По землям московских сел и слобод - Романюк Константинович

Нижняя Красносельская улица отходит к юго-востоку от главной магистрали этого района. На правой стороне ее стоит Покровская церковь, здание которой сохранилось в обезображенном виде (Нижняя Красносельская ул., 12). Но хоть сохранилась - ведь в 1932 г. Президиум Моссовета постановил срочно снести ее, т. к. она, видите ли, "затрудняет всякое (!) движение по одной из магистралей города".

Здание церкви Покрова было выстроено в 1701 г., трапезная с двумя приделами и колокольней - в 1751 г., а в 1838 г. построили новое завершение церкви.

За перекрестком с двумя Красносельскими улицами Краснопрудная продолжается до автомобильного путепровода. Левую сторону этого отрезка Краснопрудной улицы начинает приземистое строение наземного вестибюля станции метро первой очереди "Красносельская" (1935 г., архитектор Б. Виленский), а напротив него - пример того, как должна была застраиваться эта улица в довоенные годы - помпезный жилой дом (N 26/1) с отделкой мощным рустом и огромной аркой на несколько этажей. Стоит зайти под эту арку, чтобы понять всю бессмысленность ее: пространства под ней никак не используются, здесь только мерзость запустения (1935 - 1937 гг., проект И. С. Рожина). На доме мемориальная доска: в 1958 - 1978 гг. в нем жил композитор, один из создателей советской музыки, Д. Я. Покрасс, автор популярнейших песен - талантливые люди прославляли сталинскую диктатуру. На той же стороне Краснопрудной улицы в 1952 - 1956 гг. был выстроен огромный жилой дом (N 30 - 34) министерства путей сообщения по проекту архитекторов В. А. Сычева и М. П. Бубнова.

Почти напротив него - фабричные постройки, находящиеся на территории когда-то роскошной дачи московского главнокомандующего во времена Отечественной войны Федора Васильевича Ростопчина. Летом 1812 г. он жил на даче, и к нему сюда съезжались многие москвичи узнать о последних новостях. До Ф. В. Ростопчина дача (он приобрел ее в 1808 г.) принадлежала графине Е. Я. Мусиной-Пушкиной-Брюс, а после него брату декабриста майору Платону Фотиевичу Митькову, купившему весь участок в 1833 г., а потом его сыну, тайному советнику Михаилу Платоновичу. У пруда, довольно близко от дороги, стоял большой каменный двухэтажный дом, выстроенный, вероятно, в последней четверти XVIII в., когда увлекались псевдоготикой. За домом далеко вглубь шел внушительных размеров сад с лугами и огородами с протекавшей по ним речкой Рыбинкой. По рассказам бытописателя Москвы прошлого века, эту дачу "посещали приглашенные, но она не была чужда и для прочей публики, потому что и местность, и устройство ее были прекрасны". В конце XIX в. по этому участку в конце XIX в. стали прокладываться новые улицы, прошла ветка железной дороги и начали строиться дома и фабрики, У самой дороги, которая до 1921 г. называлась Сокольническим шоссе (теперь это часть Русаковской улицы, названной в 1921 г. именем большевика И. В. Русакова, участвовавшего в подавлении Кронштадтского восстания матросов против советской власти), стали возводить строения "Калинкинского пиво и медоваренного товарищества", выпускавшего лучшие тогда напитки. Почти все здания построены в 1892 - 94 гг. по проектам архитектора А. Е. Вебера, в том числе отдельно стоящий с левой стороны двухэтажный дом для конторы (N 13)и производственные постройки справа.

В конце XIX в. на бывшей ростопчинской даче построили еще несколько фабрик и, в частности, большую макаронную на 3-й Рыбинской улице. На этой улице два любопытных архитектурных памятника, стоящих напротив друг друга и представляющих откровенно противоположные направления в архитектуре: с левой стороны - особняк, построенный в стиле модерн архитектором А. М. Калмыковым для владельца фабрики "гамбургского гражданина" Иоганна Динга - соединение живописных объемов, украшенных декором в стиле модерн, и напротив него - произведение архитектора К. С. Мельникова (1927 - 1929 гг.), аскетичное, совсем без декоративных деталей, с акцентом на голые геометрические формы - рабочий клуб фабрики "Буревестник".

За путепроводом по Русаковской улице - комплекс скромных небольших домов (N 7), выстроенных в 1925 г. архитекторами Б. М. и Д. М. Иофанами. Далее улица подходит к оживленной площади у станции метро "Сокольники" (1935 г., И. Г. Таранов и Н. А. Быкова). Все кругом нее перестроено, и везде выросли новые бетонные коробки, среди которых кажется совсем чужим здание церкви Воскресения Господня, чудом пережившей все превратности большевистского господства. Странным и неподходящим соседством стал для нее большой жилой дом, выстроенный почти вплотную - наглядный пример необходимости соблюдения охранной зоны архитектурного памятника.

