По землям московских сел и слобод - Романюк Константинович

Николай Христофорович Кетчер, врач, переводчик Шиллера, Гофмана, Шекспира, в последние годы жизни крупный чиновник, в молодости вошел в кружок Герцена-Огарева и принимал живейшее участие в их жизни. Чрезвычайно привлекательный портрет его нарисовал А. И. Герцен в "Былом и думах", посвятив Кетчеру, "любившему до притеснения" своих друзей, целую главу. "Гнев и милость, смех и крик Кетчера раздаются во все наши возрасты", - писал Герцен.

Друзья любили и заботились о Кетчере: Тургенев, Грановский и Щепкин в складчину купили ему маленький домик на 2-й Мещанской улице (N 44), где он проводил целые дни, копаясь в саду, окруженный несметным сонмом подобранных им бездомных кошек и собак. Особенно тепло Кетчер относился к Грановскому и Щепкину - он на много лет пережил своих друзей и завещал похоронить себя между их могилами на Пятницком кладбище, как бы надеясь не расставаться с ними и после смерти.

За пустынями около олимпийского стадиона 3-я Мещанская улица продолжается зданиями МОНИКИ, то есть Московского областного клинического научно-исследовательского института (о нем см. в главе "Напрудная слобода").

Наиболее интересные здания последней из улиц бывшей Мещанской слободы - 4-й Мещанской, по сути дела находятся уже на территории соседней слободы (см. главу "Троицкая слобода").

Каланчевка. Красное село. Сокольники 

Возможно, это самое суматошное место во всей Москве - три больших вокзала (да еще железнодорожная станция на соединительной ветке), и в придачу к ним огромный универсальный магазин. Десятки тысяч прохожих снуют по всем направлениям, тут же трамваи, троллейбусы, тысячи автомашин на площади, по которой проходит оживленная магистраль.

Все это современная Комсомольская площадь, бывшая до 1932 г. Каланчевской или просто Каланчевкой, а еще раньше Каланчевским полем. Поле было обширным - от Земляного вала и до Красного пруда (т. е. от нынешних Садово-Спасской и до Краснопрудной улиц). На южной окраине стояло болото, откуда вытекал ручей, а на северо-западе, на краю поля, ближе к Спасской улице возвышалась высокая каланча над деревянным зданием царского дворца, который так и назывался - Каланчевским, а от него и само поле также прозывалось Каланчевским. На планах 1739 и 1763 гг. только в западной части поля, ближайшей к Земляному валу, обозначены строения, которые на экспликации к планам называются "Шеиным двором" с церковью Спаса (она стояла примерно там, где теперь соединяются Большая Спасская и Каланчевская улицы). Фамилия бояр Шеиных была известна в России: один из них - Михаил Борисович Шеин - получил трагическую известность: его обвинили в измене после капитуляции русских войск полякам в 1634 г. и казнили, хотя и вины его в том не было; другой же Шеин - боярин Алексей Семенович - разбил стрелецкое войско в 1698 г. под Новым Иерусалимом. Он имел редкий тогда титул генералиссимуса и был формальным командующим русским войском под Азовом (фактическим был сам Петр).

Возможно, что "Шеин двор" перешел в казенную собственность и стал царским дворцом. Около него образовалась слобода, где жили обслуживавшие дворец конюхи, повара, дворники и прочий полезный для царского обихода люд.

Название слобода получила от Спасской церкви, стоявшей на нынешней Большой Спасской улице, там, где ныне типовое школьное здание (N 15). От церкви не осталось ничего, только каменные ворота и основание ограды, Саму же ограду еще можно увидеть - она спасена от уничтожения и перенесена на Новую Басманную улицу к Петропавловской церкви.

Церковь сломали в 1937 г. Ее здание было построено в 1689 - 1701 гг. на месте более старого, деревянного. В середине XVIII в. оно перестраивалось и было существенно увеличено, а в 1885 г. архитектор П. П. Зыков выстроил новую краснокирпичную высокую колокольню и выдвинул алтари приделов на одну линию с главным.

С левой стороны от бывших церковных ворот стоит дом причта, а еще левее - небольшое здание со скромной обработкой оконных проемов красивым орнаментом, столь модным в конце XIX в. Это строение принадлежало Балашевскому приюту имени Дорошевич для престарелых женщин. Несколько далее доходный дом (N 5), выстроенный в 1904 г. домовладелицей крестьянкой Екатериной Чичулиной по проекту архитектора Н. И. Жерихова.

Справа же от церковного участка находится памятник архитектуры, жилой дом (N 19) - двухэтажный, с пилястрами, лепными украшениями и замковыми камнями над окнами первого этажа. Он находится на территории усадьбы, которая была приобретена в 1774 г. богатыми купцами Дроздовыми у князя А. Н. Путятина. Возможно, что они и выстроили этот дом. Год его постройки точно не известен - сохранились только планы 1773 г., когда он еще не был показан, и 1800 г., где этот дом уже зафиксирован.

