. — Я думал, застану только конный разъезд сэра Норберта.

Он вздохнул.

— Быстро? Это войска, что выступили по вашему приказу еще до коронации! Остальным тащиться еще пару недель, не меньше. Я с военачальниками поспел только потому, что у нас кони самого Ришара, скорей бы с ним увидеться. Но вы уже прибыли!

— Мчался, — заверил я, — как видите, во рту маковой росинки не было!.. Помните текст письма Барбароссе?

— Насчет встречи в замке Орлиный Клык? — спросил он. — Да, конечно. Как приготовить замок? Какие штандарты и где вывесить?

Я спросил, думая о другом:

— Штандарты… зачем?

— А по какому церемониалу будем принимать, — пояснил он, — по большому или, говоря простым языком, очень большому?

— Принимать будем не в замке, — ответил я. — Барбаросса должен сразу увидеть Ричарда Завоевателя. А король он или кто-то еще, неважно. Потому пусть Норберт выберет хорошее местечко перед замком, чтобы тот оставался на заднем плане.

Он просиял:

— А-а-а, вы же и не сказали, что в замке!.. Вы написали, что на границе с Фоссано, где этот удивительно красивый замок… Как ориентир, да?

— Смекаете, герцог, — одобрил я. — Каждый читает то, что хочет прочесть, потому буквы нужно расставлять так, чтобы и вашим, и нашим. В лагере перед приездом Барбароссы разместите только отборную тяжелую кавалерию. Из незнатных! Самое большое впечатление производит дисциплина нашего войска, ею и надо тыкать в глаза всем, понял?

— Только бы успеть, — сказал он с тревогой.

— Барбароссе тоже добираться с неделю, — утешил я. — Как раз все и сойдется. Из Мезины вестей нет?

— От ее величества королевы Ротильды?

— От нее, — подтвердил я, — но и от наших лазутчиков. Они уже должны собрать ответы на все вопросы, которые я милостиво озвучил…

— У них хорошие кони, — напомнил он, — но не настолько, чтобы как птицы. Потерпите несколько дней, Ваше Величество.

Я ответил с тоской:

— Я-то потерплю. А вот потерпит ли Маркус…

Он тоже нахмурился, но, как подозреваю, только потому, что это тревожит меня, а он, как верный и преданный лорд, живет моими желаниями и заботами, хотя сам лично готов принять это с тем же смиренным равнодушием, как наступление зимы или весенний паводок.

В лагере шум и гам, люди все прибывают, и хотя центр расчерчен и за линии никто не смеет переступать и даже разжигать костры, все же сквозь тонкие стены из шелка доносится конское ржание, скрип телег, звон металла, громкие грубые голоса, могучий смех, крепкая брань, смачные шуточки…

Меганвэйл поинтересовался осторожно:

— Какие планы, Ваше Величество?

— Планы? — переспросил я. — Думаю, Вирланд не может претендовать на мои личные земли, как вы думаете? Право частной собственности священно. Тем более Гандерсгейм изволил пожаловать мне император Герман, в чью империю формально входит королевство Сен-Мари, Гандерсгейм и даже острова Рейнольдса.

Он посмотрел на меня несколько странно.

— И что… вас тревожит?

Я со злостью ударил кулаком по коленке.

— Мне попасть бы в Гандерсгейм! Там я оставил войска для усмирения степняков. Их достаточно, чтобы Вирланд ощутил шаткость своего положения на троне…

— А он на троне?

— Вроде бы нет, — ответил я, — хотя что мы знаем? Там еще темная лошадка, герцог Ульрих, властелин Ундерлендов…

— Может его поддержать? — спросил Меганвэйл.

— Поймет, — ответил я со вздохом. — У них крепкая дружба с детства. Но, с другой стороны, герцог Ульрих один из магистров Ордена Марешаля. Пока вот ломаю голову.

Он посмотрел с тем же непонятным выражением.

— Ваше Величество…

— Да, герцог?

Он покачал головой.

— Вы еще не разрешили проблему с королем Фоссано… кроме того, есть еще один крепкий орешек… да-да, Мезина! А вы ломаете голову, как подмять королевство Сен-Мари?

— Не просто подмять, — ответил я рассеянно. — А быстро и… малой кровью. Некогда мне широкомасштабные войны устраивать!

Он смотрел с непониманием, потом опомнился, спросил деловито:

— Значит, ждем гонцов из Фоссано и Мезины?

— Да, — ответил я. — Барбаросса пришлет уже с дороги на пути к нам, а из Мезины… не знаю, ответит ли Ротильда.

— Это неважно, — утешил он. — Главное, наши лазутчики сообщат, что там творится… Ого, вон уже отряд прибыл!

В сторонке несколько военачальников в полных доспехах, но забрала подняты, держатся тесной группкой. Я заулыбался, узнавая старых друзей, пошел, широко раскидывая руки.

Они начали с лязгом и металлическим скрежетом опускаться, преклоняя колено, не у всех выправлены вмятины в дорогих доспехах, кузнецы элитные доспехи исправлять не могут, а оружейников в лагере маловато.

Я обнимал, поднимая, хлопал по плечам, радовался, а они несмело и радостно улыбались своему принцу, который уже король, и каждый, думаю, чувствует с гордостью и тайной радостью, что и они, верные соратники, тоже поднимаются в силе, могуществе и знатности.

Барон Хельмут прогудел с тяжеловесной нежностью:

— До чего же приятно, когда король свой…

Я спросил живо:

— Это как?

Он проговорил так же тяжеловесно:

— Который посылает армии, не сидя на троне… а сам ведет в бой. Это же так здорово!.. И сердца возгораются… нет, воспламеняются пламенным восторгом…

Граф Арнубернуз сказал весело:

— Наш друг хочет выразить свою радость, что мы, люди войны, вашему величеству ближе, чем придворные вельможи и расфуфыренные дамы.

Я отмахнулся.

— Что расфуфыренные дамы? В походе можно и свеженькой крестьяночкой полакомиться, а дичь всегда вкуснее. Располагайтесь, друзья мои. Ваш герцог заранее велел поставить для вас шатры и наметил места для костров и воинских палаток. Отдых, думаю, продлится неделю-две. За это время починить одежду, доспехи, отремонтировать телеги… Нам предстоит поход за Большой Хребет!

Глава 8

Я с удовольствием представил себе, что увидит Барбаросса и его свита, когда дорога взбежит на последнюю возвышенность, за которой расстилается огромная долина Вечного Клевера.

За это время прибыла основная часть армии, и красные, желтые, оранжевые, пурпурные, багряные, коричневые шатры заполонили всю долину, а дальше ровные ряды палаток, что уходят за горизонт, там простые воины, но на самом деле наиболее боеспособная часть, от которых требуется не столько безумная отвага и ярость в бою, а стойкость и терпение.

Показались двое скачущих во весь опор всадников Норберта. Один издали взмахнул рукой.