Воскресенская церковь - любопытный пример поисков образа православного храма, предпринятых в начале нашего столетия многими архитекторами, соединявшими традиционные взгляды с творческим переосмыслением новых представлений. В этих поисках особенно интересных результатов добились И. Е. Бондаренко, А. В. Щусев, В. А. Покровский, но автором церкви в Сокольниках был малоизвестный до того архитектор П. А. Толстых, и здание Воскресенской церкви ему удалось: массы основания выгибают неудержимым напором полукружия сводов, заостряют своды закомар, прорываются свечами восьми маленьких главок, чтобы завершиться пламенем центрального шатра. Прекрасен интерьер ее - простой, почти не украшенный живописью, он очень просторен и светел.

Церковь Воскресения начала строиться в 1909 г. на 300 тысяч рублей, собранных прихожанами, а освящение ее происходило 22 декабря 1913 г. В этой церкви в январе - феврале 1945 г. заседал Поместный Собор, выбравший московским патриархом Алексия 1.

Рядом с Воскресенской церковью расположен вход в парк "Сокольники". Как можно предположить по названию, местность эта, или как говорили в прошлом - урочище, была как-то связана с соколами.

В 1645 г. престол русских царей занял сын первого царствовавшего Романова Алексей Михайлович. В его поведении и характере проявились новые для русских той поры черты - наряду с приверженностью старым обычаям, царь не был чужд и тому, что еще недавно рассматривалось как тяжкий грех. Был он, видно, человеком увлекающимся, отнюдь не чуждым радостей жизни - впервые при его дворе стали разыгрывать театральные пьесы, которые царь смотрел, не вставая, как зачарованный, многие часы; он мог устраивать пирушки с иноземными танцами и музыкой. Алексей Михайлович первым стал - неслыханное дело - собственноручно подписывать указы и, более того, писать письма! И многие из них касались одной страсти его - охоты.

Царь был завзятым охотником, и немало мест под Москвой видели пышный охотничий царский поезд. Особенно он любил соколиную охоту, к которой царь составил даже особое руководство под названием "Уложение сокольничья пути". Часто охотился он в лесу, простиравшемся на северо-восток от города, между проезжими дорогами на Стромынь и Троицкую лавру, получившем прозвание Сокольники. Произошло это, вероятно, после того, как около Стромынской дороги у опушки леса устроили Сокольничий двор - поселили особой слободкой сокольников с соколами. Один из тех соколов, по прозванию Ширяй, дал название целой местности - Ширяевому полю.

В течение долгого времени Сокольники официально не были частью городской территории - они принадлежали дворцовому ведомству, и только в 1879 г. перешли в полное владение города, когда министерство государственных имуществ продало их за 300 тысяч рублей. Но, по сути дела, Сокольники примерно с XVIII столетия стали местом гулянья горожан, а в XIX в. (в основном, с 1820-х гг.) превратились в популярную дачную местность. Самое известное гулянье в Сокольниках происходило 1 мая и называлось когда-то "Немецкими станами" или "столами". Это название пошло, как говорят, от шведских пленников, "учителей" Петра 1, поселенных им невдалеке. Они собирались 1 мая в Сокольниках и отмечали там весенний праздник, а со временем к ним присоединились и русские, перенявшие у них этот обычай. Первомайский праздник в Сокольниках стал самым, наверное, многолюдным в Москве. Вот как о нем писала газета "Московские ведомости" в 1756 г.: "...в загородном месте, так называемом: Немецкие Столы, по причине благополучныя погоды, такое великое множество находилось, что примечено около тысячи карет, и прогуливались до самой поздней ночи". Об этом же гулянье через полстолетия писал С. П. Жихарев: "Москва в больших приготовлениях к гулянью 1 мая. В Сокольниках разбиваются пренарядные палатки и устраиваются кавалькады... Сколько народу, сколько беззаботной, разгульной веселости, шуму, гаму, музыки, песен, плясок и проч.; сколько богатых турецких и китайских палаток с накрытыми столами для роскошной трапезы и великолепными оркестрами и простых хворостяных, чуть прикрытых сверху тряпками шалашей с единственными украшениями - дымящимся самоваром и простым пастушьим рожком для аккомпанемента поющих и пляшущих поклонников Вакха... Нет, признаюсь, я и не воображал видеть такое великолепное, разнообразное и живописное гулянье, на какое, наконец, попал я вчера [1 мая 1805 г. - Авт.] в Сокольники!".