В некоторых справочниках этот дом приписывается известному в XVIII в. поэту Василию Майкову. Однако это не так - семье Майковых он стал принадлежать только во второй половине XIX в. Его владельцами тогда становятся Ольга Ефимовна Майкова, правнучка одной из Дроздовых; потом он переходит к ее детям Ольге и Аполлону Майковым. Последний был не только двоюродным братом и тезкой знаменитого поэта А. Н. Майкова, но и выдающимся славистом, членом Академии наук, автором многих сочинений, имеющим большое значения для исследования истории и языкознания славянских народов, а также действительным статским советником и камергером, управлявшим московскими императорскими театрами при А. Н. Островском, который принял обязанности заведующего репертуаром только при условии назначения Майкова.

В начале XX в. часть этого владения переходит к городу, и на нем в сентябре 1913 г. открывается большое здание Сухаревского отделения городского ломбарда (архитектор И. М. Рыбин). Тогда же построили и небольшое скромное здание для служащих ломбарда, учитывая его соседство, в традициях классицизма - оно стоит справа от классического особняка под N 19.

На угол Глухарева переулка, названного по домовладельцу в 1801 г. купцу А. П. Глухареву, выходила самая большая (площадь ее составляла 23 тысячи кв.м) усадьба в этих местах - первогильдейского купца Никифора Калинина, владельца шелковой фабрики и дома на Ильинке (тогда и переулок назывался по его фамилии - Калининский). Главный дом усадьбы находился на самом углу с Большой Спасской улицей, а почти вся территория усадьбы была почти не застроена. На другом углу - с 1-м Коптельским переулком - стояло деревянное строение "Большого Коптельского" питейного дома (до 1828 г.). На части усадьбы строится колокольный завод, принадлежавший Н. Д. Финляндскому. Его здания выходили на Глухарев переулок (на месте нынешних домов N 30), проходивший по берегу пруда Кошелка (или Балкан).

Совсем недавно, в 1992 г., на месте значительного архитектурного памятника - главного дома усадьбы XVIII в. - выстроили здание (N 25), которое никак не гармонирует с окружающими зданиями, но ему, правда, нельзя отказать в живописности островерхих крыш и угловой башенки.

* * *

По южному краю Каланчевского поля проходила дорога от Мясницкой, мимо Красного пруда, к селу Стромынь и во владимирскую землю, а в северной части поля находился Артиллерийский полевой двор, где хранились орудия и производились учения артиллеристов.

Улица, бывшая частью прежней дороги, ближайшая к Земляному валу, как и площадь, также получила название Каланчевской. Начало ее застройки, возможно, относится к концу XVIII в., когда сюда перевели с Чистых прудов лесной ряд, выстроив лавки для торговли строительным материалом. Лесной ряд существовал здесь еще более полстолетия, и только после постройки Николаевского вокзала на улице начинают появляться жилые дома, сначала деревянные, а потом, к концу XIX столетия, и каменные.

Короткая Каланчевская улица может "похвалиться" двумя высотными московскими зданиями - одно из них на углу с Садовым кольцом, а другое ближе к Каланчевской площади. В начале прошлого столетия на месте первого, выходя фасадом к Садовому кольцу, стоял двухэтажный дом, принадлежавший генерал-майору Ф. Н. Толю, у которого нанимала квартиру семья Лермонтовых. В этом доме в ночь с 2 на 3 октября 1814 г. родился сын Михаил, которого крестили в ближней церкви Трех Святителей, стоявшей напротив (рядом с теперешней станцией метро "Красные ворота"). Лермонтовы недолго жили здесь - в апреле следующего года они уехали в Тарханы.

На месте дома, где родился поэт, построили в 1953 г. высотный, в основной части которого поместили министерства, в крыльях же квартиры, а о доме Лермонтова напоминает лишь мемориальная доска на самом углу высотного сооружения. Другое высотное здание - гостиница "Ленинградская", вызывающая удивление у заезжих иностранцев своим экзотическим обликом - строилось с марта 1949 г. по октябрь 1954 г. и подверглось наибольшей (и во многом справедливой) критике Хрущева, когда партия решила перестать строить дома либо для элиты, либо напоказ и соответственно снизить стоимость строительства, которая в этих сооружениях была баснословно высокой. Критике с разрешения вышестоящих подверглась и собственно архитектура: искусствовед М. А. Ильин писал о том, что авторы гостиницы (Л. М. Поляков и А. Б. Борецкий) не дали себе труда разобраться в композиционных законах древнерусского зодчества, что они "с удивительной легкостью стали переносить в свои произведения все, что им попадалось под руку". В результате у авторов отняли (первый и наверно последний такой случай!) Сталинскую премию.